Энн Грэнджер - Как холодно в земле

Однако Мередит прежде не бывала в жилых кварталах Оксфорда и понятия не имела, как заставлены машинами узкие улочки. Прошло немало времени, прежде чем ей удалось отыскать нужный дом, поздневикторианскую красно-кирпичную виллу в Парк-Тауне. Она с трудом притиснула машину к обочине, вышла и огляделась. Дом за подстриженной лавровой изгородью выглядел невероятно респектабельно. Типичное жилище солидного ученого! И парадная дверь прочная и красивая; кажется, позвони — и тебе откроет горничная в чепце с оборками. Перед дверью на крыльце лежала отполированная медная решетка, о которую можно вытирать обувь от уличной слякоти.

Мередит позвонила. Ей открыла не горничная в чепце, а девочка лет десяти-двенадцати в джинсах и розовом свитерке. Грызя яблоко, девочка уставилась на гостью исподлобья.

— Ах! — воскликнула обескураженная Мередит. — М-м-м… скажи…

Она запнулась. Как начать? Если она спросит: «Дома ли твои родители?» — девочка, чего доброго, захлопнет дверь у нее перед носом. Письмо, отправленное на Серую ферму, было подписано Мэтью Греттоном. Но трудность в том, что неизвестный Мэтью Греттон почти наверняка обладает какой-нибудь ученой степенью, только она не знает, какой именно. Мередит решила рискнуть:

— Здесь ли живет мистер Мэтью Греттон?

— Да, — кивнула девочка, не переставая жевать. — Но он сейчас в Швейцарии. — Последнее слово Мередит разобрала с трудом, так как девочка отвечала с набитым ртом.

«Проклятье!» — подумала Мередит. Должно быть, вид у нее был разочарованный, потому что дитя неожиданно добавило:

— Зато доктор Греттон дома. — Девочка проглотила огромный кусок яблока, но, как ни странно, не поперхнулась.

— Вот как! — Снова осложнения. Может быть, ей с самого начала надо было спрашивать о докторе Греттоне? Похоже, «доктор Греттон» — именно тот человек, который ведет археологические раскопки и ищет неизвестные памятники культуры. — А можно мне поговорить с доктором Греттоном? Моя фамилия Митчелл.

— Подождите! — велела девочка и скрылась за дверью. Откуда-то из глубины дома послышался ее пронзительный визг: — Тетя Урси-и-и!

Мередит стало неловко. Сейчас ее введут в святилище, населенное типичным старым профессором в жилете, усыпанном табачными крошками. Профессор, скорее всего, не любит, когда к нему являются без приглашения. Мередит понадеялась, что ее машина никому не перекрывает выезд и не стоит на месте, где парковка запрещена.

Послышались быстрые шаги, и на пороге показалась молодая брюнетка примерно ее возраста с пышными волосами, стянутыми на затылке лентой. Молодая женщина смотрела на гостью ярко-голубыми глазами. На ней был заляпанный краской рабочий фартук. В одной руке голубоглазая брюнетка держала банку с краской, а в другой — кисть в зеленых пятнах.

— Здравствуйте, — сказала брюнетка. — Вы ко мне?

— Доктор Греттон? — спросила озадаченная Мередит.

— Да. Я тут кое-что крашу… Сарай, если точнее. Заходите; вам придется немного подождать, пока я положу кисть в скипидар и закрою банку с краской.

— Извините, я некстати… — испуганно начала Мередит, идя следом за доктором Греттон в прихожую.

— Ничего, ничего! — ответила та, не оборачиваясь. — Инид, ни под каким видом не прикасайся к сараю, слышишь? Он еще не просох!

Они вышли на задний двор. Окруженный высокими кирпичными стенами, двор представлял собой естественный солнечный коллектор. По одной стене вилось по шпалере персиковое дерево. Девочка Инид, по-прежнему глядя на гостью исподлобья, устроилась на качелях под большим каштаном и принялась раскачиваться.

— Моя племянница! — пояснила доктор Греттон, закрывая крышкой банку с краской и стуча по ней кулаком, чтобы плотнее легла. Кисть она поставила в банку из-под варенья, от которой резко пахло скипидаром. — Ну вот, теперь можно и поговорить. Присаживайтесь! — Снимая с себя рабочий фартук, доктор Греттон кивнула в сторону двух садовых стульев. Оказалось, что у доктора Греттон потрясающая фигура. Ярко-синяя блузка очень шла к ее глазам.

— Извините, доктор Греттон, — смущенно заговорила Мередит, — я вторглась к вам без приглашения. Сначала надо было написать… — Она постаралась как можно толковее рассказать о своих до сих пор бесплодных исторических изысканиях и о том, как она раздобыла домашний адрес Греттонов.

— Вам, конечно, нужен мой отец, — заявила доктор Греттон. — Меня, кстати, зовут Урсула. Помню, он проводил там раскопки. Совершенно зряшная затея, но ему казалось, что попробовать стоит. Жаль, что его сейчас нет, он с удовольствием пообщался бы с вами. Я не занимаюсь «серыми людьми», поэтому вряд ли сумею рассказать вам что-то интересное. Сама я палеонтолог, вам от меня никакой пользы.

Мередит вздохнула.

— Хотя… послушайте! — вдруг оживилась Урсула. — У него есть копия дневника Элиаса Линтона! — Не дождавшись радостных возгласов и заметив недоумение на лице Мередит, Урсула продолжала: — Неужели вы не знаете, кто он такой? — Судя по интонации Урсулы, Элиас являлся для нее хорошим знакомым. — Он умер в пятидесятых годах девятнадцатого века. Был школьным учителем в Бамфорде и вел дневник на протяжении примерно тридцати лет. Дневник никогда не публиковался; оригинал находится в Бодлианской библиотеке. [3] Бодлианская библиотека — библиотека Оксфордского университета, одна из старейших в Европе. Но отец сделал фотокопию почти всех страниц. Там написано о сгоревшем молитвенном доме. Помню, он читал мне отрывки вслух; надо сказать, изложено очень занимательно. Пойдемте в его кабинет, я поищу дневник.

Кабинет Мэтью Греттона оказался примерно таким, каким Мередит себе его представляла: кожаные кресла, огромный викторианский письменный стол, все стены уставлены стеллажами с книгами. Порывшись в кипе манускриптов, Урсула достала с полки кипу крупноформатных листов, перевязанных лентой.

— Вот, пожалуйста!

— Вы в самом деле ужасно добры, — сказала Мередит. — Надеюсь, ваш отец не будет возражать.

— Отец только обрадовался бы. Жаль, что я ничем не могу вам помочь. — Урсула начала осторожно перелистывать страницы. — Надеюсь, моя озорница племянница не перепачкалась краской. Ну вот. Если позволите, я пока вас оставлю, а сама схожу в сад. За Инид, знаете ли, глаз да глаз!

Урсула вышла, а Мередит взяла рукопись и села в кресло, стоящее в эркере. Щурясь от яркого солнечного света, она начала читать отчет Элиаса Линтона о пожаре в молитвенном доме. Дневник был написан красивым и витиеватым, но малоразборчивым почерком; едва бросив взгляд на фотокопию страницы, Мередит поняла: ей обязательно нужно увидеть оригинал. Впрочем, даже копия, результат достижений современной техники, способна повернуть время вспять!