Эмиль Габорио - Рабы Парижа

— Господин Андре перед вами.

— Что за шутки?

— Всмотритесь хорошенько, — посоветовал художник, подходя ближе к свету.

Секунд через десять Гастон печально улыбнулся.

— Кажется, это действительно вы.

— Что с вами? — спросил Андре.

— Я пришел попрощаться.

— Вы уезжаете?

— Да.

— Куда?

— В мир иной. Найду местечко, где мне никто не помешает, и застрелюсь.

— Ваши обычные глупости?

— С глупостями покончено, — сказал Гастон, вынимая из кармана пистолет.

— Вы что, с ума сошли?

Гость хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Ни малейшей трещинки!

— Так в чем же дело?

— Сегодня — срок оплаты векселей, которые я сдуру подписал у Вермине.

— И что же произошло?

— Не совсем то, что вы мне предсказывали, но вроде того.

— Рассказывайте.

— Я пообедал с папой и только встал из-за стола, как слуга доложил, что какой-то старик ждет меня на улице. Выхожу. Смотрю — стоит похожий на обезьяну оборванец в зеленых очках…

— Старик Тантен, — сказал Андре.

— Не знаю. Он мне не представился.

— Что он вам сказал?

— Сладеньким голоском пропел, что владелец моих векселей решил передать их прокурору.

— И все? Он должен был еще что-то сказать.

Гастон удивленно взглянул на Андре.

— Он действительно сказал, что у меня остался единственный шанс на спасение…

— Который заключается в том, чтобы вы немедленно уехали куда-нибудь в Италию и обязательно взяли с собой Розу.

Ганделю вскочил.

— Кто вам это сказал?! — воскликнул он.

— Никто.

— Так как же вы…

— Я просто догадался.

— Ну и ну! — покрутил головой Гастон, садясь на стул и переводя дух.

— Вот для этого вас и заставили подделать подписи Мартен-Ригала. Понимаете?

— Теперь понимаю…

— Что же вы ему ответили?

— Что я никуда не поеду.

— Почему вы так решили?

— Потому, что завтра же вечером они пошли бы к папе и потребовали, чтобы он плясал под их дудку. Вы же мне это уже объясняли… Ему было бы легче получить удар ножом в спину, чем известие о том, что его сын совершил подлог…

— А что было потом?

— Я купил пистолет и зашел к вам попрощаться… Пожалуй, мне пора…

— Погодите! — отозвался Андре, нервно расхаживая по комнате. — Дайте подумать.

"Посоветовать Гастону увезти Розу? Мошенники опасаются ее… Значит, она должна быть здесь. Пусть он уедет один… Надо немедленно рассказать обо всем господину Ганделю! Фальшивые векселя не должны застать его врасплох".

— Итак, беспутная жизнь маркиза Гастона де Ганделю окончена? — спросил Андре.

— Да.

— Вы — сын честнейшего из парижских буржуа. Можете ли вы поклясться, что впредь будете достойны своего отца, если я спасу вас?

— Клянусь!

— Тогда ровно в полночь ждите меня у дома номер десять на улице Лаваль.

…Около часу ночи два человека подошли к особняку подрядчика Ганделю.

Один из них, похожий на нищего, уверенно позвонил.

Через несколько минут выглянул заспанный лакей и неприветливо буркнул:

— Чего надо среди ночи?

— Мне срочно нужен хозяин, — ответил оборванец.

— Мало тебе дня, чтобы попрошайничать? Убирайся, а то собаку спущу!

Бродяга обратился к своему спутнику, до сих пор безучастно стоявшему в стороне:

— Гастон, велите немедленно разбудить вашего отца!

Увидев молодого господина, лакей отворил дверь.

— Доложите месье Ганделю, что мы пришли по очень спешному делу, — распорядился оборванец.

Слуга вопросительно взглянул на Гастона.

Тот кивнул.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что я — не я, — сказал бродяга.

— Что вы задумали, господин Андре?

— Я расскажу вашему отцу правду. Думаю, что он простит вас. А пока ответьте мне на один вопрос.

— Какой?

— Где живет маркиз де Круазеноа?

— На бульваре Малерб.

— В каком доме?

— Рядом с церковью Святого Августина.

— Там их два.

— Он живет в новом.

— Благодарю.

— Господин Ганделю ждет вас, — доложил вернувшийся лакей.

На пороге кабинета подрядчика Андре обернулся к следовавшему за ним Гастону и сказал:

— Подождите пока в этой комнате.

Молодой человек послушно сел в кресло.

Андре закрыл за собой дверь, объяснил месье Ганделю свой маскарад и рассказал ему то, что уже известно читателю.

Несчастный отец долго ругался и плакал.

Андре утешал его:

— Господин Ганделю, Гастон раскаялся. Он поклялся мне, что с этого дня будет вести жизнь, подобающую сыну такого благородного человека, как вы.

— Сколько он уже давал таких обещаний!

— На сей раз я ему верю. Мошенники потребовали, чтобы он уехал с Розой за границу. Они собирались прийти завтра к вам с векселями и пригрозить, что отнесут их к королевскому прокурору. Гастон понял, что его отъезд на руку шантажистам и отказался. Он решил застрелиться.

— Опять? Это я слышу уже целый год!

— Гастон купил пистолет и зашел ко мне проститься. Я привел его сюда.

— Купил пистолет?

— Да. Он хочет лишить негодяев возможности вас шантажировать.

— Так поступил бы любящий сын, — вздохнул Ганделю. — Но — Гастон? Не могу поверить своим ушам!

— Ваш сын полон раскаяния. Он даже порвал с Розой, осыпав ее упреками. Простите его.

— А что мне остается делать? — спросил отец, вытирая слезы. — Приведите шалопая, прошу вас.

Андре открыл дверь.

— Заходите, Гастон.

— Не зовите меня больше так! — воскликнул молодой человек, входя в кабинет. — Меня окрестили Пьером Ганделю и я буду носить это имя! Если только папа не отречется от глупца, который доставляет ему одни неприятности…

Старик обнял сына. Слезы продолжали стекать по щекам отца, но теперь он плакал от радости.

Андре был растроган.

Постепенно месье Ганделю успокоился.

— Тебе надо уехать, сын мой, — сказал он.

— С Зорой… То есть, с Розой?

— Одному.

— Но в таком случае проклятые векселя будут завтра же у прокурора! — воскликнул бывший Гастон.

— Не волнуйся, — сказал отец. — Я все улажу. Спасибо господину Андре за то, что я вовремя обо всем узнал.

…Художник провел остаток ночи в комнате Пьера.

Утром он снова надел лохмотья, поправил грим и отправился на бульвар Малерб.

Де Круазеноа действительно жил в роскошном новом доме рядом с церковью Святого Августина.

Правда, дом этот ему не принадлежал.

Генрих ютился в скромной квартире, снятой от имени его камердинера, и ездил в карете, якобы принадлежавшей его кучеру: маркизу досаждали кредиторы.

Увидев однажды Мореля, — так звали камердинера, — Батист Маскаро сразу же спросил у Генриха, кто этот человек и откуда он взялся.

Де Круазеноа объяснил, что взял его в услужение по рекомендации своего друга, сэра Ватерфильда. Морель долго жил в Англии, потому и производит такое странное впечатление.