Антон Леонтьев - Звездный час по тарифу

Вслед за этим последовало страшное происшествие, которое перевернуло весь уклад семейства Самдевятовых. 14 августа 1889 года, во второй половине дня, когда Ксения занималась с гувернантками, а Елизавета Порфирьевна раскладывала пасьянс, который, по ее словам, отлично снимал душевное напряжение, в гостиную вбежал Иван Иваныч и объявил:

– Барыня, беда, беда!

Елизавета Порфирьевна встревоженно залепетала:

– Иван, что такое? Папенька...

Ксения обратила внимание, что maman в последнее время регулярно поминала своего покойного отца, графа Порфирия Порфирьевича Белогорского, причем она была почему-то убеждена, что старик, скончавшийся много лет назад, каким-то непостижимым образом пакостит ей и вредит всему семейству Самдевятовых с того света.

– Федор Архипыч... – выдохнул садовник. Ксения бросилась к Ивану Иванычу с криком:

– Что такое с papa? Ему стало плохо?

Отец в последние дни выглядел сумрачным, запирался на ночь в кабинете, постоянно пролистывал толстенные банковские отчеты, к столу не выходил и разговаривал сам с собой – Ксения, которая подслушивала под дверью его кабинета, знала, что отец рассуждает об изумрудах и миллионах.

– Так что такое с моим мужем, говори же, Иван, вот ведь несносный человек! – наливаясь краской, закричала Елизавета Порфирьевна. Она, и до этого не обладавшая ангельским терпением, впадала в раж, если кто-то пытался ей противоречить или выполнял ее приказания без должной расторопности.

Иван Иваныч ответил:

– Только что прискакал человек из банка. Федор Архипыч... На него напали! Банк ограбили!

Елизавета Порфирьева ахнула, Ксения окаменела. Время от времени случалось, что бандиты, вооруженные револьверами, нападали на почтовую карету или даже поезд, убивали нескольких человек и скрывались в неизвестном направлении с добычей – мешками, набитыми ассигнациями и золотом. Но такое происходило где-то в провинции, на неохраняемых дорогах в джунглях, но чтобы подобное произошло в Эльпараисо!

Елизавета Порфирьевна и Ксения немедленно отправились в центр столицы. Здание банка князя Сухоцкого было оцеплено полицией, но жену и дочку директора филиала пропустили. В помещениях царил хаос, суетились служащие, Ксения заметила кровавое пятно, которое расплылось на мраморном полу. Девочка никак не могла оторвать от него взгляд – толстые мухи, осатанело жужжа, садились на засыхающую багровую лужицу.

– Где мой муж?! – завопила Елизавета Порфирьевна. – Что вы с ним сделали?! – И она с ненавистью посмотрела на служащих и полицейских.

– С сеньором Самдевятовым все в порядке, – доложил ей один из полицейских. – Он находится у себя в кабинете. А вот двум другим служащим не повезло...

Ксения, сопровождаемая maman, нашла Федора Архиповича в его бюро – он перебирал бумаги и, несмотря на бледность, выглядел вполне здоровым.

– Я не пострадал, – сказал он жене, которая тотчас пустила слезу. – Но бандиты похитили почти всю наличность! Это катастрофа! Надеюсь, что полиция схватит их, иначе... иначе мне придется телеграфировать его сиятельству Евгению Ипполитовичу, что его эльпараисский филиал разорился!

Выяснилось, что двумя часами ранее в банк влетели трое вооруженных мужчин с лицами, закрытыми черными масками, и, наставив на кассира револьвер, потребовали немедленно привести к ним директора. Федор Архипович подчинился их требованиям и предстал перед грабителями. Один из них прохрипел, что если сеньор директор, его заместитель и кассир, каждый из которых обладал особым ключом, не отопрут деньгохранилище, то он выпустит мозги всем, кто находится в помещении. В банке была установлена хитроумная система запоров – дверь сейфовой комнаты можно открыть только в том случае, если все три ключа, находившиеся у трех разных людей, будут одновременно вставлены в скважины. Механизм, сработанный известной швейцарской фирмой, гарантировал полную безопасность в случае нападения грабителей. Федор Архипович, заявив, что жизнь человеческая ему важнее презренного металла, тотчас вынул ключ, который висел у него на жилетной цепочке. Поколебавшись, заместитель последовал примеру шефа и вручил грабителям и свой ключ. Зато кассир проявил строптивость – он провозгласил, что воры ничего от него не получат и могут убираться восвояси. В ответ на это один из грабителей выстрелил в голову молодого бухгалтера, отчего тот скончался на месте. Бандит сказал, что, если кассир не хочет, чтобы подобное произошло еще раз, ему придется подчиниться. Тот, дрожа, отдал ключ. Двое бандитов скрылись в соседних помещениях, их сообщник держал всех на мушке. Через пару минут грабители появились с тяжелыми мешками, набитыми деньгами. Кассир, потеряв голову, бросился к конторке, где у него был спрятан пистолет. Бандит оказался быстрее и выстрелом в спину сразил несчастного. Выпустив в стены для острастки еще несколько пуль, бандиты, прихватив мешки с деньгами, ретировались – на улице их ждала черная карета, запряженная резвоногими рысаками. Все нападение длилось меньше десяти минут, и, когда Федор Архипович сообщил полиции о грабителях, тех и след простыл.

Елизавета Порфирьевна была безутешна, ей все казалось, что муж скрывает от нее свое ранение. Самдевятов, успокоив жену и дочку, велел им отправляться домой. Ограбление банка, столь дерзкое и необычайно успешное, стало темой для газетных заголовков на следующий день. Бандиты как в воздухе растворились, а вместе с ними и почти полмиллиона реалов – это было самое крупное ограбление за всю историю республики.

Нападавшие вынесли всю наличность, не тронув акции, которые также хранились в недрах банка. Федор Архипович был вынужден поставить своего патрона в Санкт-Петербурге в известность о том, что филиал находится на грани краха. Князь обещал немедленно прислать страхового агента, в задачу которого входило установить размеры убытков.

Тремя неделями позже на борту «Посейдона» в Эльпараисо прибыл невысокий господин лет пятидесяти пяти. Он походил на бульдога – с некрасивым, обрюзгшим лицом, лысой приплюснутой головой и седой щеточкой усов, которая топорщилась над выпяченной верхней губой. Господин, для которого тропическая жара не была помехой, предпочитал черные костюмы, как у могильщика, и отрекомендовался Христофором Христофоровичем Геклером, компаньоном и доверенным лицом князя Сухоцкого. Безымянный палец левой руки господина Геклера украшал затейливый платиновый перстень – крошечными бриллиантами на нем был выложен череп. Христофор Христофорович привез все необходимые бумаги, которые подтверждали его полномочия.

Господин Геклер развил необычайную активность. Он побывал в гостях у Самдевятовых, где имел долгую беседу с Федором Архиповичем. Ксении гость из Санкт-Петербурга не понравился – его прозрачные голубые глаза не выражали чувств, а тонкая усмешка, которая делала его и без того непривлекательное лицо похожим на страшную маску, никак не сходила с губ Христофора Христофоровича. Он потребовал от Самдевятова отчетность и в течение пяти дней пролистывал каждую страницу и задавал вопрос едва ли не по каждой цифре. Банковские служащие потели от страха, запинались и отводили глаза, а господин Геклер, поигрывая пальцами, на одном из которых красовался перстень с ужасной мертвой головой, только улыбался.