Энн Грэнджер - Где старые кости лежат

— Тогда давайте поговорим о Финни. Нам пока неизвестно, где его убили. Надеюсь, скоро мы это выясним. Но зачем его приволокли на раскопки? А может, его здесь и убили? В таком случае что он здесь делал? Была ли у него привычка приходить к вам и наблюдать за вашей работой?

Урсула покачала головой:

— Я такого не помню. По-моему, он вообще почти не вылезает из своего карьера… Боится, что упустит какой-нибудь ценный мусор! — Она тяжело вздохнула. — Неправильное время употребила. Надо было сказать в прошедшем: по-моему, он вообще почти не вылезал из своего карьера. Может быть, после того, как мы заканчивали дневную работу и разъезжались по домам, он и приходил сюда, но утром мы заставали все в том же состоянии, что и накануне, то есть он ничего там не трогал. И вообще, мне кажется, Финни нас презирал. Бывало, мы едем на работу или возвращаемся с холма, а он стоит у главной тропы, смотрит и ухмыляется. То есть он над нами смеялся, но как-то злобно. Если честно, старик не очень-то мне нравился. По-моему, он считал нас жалкими дилетантами по сравнению с собой… Мы целыми днями возимся в жаре, в пыли и грязи, выкапываем из земли совершенно бесполезные, с его точки зрения, глиняные черепки. Ну а он утаскивает со свалки целые гостиные гарнитуры! Правда, одно с другим не сравнится?

Маркби громко расхохотался; Урсула поддержала его, но тут же испуганно ахнула и прикрыла рот рукой.

— Зачем мы смеялись? — Она испуганно посмотрела на старшего инспектора своими васильковыми глазами. — Мы не имеем права веселиться, когда бедный старик лежит мертвый…

— Уж я за свою жизнь насмотрелся всякого, — сказал Маркби. — Поневоле как-то черствеешь.

— Вы смеетесь, чтобы не плакать, — вы это имеете в виду?

— Более или менее. Только не подумайте, будто мне все равно. Внутри у меня все кипит! Особенно я не люблю, когда нападают на слабых старых чудаков вроде Финни. Хотя, честно говоря, иногда и меня пробирает. Когда я увидел беднягу в могиле, на скелете… признаюсь, мне стало нехорошо.

Наступила короткая пауза. Затем Урсула медленно произнесла:

— Мередит предупредила, что вы славный и с вами можно по-человечески разговаривать. Она права.

— Вот как? — К собственному удивлению, Маркби смутился. — Ну, тогда, может быть…

В дверь вагончика постучали. Старший инспектор очень обрадовался неожиданному вторжению. В дверном проеме показалось лицо сержанта Пирса.

— Сэр, там спрашивают… Можно забирать тело?

— Да, пусть увозят. Передайте доктору Фуллеру, что я заеду к нему после вскрытия.

Когда Пирс ушел, Маркби повернулся к Урсуле и увидел, что лицо у нее снова помрачнело, как раньше, и сделалось напряженным. Наверное, не нужно было при ней упоминать о вскрытии.

— Пожалуйста, не принимайте меня за эгоистку или истеричку, — тихо сказала она, — но мне кажется, я больше не вынесу.

— Ну и ладно. Пока у меня к вам больше нет вопросов, — успокоил ее Маркби. — Я вам очень сочувствую: вполне понимаю, через что вам пришлось пройти. Мы, полицейские, задаем вопросы, а свидетели всегда страдают… К сожалению, без этого не обойтись.

— Я не имею в виду конкретно вас и ваши вопросы. Два человека умерли неестественной смертью, а убийца очень странно, я бы сказала, чудовищно избавился от трупов. Как по-вашему, а вдруг Рене все-таки права и скоро умрет еще кто-нибудь из нас?

— От всей души надеюсь, что нет! — воскликнул Маркби. — Я вполне понимаю, на чем основаны страхи мисс Кольмар. Джексон решился во что бы то ни стало разыскать захоронение Вульфрика, нарушить его покой. Правда, учитывая все, что произошло… мне кажется, вряд ли ему это удастся! Насколько я понял, благотворительный фонд, который здесь представляете вы с Вуллардом, выделил экспедиции деньги только до конца месяца, а затем перекрывает вам финансирование. Ну а до конца месяца работу на раскопках приостанавливаем мы.

— Да. Бедный Иен! Экспедиция так много для него значит! Мы с Дэном все время пытались убедить руководство фонда, чтобы нам не перекрывали кислород, но, если деньги заканчиваются, тут уж ничего не поделаешь. И потом, нет смысла лицемерить. Естественно, членам правления неприятно, когда на раскопках происходят убийства. Да и роман между двумя сотрудниками — еще один повод для скандала! Последняя экспедиция овеяна дурной славой, что весьма нежелательно, по мнению фонда.

— Кто и когда основал ваш «Элсворт траст»?

— Один богатый любитель археологии в конце двадцатого века. В уставе фонда есть один любопытный пункт, в котором говорится, что целью фонда является укрепление репутации археологических исследований в глазах общественности. При желании данный пункт можно истолковать и как заботу о хорошей репутации самих археологов.

Маркби насупил брови:

— Я этого не знал! Значит, теоретически фонд может прекратить финансирование из-за любой огласки?

— Да. Но я не думаю, точнее, не думала, что руководство фонда применит данный пункт устава в нашем случае. Ведь истолковать его можно действительно по-разному! Вряд ли авторы устава рассматривали слово «репутация» именно в том смысле, о каком мы с вами сейчас говорим, в смысле личной репутации сотрудников фонда. Я всегда полагала, как полагаю и сейчас, что они имели в виду разъяснение научной ценности раскопок. Очень важно, чтобы обыватели не относились к нам как к обычным кладоискателям!

— А Джексону известно об этом пункте в уставе?

— О да, Иену все известно. Он даже не хотел, чтобы мы с Дэном рассказывали руководству о том, что на Бамфордском холме встали лагерем хиппи-ньюэйджевцы. Члены правления, чего доброго, могли подумать, будто рядом с нами происходят дикие наркоманские оргии. То, о чем в открытую вещает Лайонел Фелстон, все остальные явно подозревают! Если честно, наши хиппи показались мне обыкновенными тунеядцами. Но… понимаете, Иен столько вложил в эти раскопки! Во всех смыслах слова! Свое время, свои надежды, свою профессиональную репутацию и вес, а также будущее Бамфордского музея.

— Да, что-что, а это я вполне понимаю, — задумчиво проговорил Маркби.

Мередит вместе с Дэном Вуллардом и Иеном Джексоном сидела на травянистом склоне холма над местом раскопа и наблюдала, как карета скорой помощи увозит труп Финни. Уже вечерело, солнце садилось, но было еще жарко, и Мередит жгло плечи сквозь блузку.

Рядом с ней ссутулился безутешный Джексон. Он сидел, закрыв лицо руками. Ветерок перебирал рыжеватые пряди его шевелюры, словно успокаивая. Вуллард запрокинул голову, а руки положил на согнутые колени. Он мрачно косился в сторону карьера. Ни один из них не произнес ни слова. Мередит тоже молчала, она волновалась за Урсулу. Алан опять допрашивает ее… Бедняжка, как она все вынесет? Мередит то и дело бросала встревоженные взгляды в сторону вагончика.