Мери Райнхарт - Альбом

У Джорджа был револьвер сорок пятого калибра. Джордж уже признал, что в ночь убийства был на улице и с трудом попал обратно в дом. И чем больше Салливан думал об этом, тем меньше все это ему нравилось. Но он не собирался тогда арестовывать Джорджа Тэлбота.

Он взял с собой полицейского в форме. Они нашли Джорджа в плохом настроении после бессонной ночи. Он собирался вывести из гаража свою старую машину. Они смущенно попросили его показать револьвер.

— Зачем? — спросил он. — Вы теперь подозреваете меня? Все остальные уже были под подозрением.

— Вовсе нет. Но вы же знаете, что существуют правила. Мы проверяем все револьверы в этом поселке.

Такое объяснение удовлетворило Джорджа, и он достал револьвер из кармашка на двери машины. Однако он был недоволен их требованием.

— Это глупость, — пожаловался он. — Я всю ночь сижу, не смыкая глаз с револьвером в руках, чтобы защитить дом Ланкастеров, а теперь меня подозревают в убийстве. Кстати, у меня есть разрешение на ношение оружия. Показать?

Он удивился, когда они попросили показать это разрешение, но показал. Они сверили номер револьвера. Номер был правильным. Это, без сомнения, был его револьвер.

— Я чистил его недавно, — сказал Джордж. — Вчера вечером. Знал, что возьму его с собой на ночь.

— А когда вы в последний раз стреляли из этого револьвера? — спросил Салливан. Джордж не мог вспомнить. Он полагал, что это было весной или в начале лета на пикнике. Они тогда стреляли в пустые бутылки.

Джордж был скорее обижен, чем обеспокоен, когда они забрали револьвер с собой. Он всю ночь не спал и чувствовал себя неважно. Но не прошло и часа, как он оказался в полицейском участке. Следствие установило, что пули, выстреленные из этого пистолета, точно соответствовали пуле, которой была убита Эмили Ланкастер.

Когда ему сообщили об этом и даже показали увеличенные фотографии пуль, он продолжал упрямо молчать или повторял то, что говорил раньше. Этот револьвер он держал под подушкой с тех пор, как убили миссис Ланкастер. Поставил его на предохранитель и вылез из окна, держа револьвер в руке. Он не стрелял из него, у него не было для этого причин.

Более того, из этого револьвера не стрелял никто. Он всегда находился у него. С прошлого четверга он спал, держа револьвер под подушкой, а днем всегда носил с собой.

Прошлой ночью, зная, что пойдет в дом Ланкастеров, разобрал револьвер, снял дуло и пружину, все это вычистил, собрал и снова зарядил револьвер.

— Зачем мне нужно было хранить его у себя, если бы я убил бедную Эмили? — спрашивал он. — Вы думаете, я не знаю, что револьвер оставляет царапины на пулях? Я не дурак.

— Значит, вы должны видеть, что эти царапины идентичны.

Они показали фотографии, но он только покачал головой.

— Это ваша работа. Мое дело — выбраться отсюда живым. Но только не думайте, что этот револьвер держал в руках кто-то кроме меня. Если вы так думаете, значит не знаете, что творится у нас в доме. Мы не только заперты от всего мира. Мы заперты друг от друга!

Вот и все, что им удалось от него добиться. Они продержали его целый день до позднего вечера, а затем были вынуждены отпустить. Отпустили его потому, что были некоторые вещи, связанные с револьвером, которых они не могли понять. В частности, пустая гильза, принесенная Амандой. Я не эксперт по вопросам баллистики, но, кажется, речь шла о бойке. В нем были какие-то микроскопические отклонения. И это заставило отпустить Джорджа.

Подозрения с него, конечно, полностью сняты не были. После этого допроса до тех пор, пока не была раскрыта наша третья тайна, я не раз встречала Джорджа в сопровождении детектива, который шел от него на некотором расстоянии. Джордж говорил мне:

— Вывел его погулять. Я предложил водить его на поводке, но он против.

Примерно в этот период, когда у нас в поселке царил террор, полицейский комиссар вызвал инспектора Бриггса и спросил у него с иронией в голосе, не хочет ли он разместить свой штаб в публичной библиотеке на Либерти-авеню.

Миссис Тэлбот и Лидия узнали об аресте Джорджа после ленча и прореагировали на это характерным для них образом. Миссис Тэлбот тут же вызвала такси и взяла приступом полицейский участок.

— Где мой сын? — спрашивала она громовым голосом. — Отойдите с дороги, молодой человек. Моего сына незаконно задержала полиция, но я вытащу его отсюда, даже если мне придется нанять для этого всех адвокатов города.

Лидия, испуганная и возмущенная, боясь оставаться одна дома, пришла ко мне.

— Конечно, он не делал этого, — сказала она, сидя, как обычно, очень прямо на краешке стула. — Зачем это ему? Я слышала, как он вылезал на крышу этого сарая. После этого никто не стрелял.

— Вы должны сказать об этом полиции, мисс Лидия.

— Скажу, когда они спросят меня.

Она очень беспокоилась о Джордже, но то, что случилось со мной, ее тоже интересовало. Я сидела и ждала, пока она осмотрит место происшествия. Как сейчас вижу ее, когда она вернулась, села так же прямо на краешек стула, открыла сумку, вышитую бисером, достала вырезки из утренних газет и дала их мне.

— Я храню все вырезки, — сказала она. — Приклеиваю в тетрадку, но Эстер об этом ничего не знает. Удивительно, Луиза, как много пишут о нас.

Посидела она у меня недолго и пошла в мамину спальню, чтобы посмотреть, сидит ли все еще в кустах фотограф, который спрятался там утром. Обнаружив, что его там нет, она ушла.

— Я послала Лиззи выгнать его оттуда, — сказала она, собираясь уходить. — Но он предложил ей десять долларов, если она сможет вызвать тебя на крыльцо с повязкой на голове. Он сказал, что можно завязать полотенце. Это тоже сойдет.

Я рассмеялась, и это несколько ее обидело. В конце концов она ушла. Помню, как я смотрела на нее, когда она выходила из дверей, и улыбалась, глядя на бабочку на заколке, которой она прикалывала к волосам шляпу. Бабочка держалась на кусочке проволоки, подрагивала и поблескивала. И ничто в это утро не предсказывало, что очень скоро я увижу эту бабочку втоптанной в землю, а сама Лидия увеличит список трагических событий.

Во второй половине дня я чувствовала себя значительно лучше. Мама, которая, увидев Лидию, скрылась, все еще была у Ланкастеров. Маргарет должна была пойти на предварительное судебное заседание в связи с убийством бедной Эмили, поэтому в доме кто-то должен был остаться.

Как ни странно, но это был вторник, хотя казалось, что прошло гораздо больше времени. Запах горячих утюгов и влажного чистого белья проникал ко мне в комнату. Время от времени я слышала, как наша прачка, негритянка Лили, ставила утюг на плиту. По всему поселку, несмотря на смерти и прочие неприятности, происходило одно и то же. Наши черные прачки вынимали из бельевых корзин влажное белье, раскладывали его на столах или досках и гладили. Это белье вешали на специальные палки, чтобы оно получше подсохло, а потом складывали. Оборочки гладились специальным утюгом.