Максим Окулов - По лезвию ножа, или в погоне за истиной

— Но, батюшка, — не сдавался я, — объясните мне: погибает новорожденный младенец. За что?! За что он гибнет? За что страдает его мать? Разве это справедливо?

Отец Михаил задумался, внимательно глядя на дорогу.

— Да, Дионисий, смерть младенца — это страшно, это очень сложно понять, но понять можно и нужно. Это невозможно объяснить убитым горем родителям в течение какого-то времени после трагедии, да и не надо ничего объяснять, они должны сами ЭТО пережить. Но вот по прошествии времени рана закрывается, и воспоминания о том ребеночке становятся одними из самых светлых в семье. Это кажется парадоксальным лишь на первый взгляд, и это действительно так. После небольшой паузы он продолжил:

— Понимаешь, Денис, пути Господи известны только Самому Богу, только Ему открыто и ведомо наше прошлое, настоящее и будущее. Он знает все наши слабости, наклонности, наши возможности и хочет, понимаешь, СИЛЬНО хочет, чтобы мы все спасли свои души, оказались в жизни вечной с Ним вместе в Царствии Небесном! Отчасти и по этой причине некоторые уходят из жизни младенцами, дабы не искушаться без меры суровостью нашего мира: не каждый сможет устоять перед его соблазнами. Не лучше ли уйти из жизни младенцем — чистым, светлым и радостным? На основании своего священнического опыта могу засвидетельствовать, что не так уж редко бывает ситуация, когда мать, убитая горем, причиненным ей взрослым сыном или дочерью, горько рыдая, взывает к Богу: «Господи, ну почему Ты дал мне дожить до этого позора?! Почему Ты не забрал меня или моего ребенка раньше?» И как быть с этим? Кроме того, семья, похоронившая крещеного младенца, приобретает на небесах молитвенника о себе. И я как пастырь могу свидетельствовать, что очень часто такие семьи заметно меняются к лучшему после потери младенца…

Мы уже въехали на территорию частного дома. Отец Михаил заглушил двигатель, и мы разговаривали в полной тишине.

— Прости, Денис, я тебя совсем утомил, да и приехали мы уже. Давай займемся нашими делами, а потом, если захочешь, продолжим этот очень важный и серьезный разговор, — с улыбкой сказал священник.

— Спасибо вам, отец Михаил. Вы на самом деле на многое открыли мне глаза. Я сначала переварю то, что услышал сейчас, а потом, если позволите, помучаю вас снова, — я тоже улыбнулся в ответ.

По дорожке мы направились к центральному входу в дом. Участок был достаточно большим и поражал своей ухоженностью. Подстать и дом — двухэтажный каменный особнячок в средиземноморском стиле. Вокруг все было очень добротным и солидным, но отсутствовала напыщенная броскость, так часто присущая домам богатых людей в Москве. День выдался чудесный, солнечный, и стол был накрыт на улице. Навстречу поднялся уже знакомый мне мужчина из храма.

— Вот, познакомьтесь, это один из наших самых активных прихожан и мой друг Глеб, — представил его отец Михаил. — А это Дионисий, он же Денис, наш беглец от правосудия.

— Очень приятно, Денис, — протянул мне руку Глеб. — Глеб Казанцев. Рад знакомству, добро пожаловать, — его одежда была подстать дому — солидная, дорогая и неброская.

— Батюшка, все уже проголодались. Мы, наверное, приступим к трапезе? — обратился Глеб к отцу Михаилу.

— Понимаешь, Глебушка, нам бы раба Божия Дионисия покрестить, а потом уже…

— О! Так ты у нас нехристь!? — состроил хозяин дома шутливо-грозную физиономию, глядя на меня. — Тогда с трапезой повременим. Что нужно сделать батюшка? — как солдат, получивший приказ, ответил Глеб.

— Надо бы емкость типа бочки, да водой ее наполнить, — задумчиво произнес отец Михаил, — да где ее взять? Боюсь, что придется крестить обливанием.

— Ни за что! — решительно произнес Глеб. — Следуйте за мной!

Во двор въезжала новенькая Audi TT. Эту машину я видел только в рекламе, а здесь она во всей красе предстала живьем — шикарная черная «тэтэшка», которая совсем недавно начала продаваться в Европе. Автомобиль уверенно занял свое место под навесом, и из него вышла очаровательная молодая женщина.

— Моя жена, Марина, — Глеб подошел к супруге и нежно поцеловал ее в щеку. — А это наш новый знакомый Денис, — представил он меня. — Мы с тобой счастливые хозяева! В нашем доме совершится Таинство Крещения, которое патер Михаил сейчас и совершит! — Марина улыбнулась в ответ на мою смущенную улыбку и сказала:

— Очень приятно, Денис, это замечательно, что вы решили креститься, я очень рада! — она говорила дежурные фразы, но взгляд светло-серых глаз свидетельствовал о том, что слова эти совершенно искренни. — А я думала, что уже опаздываю за стол. Я вот нам привезла сладкого на десерт, — продолжила Марина, демонстрируя объемную разноцветную коробку. — Тортик должен быть просто замечательный!

Глеб привел нас в небольшое помещение, где он организовал спортзал. За тренажерами был вход в предбанник, где я и увидел объемную деревянную емкость. Мы перетащили бочку в центр помещения, и Глеб начал наполнять ее водой из шланга.

— Батюшка, какую водичку набрать? 36,6? — спросил Глеб.

— Ну что ты, Глебушка! Он же у нас не ванну будет принимать! Наливай холодной, — ответил священник.

— Батюшка, водичка у меня из скважины идет, она, мягко скажем, прохладная, — ответил хозяин дома.

— Денис, у тебя с сердцем как, нормально? — обратился священник ко мне.

— Да в порядке все.

— Ну вот и наливай, Глеб! Крещение должно быть Крещением!

— Как скажете, — пожал плечами Глеб. — Ох, Дэнис, завидую я тебе, — это уже было сказано мне, и я как-то не понял — была здесь ирония или нет.

Отец Михаил тем временем развернул маленький столик, накрыл его чистым полотенцем и раскладывал все необходимое. Я же ощутил очень сильное волнение, как-будто сейчас должно произойти что-то страшное или опасное. Мне стало плохо, лоб покрыла испарина, голова закружилась, и я присел на деревянную скамейку.

— Денис, тебе плохо? — Отец Михаил присел рядом. — Ну вот, все как надо происходит.

— Вы шутите? — изумился я.

— Да какой там, — ответил священник и поднес мне ко рту небольшую банку сводой. — На, глотни, это Крещенская вода, сейчас станет легче.

Я повиновался, и действительно — буквально через минуту в голове все прояснилось.

— Что это было? — удивленно спросил я.

— Да враг на тебя нападает, — буднично ответил священник. — Очень, понимаешь, бесам не нравится, когда человек серьезно решает стать частью Церкви Христовой. Бесится он сам, ну и старается на тебе в первую очередь отыграться.

— А что же Господь? Может, я не с тем чувством к Таинству приступаю?

— Все в порядке, — успокоил меня отец Михаил. — Бывает по-разному, но если бы Господь не сдерживал ненависть бесовскую, то не только ты сейчас был бы уже порван на мелкие клочки, но и я, и Глеб с Мариной, да и, наверное, от дома их ничего бы не осталось. А так Господь тебе показывает, насколько серьезное событие происходит сейчас. Борьба начинается уже в этот момент и не прекратится до самого твоего последнего вздоха на смертном одре!