Роман Канушкин - Стилет - Обратный отсчет

А потом, чуть позже, она прошептала:

- Это же неправда, что я думаю?

Чип посмотрел в ее огромные испуганные, неверящие глаза и почувствовал вдруг, что ему жаль ее и жаль себя, потому что сейчас что-то утрачивается и, возможно, больше уже никогда не вернется. Что у него спросили? У него спросили: милый, у нас сейчас был просто секс или нечто большее? Это нечто большее называется одним очень опасным словом... Так что у нас было?

Чип улыбнулся и кивнул:

- Да, неправда...

- Я так и знала, - произнесла она. Потом улыбнулась: - Ты в кого-то влюбился, парниша? - Она весело провела рукой по его обнаженному телу, усмехнулась и вдруг, неожиданно вздохнув, вскинула свои огромные раскосые глаза и проговорила: - Больше никогда со мной этого не делай.

Двери закрылись.

Потом она усмехнулась и добавила:

- Шучу...

Чип больше никогда и ничего с ней не делал. Но он запомнил эту последнюю ночь в Испании. Тогда случилось ЧТО-ТО очень важное. Мир остывал, но в нем еще оставались островки тепла. Случилось что-то очень важное, что Чип сможет противопоставить остывающему миру. И сейчас, слушая этого странного мальчика, сейчас, на краю катастрофы, Чип думал о стюардессе по имени Жанна, и об этой последней ночи в Испании, и о неожиданной просьбе, переданной ему командиром экипажа, и о нити, знающей выход из Лабиринта. О катушке ниток, которые надо смотать.

- Кому я должен буду о ней рассказать? - Чип посмотрел на мальчика. Что это за человек?

Но тот лишь пожал плечами. Потом, подумав, сказал что-то странное:

- Его пока нет. Но я его обязательно узнаю.

- Когда?

Мальчик молчал.

- Ты ведь знаешь, что у нас заканчивается время. Посмотри внимательно, может, кто-то из членов экипажа?

Мальчик покачал головой:

- Я его обязательно узнаю.

- Когда?

Мальчик молчал.

* * *

Командир экипажа принял решение. Он не послушал бы никаких приказов и ни за что бы не пошел на такой отчаянный шаг, если бы его не убедили, что в создавшейся ситуации это решение - единственно возможное. У них совсем нет времени: топлива еще оставалось на пару часов полета, но им придется переходить на низкие высоты, а там расход топлива значительно больше - на высоте 2400 метров самолет начнет буквально жрать керосин. Сейчас они находились к западу от Москвы, вернулись и кружили в районе Ивановского на высоте 9600 метров. Здесь господствовали северо-западные ветры, штурман уже закончил все расчеты, и сейчас Центр управления воздушным движением "Москва-контроль", находящийся во Внуково и обслуживающий все аэродромы столицы, получил доклад об их готовности.

Решение принято.

Бортинженер убирает РУДы, ручки управления двигателями, в режим "малый газ".

Штурвал - от себя!

Стрелка вариометра* начинает падать вниз и застывает на отметке "8". Поднявшиеся спойлеры** не дают возможности самолету разогнаться быстрее. Воздушное судно начало снижение со скоростью восемь метров в секунду. Но это была вовсе не посадка.

* Вариометр - прибор, показывающий скорость снижения в метрах.

** Спойлер - воздушный тормоз на крыле, используемый при снижении.

Самолет продолжал снижение. Чип знал, что ему пора идти к братьям-телевизионщикам и готовить камеру. Вскоре Чипу предстоит снять самый странный ролик в его жизни, может быть, лучший ролик. А баскетбольная корзина действительно оказалась установленной на носу лайнера, большого аэробуса "Ил-86". Чип посмотрел на часы - 15.32, скоро солнце пойдет к закату. Чип не знал, что так же скоро, через час двадцать восемь, может произойти еще одно событие, которое в состоянии сделать этот закат для него последним. И он также не догадывался, что из всех пассажиров, севших в этот самолет в чудном московском аэропорту Шереметьево-2, только ему и мальчику вскоре предстоит стать посвященными в эту тайну.

Мама парня уже давно вернулась, но мальчик сослался на очень важный разговор, и, что удивительно, эта милая и очень даже ничего дама не приняла Чипа за извращенца-педофила. Она послушалась сына и на какое-то время поменялась с Чипом местами.

- Хорошо, - улыбнулась она, а Чип подумал, что чертовски хороша у парня маман, - только не посвящайте его в тайны шоу-бизнеса.

Мальчик, знакомя их, успел рассказать, что Чип снял много рекламных роликов, в том числе и тот, помнишь, про шоколад. Чип действительно гордился роликом "про шоколад" и считал его очень удачным; он знал, что фильм нравится детям, и рассказал об этом мальчику. Чип считал, что парню необходимо снять напряжение. Им всем необходимо было снять напряжение сейчас, когда стюардесса по имени Мамнадь объявила, что самолет начал снижение, попросила пристегнуть ремни безопасности и не покидать своих кресел, только никакой информации о том, что через столько-то минут самолет совершит посадку в таком-то аэропорту, далее не последовало. Ее голос звучал спокойно и дружелюбно, но было что-то, какие-то паузы, и, наверное, не только Чип почувствовал в них с трудом скрываемый страх. Даже веселящиеся в конце самолета братья-телевизионщики стали говорить вполголоса. А может быть, это просто заложило уши?

Самолет продолжал снижение. Мальчик посмотрел на Чипа, а потом снова отвернулся к окошку. Чип вдруг заметил, что мальчик стал очень бледен. Чип уже давно увидел приближающуюся к ним черную точку. Потом точка выросла черные хищные контуры. Это был очень быстро летящий вертолет, и Чип узнал его - "Черная Акула", лучший боевой вертолет в мире.

Мальчик смотрел в окошко как завороженный, потом Чип услышал, как он прошептал:

- Это началось.

Чип склонился к иллюминатору:

- Что началось?

Мальчик продолжал наблюдать за вертолетом, Чип с беспокойством отметил, что его губы задрожали.

- Что происходит, парень? - мягко спросил Чип. - Кто это?

Мальчик глухо повторил свою фразу:

- Это началось...

А потом Чип услышал нечто странное, потому что губы мальчика прошептали:

- "Священный ветер"... - И Чипа не столько удивила сама непонятная фраза, сколько то благоговение, с которым парень ее произнес.

- Что началось? - Чип постарался, чтобы его голос звучал мягко и спокойно. Он ободряюще дотронулся до плеча мальчика. - Что это ты такое говоришь, парень? Что значит "священный ветер"?

Мальчик оторвался от окна, вертолет продолжал двигаться параллельно с ними на безопасном расстоянии.

- Я не ошибся, ты сказал "священный ветер"? - Чип попытался улыбнуться.

Мальчик молчал. И тогда Чип понял, что в расширившихся глазах мальчика нет никакого благоговения, а лишь только самый настоящий панический страх.

- Что это значит? - Голос Чипа вдруг стал хриплым. Спокойно, просто ребенок испуган и не стоит поддаваться панике. - А, парень?

Мальчик тяжело выдохнул, но голос его окреп, и в нем появились отчаянно-металлические нотки. Но теперь уже настораживала вовсе не интонация, потому что мальчик совершенно отчетливо произнес: