Аркадий Карасик - Красуля

Девки, смеясь и игриво подмигивая, покинули комнату. Заниматься им не с кем - как всегда, получив известие о предстоящем приезде важных гостей, бандерша с зубовным скрежетом и болью в сердце отказала другим клиентам.

- Зачем звал, дружан? Сам знаешь, опасно мне появляться в городе, пока Красуля жива...

- Так наведи бабе кранты, - удивился несообразительности старого приятеля Ангел. - Не мне тебя учить.

- Пробовал, - уныло признался Жетон. - Трижды пробовал. Заговоренная она, пули мимо проскакивают. Придумал жениться - куда там, ни в какую. Чую, дружан, наведет мне баба кранты, как есть наведет. Может и живу потому, что в моих руках красулинская дочка... Вернее, была в моих руках, теперь невесть где. Уволок ее Бровастый, мой телохранитель... Скажи, кому сейчас можно верить, если самые близкие шестерки берут на понт?

- Только самому себе, - улыбнулся Ангел, показав белоснежные ровные зубы, за которыми постоянно ухаживал и берег. - Да еще мне, потому-что повязаны мы с тобой, дружан, одной веревочкой, скованы браслетиками... Ладно, подумаю, как укоротить твою Красулю... Есть дела поважней.

- Клиент? - обрадовался Жетон, почуяв запах наживы. - Важный?

- На тридцать кусков потянет. Политик. Слишком много стал болтать, вот и приговорили.

Ангел не баловал группу киллеров заказами. Со времени памятной беседы в комнате поварихи шестерки Жетона всего два раза выходили на дело. Один раз удачно подложили взрывпакет с часовым механизмом в машину президента торговой фирмы, второй - снайперским выстрелом замочили слишком в"едливого писаку.

Тридцать кусков! За торгаша и журналиста прижимистый Ангел вручил исполнителю всего по пятнадцать. Значит, предстоит отправить на тот свет видную персону. Пост, который занимает об"ект, Жетона не интересует - какая разница для наемного убийцы в кого стрелять или кого взрывать?

- Когда?

- Не торопись. Дело слишком важное, чтобы проколоться. Разведайте обстановку: с кем общается, куда и когда ездит, если имеет телку - кто она, где живет. Может быть удастся приманить мужика проституточкой, наряженной под невинную барышню. Если гомик - подобрать мальчика... Да что я тебя учу, кореш, когда ты сам можешь читать лекции в ментовской Академии.

Умело брошеннный комплимент упал на подготовленнную почву. Жетон был высочайшего мнения о своих способностях, терпеть не мог поучений и инструкций, встречал их ироническими улыбочками и недовольным ворчанием. Ангел еще на зоне раскусил слабое место дружана и играл на нем, как талантливый пианист на отлаженном инсрументе.

- Сделаем, как надо. Готовь капусту. Кто?

- Моревич Эдуард Семенович. Только учти, мужик верткий и опасливый, нужен хороший киллер. Охрана у него - как у Президента, ездит только на трех машинах в сопровождении десятка крутых парней. Подобраться к нему нелегко, на это способен только опытный человек.

- У меня хватает и опытных, и неопытных. Выделю самого лучшего, пообещал Жетон, вспомнив о Поршне... * * *

Пострадавший в результате дорожного происшествия Иван Засядько лежал в больнице. Ему повезло - положили не в коридоре рядом с входом в туалет, а в бывшей комнате отдыха за занавеской. Сейчас в России поля и предприятия пустуют, зато переполнены тюрьмы и больницы. Тюрьму и зону Поршень успел отведать, теперь ощутил вкус бесплатного здравохранения, когда - ни лекарств, ни процедур, кормят так, что впору копыта откидывать.

Могучий организм киллера быстро справился с травмами и увечьями, но покидать больничную койку он не торопился. Во время каждого врачебного обхода жаловался то на боль в боку, то на головокружения, то на ломоту в суставах. Врачи назначали процедуры, гоняли на анализы и консультации специалистов, кормили какими-то таблетками, которые еще сохранились в окончательно обнищавшей больничной аптеке.

Поршень аккуратно выполнял все врачебные рекомендации, не выбрасывал таблетки в унитаз, покорно ложился под тепло кварца, обнажал руку для внутривенных вливаний.

И - продолжал жаловаться на недомогание.

Причина притворства - боязнь встречи с Свистуном. Целыми днями и ночами Засядько проворачивал в голове десятки вариантов базара с жетоновским советником.

Единственный, более или менее правдоподобный - сослаться на приход во сне Девы Марии, которая строго-настрого запретила Ивану трогать Федорова. Наивно до колик в боку, до распирающего нервного смеха. Но что еще можно сказать в свое оправдание? Выяснилось, что офицерик - дальний родственник киллера? Ну, и что из этого? В наше время не только дальних родственником отца с матерью мочат за капусту... Сказать правду, сослаться на непростительный грех покушаться на жизнь спасшего тебя человека? Свистун опять-таки высмеет и как минимум потребует возвращения аванса.

Возможно, он будет прав. В наш жестокий век все определяется не душевными порывами и не родственными связями - деньгами. Так называемыми, законами бизнеса.

Несколько лет честной жизни изрядно подточили сознание киллера, заставили по другому смотреть на окружающую его действительность. Жестокость изрядно, полиняла, тяга к неправедной наживе, если и не исчезла окончательно, то перестала ежеминутно донимать бывшего киллера.

На второй день пребывания в больнице Поршня навестила жена. В новом, облегающем коротком платьи она выглядела молоденькой девчонкой, недавно вышедшей замуж. В полиэтиленовом пакете - яблоки, творог, сметана, полкило вареной колбасы.

- Откуда узнала? - удивился больной. - Я тебе не звонил. Разве менты побеспокоились?

- Нет, не менты. Позвонил один мужик, сказал: был свидетелем происшествия, даже в больницу тебя проводил...

Федоров! Незнакомое ранее теплое чувство шевельнулось в Иване. Что за человек, этот отставник! Проводил в больницу, спрятал себе в карман пистолет да еще и жене позвонил. Несовременная доброта, которая не рассчитывает на оплату, не основывается на какой-нибудь выгоде.

И этого мужика он должен мочить?

- Что еще он тебе сказал?

- Ничего. Только спросил, как у меня с деньгами, предложил помощь. На фига мне сдалась его "помощь"? Проехалась на автобусе - прибарахлилась...

- Опять за свое? - хмуро бросил Поршень. - Сколько раз говорено, завязывай!

- Прикажешь к тебе являться с пустыми руками? Или пойти к гостинице, потрахаться с иностранцами? Так я уже поистерлась, никто не позарится... Как же ты, Иван, опростоволосился? Аванс получен, я на него купила новую стенку в гостиную, хрустальные рюмахи, вот это платьице... Нравится?

Тамара прошлась по пустующей комнате отдыха. Соседи вежливенько отправились в курилку, оставив супругов наедине. Мало ли о чем они хотят переговорить, мало ли что обсудить? Поэтому базарить можно откровенно, не опасаясь слухачей.