Аркадий Карасик - Похищение королевы

Ничего нового в этот вечер я не узнал, скорей всего, Надин истощила запас информации, взамен которой хотела привести наши с ней отношения к завершающему этапу: постели. Вместо деловой беседы мне снова пришлось обороняться от агрессивных поползновений распаленной соседки... 21

Утром, не зажигая свет, я вскипятил чайник, позавтракал - если завтраком можно назвать пару бутербродов с колбасой и сыром - и на цыпочках выбрался в коридор. Костя оглашал комнату смесью рычания проголодавшегося зверя и трелями резвящейся канарейки. Когда он возвратился со странной ночной прогулки, я не слышал. После непродолжительной "беседы" с неутомимой коротышкой спал сном праведника.

На улице поеживался в неизменной безрукавке Семен, которого я вечером предупредил о предстоящей поездке в Москву. Еще до короткого разговора с Гулькиным.

Двух покушений вполне хватило для того, чтобы обрести чувство самосохранения, научиться ценить жизнь со всеми ее невзгодами и радостями. Теперь можно не беспокоиться - между мной и возможными киллерами находятся сразу два охранника: официально зарегистрированный сыщик и нигде не зарегистрированный преступный элемент. Первый - барьер перед посягательством на мою особу милиционеров, память об общении с которыми все еще живет в моих почках и спине. Второй - защита от убийц, типа тех - с об"ездной дороги.

Любой банкир или политик позавидует подобной охране.

По дороге на вокзал я вкратце ввел неофициального телохранителя в свои планы.

- Я не собираюсь ни штурмовать, ни убивать. Просто увидимся с девушкой, поговорим с ней. Если она удрала от стариков Сидоровых по своей воле - отвалим. Если похитили - освободим. Расклад примитивен. Поэтому не дергайся, не выдумывай того, чего не существует. Вместе с нами поедет еще один человек - сыщик местного уголовного розыска. О тебе и Геннадии Вкторовиче он ничего не знает и знать не должен... Понятно?

- А зачем он вам, Павел Игнатьевич? Меня недостаточно?

Несмотря на мое предупреждение "не дергаться", Семен заподозрил неладное и разволновался. Взгляд серых глаз утратил обычное выражение доброжелательности, превратился в две иглы, прощупывающие потенциального предателя. Правая рука привычно ощупала пояс брюк, за которым, наверняка, спрятано оружие.

Я не испугался. Ободряюще похлопал спутника по крутому плечу.

- Кому сказано не дергаться? Спокойно, дружок. Об"яснять более подробно нет времени. Позже сам поймешь... Теперь - основное...

О похищении внучки Сидоровых Семен уже знал от Геннадия Викторовича, который обстоятельно проинструктировал его прежде чем поручить столь важное дело, как охрана "именитого писателя". Но успел ли Доктор сказать о доие терпимости? Похоже, он сам узнал об этом только перед моим появлением в особняке.

Парень внимательно слушал меня, не перебивал и не переспрашивал.

- Одного только не могу себе представить, - пожаловался я. - Как вести себя в борделе? Честно говоря, никогда не приходилось посещать подобные заведения.

- Ничего хитрого, - рассмеялся Семен. - Придете, полистаете альбомчик, закажете понравившуюся вам красотку, уплатите авансец. В ее комнате позабавитесь, заодно - поговорите. Вдруг шлюха выведет на пропавшую телку? Потом распрощаетесь, спуститесь в общую залу и - окончательный расчет. Да, совсем забыл! Придется платить и за спиртное, и за сладости, и за фрукты. Их в комнату принесут без заказа. Таков порядок.

Судя по уверенности, с которой Семен описывает поведение посетителя дома терпимости, правила, царящие в нем, он не раз навещал это мерзкое заведение, и вынес оттуда довольно приятные впечатления.

- Сам-то побывал там или рассказываешь со слов приятелей?

Семен помолчал. У нас с ним много общего: оба не любим признаваться в неправоте, оба бережем, как скупой свое достояние, собственное достоинство. Которое несовместимо с наглым враньем.

Я вспомнил Тимура. Ничего не скажешь, умеет Доцент подбирать себе шестерок. Вежливых, культурных, умеющих общаться и с себе подобными бандюгами, и с интеллигентами. Исключение - покойный Сергей, но и тот держался на уровне.

- Признаться, не приходилось бывать, но слышал от опытных дружанов все бывает о-кей. Тот же рынок: уплатил - получил. Разница в товаре... Да, вы, Павел Игнатьевич, не штормуйте, ништяк - выдюжим.

Действительно, зачем волноваться? Потеря невинности мне не угрожает, она давным давно потеряна. Убить не убьют - не то заведение. К тому же рядом - надежные защитники.

Я успокоился. Во всяком случае, притворился спокойным.

Гулькин бродил по перрону и отчаянно зевал. Привык, сыскарь, давить ухом подушку до восьми утра, а тут настырный писатель заставил его подняться в четыре - есть от чего злиться и хватать ртом воздух, на подобии вытащеной из родной стихии рыбы.

- Что стряслось, Павел Игнатьевич? - недовольно пробурчал он. Заставили подскочить ни свет, ни заря.

- Найдена стариковская внучка. Поедем выручать девчонку. Вы - лицо официальное, без вашего присутствия ничего не выйдет. Я - с боку припеку, свидетель обвинения, если хотите.

- Нашли? - удивился сыщик. - Обогнали профессионалов... Что говорить - писатель, специалист, - легонько, не до крови кольнул он меня. И где прячется дремовская "королева красоты"? Или ее прячут? Может быть, пригласить в свою компанию двух-трех омоновцев?

- Думаю, обойдемся своими силами.

- Своими так своими, - неуверенно согласился Федор. И тут же задал мне вопрос, которого я боялся. - Все же, откуда узнали?

Конечно, правды я не выложил, Геннадия Викторовича с компанией не подставил. Кроме чисто моральных причин, на меня действовал стерегущий, тяжелый взгляд телохранителя.

- Сорока на хвосте принесла. Откуда - не знаю.

Вынужденный смешок показал, что Гулькину не до имени моего информатора, его беспокоит совсем другое.

- Не хотите омоновцев - ладно, но можно взять с собой парочку хлопцев из местного отделения. Вдруг придется выручать девчонку с помощью силовых приемов...

- Обойдемся собственными силами! - повторил я. В более резкой форме. Такой, что у Федора вытянулось лицо. - Сами должны понимать: не стоит привлекать внимание окружающих, Верочка - еще ребенок, пойдут сплетни, грязные домыслы. Нас трое - справимся. К тому же, штурм борделя не планируется, просто навестим, побесеуем с похищенной...

Гулькин пожал плечами, возражать, настаивать на своем не решился...

Пятичасовая электричка шла полупустой. Работающий люд обычно выезжает из Дремова в шесть утра и попадает в Москву в начале десятого. Собственно, в самой столице работают немногие - большинство покидает вагоны в городах и поселках, расположенных между Дремовым и Москвой.

Поэтому мы расположились с удобствами. Сыщик дошел до того, что забросил ноги в сандалетах на соседнее сидение. Вкусно зажевал мокрыми губами, блаженно прижмурил сонные глаза. Короче говоря, вел себя по принципу: я - в центре, все остальные - на орбите, не понравится мое поведение - пересядут на другую скамейку или в другой вагон.