Чарльз Вильямс - Мертвая яхта

Ниже, милях в двадцати или двадцати пяти, были расположены Северные отмели. Широкое пространство мелкой воды и отметка на карте говорила, что по замерам 1907 года глубина здесь равна всего трем фатомам. Может быть, эту отмель он имел в виду? Но если это так, у нас не было ни единого шанса на успех. Ни одного, даже самого маленького шанса!

Во-первых, если он не смог определить точное расположение отмели через такой короткий промежуток времени после того, как Скорпионий риф исчез из его поля зрения, значит, его познания в навигации были настолько шатки, что на них совсем нельзя было положиться. Следовательно, у нас не может быть уверенности в том, в каком месте затонул самолет Макслея. Во-вторых, все это пространство является сплошной отмелью со своими собственными подводными мысами, заливами и перешейками. Бог знает, сколько здесь мест с "белой водой" можно отыскать во время отлива. Пытаться отыскать в этом районе затонувший самолет, пользуясь лишь имеющимися у нас данными, это абсурд!

Я торопливо повернул линейку на шестьдесят градусов и провел линию на норд-норд-вест от Скорпионьего рифа. Беркли утверждал, что она дала ему именно эти координаты. Я взглянул на карту и покачал головой: линия заканчивалась на отметке с глубиной 100 фатомов. Ничего похожего на отмель тут не было. К тому же если Макслей держал курс на побережье Флориды, он вообще не мог оказаться здесь…

Мысли лихорадочной толпой теснились в голове. Мы никогда не разыщем этот самолет. Для любого, кто имеет даже самое отдаленное представление о спасательных работах, бесполезность нашего предприятия очевидна. Вся эта затея была наивной и глупой до смешного, если не принимать во внимание того, что в нашем положении ничего смешного не было. Они подумают, что мы водим их за нос. Она уже однажды дала неверный курс… или Беркли действительно ослышался?

Приз составлял три четверти миллиона, а насилие и жестокость входили в их профессию. Я подумал об этом и ощутил, как холодок пробежал у меня по коже.

Я все еще стоял, уставившись на карту, когда меня осенила одна идея. Я взглянул на часы: прошло всего около двух часов после того, как мы миновали буй у створа фарватера. Приняв скорость судна в среднем за пять узлов, можно было подсчитать, что мы прошли не более десяти миль от этой точки. Я быстро определил наше местоположение на карте и со все возрастающим волнением отметил циркулем расстояние от этой точки до западного берега залива. Прикинув по масштабу, я убедился, что это расстояние составляет немногим более девяти миль.

Во мне затеплился слабый огонек надежды. У нас еще есть время. Над горизонтом все еще виднелось зарево полуночных огней. Эти огни Сан-Порта могли служить нам путеводной звездой. Даже если бы огней и не было видно, нам нужно было лишь держать курс по ветру, дувшему с моря на берег. Вода была теплой, и в ней можно было оставаться хоть целые сутки, не боясь переохлаждения.

Я поспешил посвятить Шенион в свой план. Мое предложение испугало ее. Она почти не умела плавать, но когда я объяснил ей, что у нас нет иного выхода, она согласилась.

Мы быстро разработали план действий.

Шенион должна была притвориться, будто ее мучает приступ морской болезни, и выйти на палубу. Миновав Бартфильда, она должна была схватить спасательный жилет и немедленно прыгнуть за борт, пока я справлюсь с Беркли.

— Спасибо за все, — тихо проговорила она, когда я уже собирался выходить из каюты. Она была уверена, что мы утонем. Я взял ее лицо в свои ладони.

— Мы своего добьемся, — твердо произнес я, глядя ей прямо в глаза. Прикосновение к ней вновь возродило во мне непреодолимое желание заключить ее в объятия. Я резко повернулся и вышел на палубу.

Было очень темно. Бартфильд что-то проворчал и спустился вниз, в каюту. Я уселся на краю кокпита, поближе к Беркли.

— Поговорили? — обратился он ко мне.

— Поговорили.

— Она и в самом деле не имела понятия, чем занимается ее муж?

— Да.

— Возможно, — пробурчал он с сомнением.

Мои глаза постепенно привыкли к темноте. Я всмотрелся за корму и увидел за горизонтом слабый проблеск огней Сан-Порта. Неприятный озноб охватил меня. Слишком уж обширное пространство черной воды отделяло нас от побережья и от единственной возможности спасения.

— Она сказала тебе, где искать самолет?

— Да, — ответил я, после чего повторил ему слова Шенион и спросил: — Откуда ты взял, что это находится на западе от Скорпионьего рифа?

— Она так сказала, — спокойно заметил Беркли. — Она сказала норд-норд-вест.

Я пожал плечами.

— Она, должно быть, совсем потеряла голову от потрясения, после того как на ее глазах прикончили мужа… Он никак не мог очутиться на западе от Скорпионьего рифа, если держал курс на побережье Флориды.

— Может быть, — так же спокойно проговорил он. — Мы обсудим это все вместе после завтрака. Отправляйся спать и не пытайся выкинуть какой-нибудь фортель.

Я хотел что-то ответить, но в этот момент до меня донеслись голоса. Шенион начала рискованную игру.

— Куда это вы направлялись, хотел бы я знать? — послышалось недовольное ворчание Бартфильда.

— Я… меня тошнит, — проговорила она слабым голосом, так что я едва расслышал его. — Пустите меня на свежий воздух!

— Эй, Джо, — раздался снизу недовольный голос Бартфильда. — Как насчет того, чтобы выпустить даму прогуляться?

Я ждал, затаив дыхание.

— Нет! — крикнул в ответ Беркли. — Отыщи ей там какой-нибудь тазик!

Если она не сможет выйти наверх, то все пропало. Выхода не было. Сейчас или никогда! Я прыгнул. Мой кулак с размаху угодил в смутно белевшее передо мной лицо Беркли, и я одновременно с ударом закричал:

— Беги!!!

Беркли рухнул навзничь, хватаясь за карман с пистолетом. Шенион выбежала на палубу и бросилась к фальшборту. Бартфильд, что-то вопя, мчался за ней по пятам. В течение какого-то обрывка секунды я заметил, как ее стройная фигурка выпрямилась во весь рост на краю палубы, прижимая к груди спасательный жилет, и затем, покачнувшись, упала вперед, с легким всплеском исчезнув в темноте за бортом.

Беркли вцепился в мои колени, не в силах обрести равновесие.

Я сомкнул обе кисти в замок и обрушил это сооружение на его ненавистный затылок. Беркли обмяк, но тут я услышал топот подбегающего Бартфильда. Я схватил Беркли за отворот пиджака и изо всех сил толкнул его к бросившемуся на меня Бартфильду. Затем, не дав ему опомниться, я перескочил через фальшборт и темная теплая вода сомкнулась надо мной…

"Балерина" сошла с курса и ее темный силуэт вырисовывался на фоне ночного неба. Даже погружаясь в воду, я старался сохранить ориентировку. Я поплыл, надеясь рассмотреть в темноте золотистые волосы Шенион или светлое пятно ее спасательного жилета, но белые гребешки морских волн, ударяя меня в лицо, то и дело сбивали меня с толку.