Аркадий Карасик - Запоздавшее возмездие или Русская сага

Хозяин квартиры ласково поглаживал переплеты книг, некоторые листал. А Романов все больше и больше удивлялся. Вот пошло времячко - ворюги и бандиты читают и перечитывают классиков, интересуются психологическими опусами!

А почему, собственно, он решил, что хозяин - бандит? На лбу не написано, соответствующее досье не заведено, протоколы допросов свидетелей и пострадавших отсутствуют. Обычные подозрения - не основание для обвинения...

-- Еще как любит! Так увлекается, что о жене забывает!

В комнату не вошла - вплыла изящная женщина. Распущенные по плечам белокурые волосы, большие голубые глаза, мягкий овал лица. По внешности

- не больше двадцати пяти лет. И от подобной прелести немолодой муж сбегает к любовнице?

-- А вот это уже непростительно! - вежливо наклонив голову, возмутился Романов. - Женщины, там более, такие прелестные, как вы, заслуживают обожания... Романов Роман Борисович, - представился он.

-- Надежда Ларионовна, - улыбнувшись, отрекомендовалась женщина. - К сожалению, рыцарские времена канули в Лету, мужчины больше заняты не любовью - бизнесом... Прошу к столу!

Сидякина далека от образа домашней хозяйки, скорее похожа на повелительницу. К ней то и дело обращается белофартучная служанка, ее распоряжения принимает черноусый повар, мастерство которого расхвалил хозяин. Она отвечает короткими фразами-приказаниями или легкими жестами ручкой, украшенной кольцами и перстнями.

Стол в столовой напоминает сказки Шехерезады. Посредине на блюде дремлет, обложенный зеленью и отварным картофелем, жаренный поросенок. Кажется, вот-вот захрюкает. По бокам его конвоируют две глубоких салатницы с вычурно украшенными винегретами и малосольными огурчиками. Яйца, заполненные красной и черной икрой, перепелки с распростертыми крыльями, огромный осетр...

Всего не перечесть! Привыкнув к холостяцкому меню, Романов глотал слюну. Старался быть равнодушным, но это плохо ему удавалось. Желудок подавал сигналы бедствия.

-- Скорей за стол! - повторила хозяйка. - Не то оголодавший гость в обморок упадет... Итак, Ефимушка, займи место во главе. Я, по праву супруги, сяду по левую от тебя руку - ближе к сердцу, Роман Борисович - по правую.

Когда мужчины послушно заняли назначенные места, служанка наполнила рюмки коньяком, фужеры - удивительно приятным рубинового цвета охлажденным капитком. Отошла в сторону, по деревенски спрятала руки под фартук и принялась бдительно наблюдать за процессом насыщения. Не опустели ли фужеры и рюмки, не пора ли подлить? Хватает ли холодных закусок - на кухне в ожидании стоят новые, еще более экзотические?

Надежда Ларионовна подняла свою рюмку.

-- Вообще-то, при провозглашении тоста положено вставать, но,

надеюсь, вы извините слабую женщину, - Сидякин и Романов дружно закивали:

конечно, прощаем, что за китайские церемонии! - Ефим рассказал мне о

героическом вашем поступке во время покушения... Именно, героическом,

прошу не спорить!... Поэтому я хочу первый тост поднять за вас. Вы не

только спасли жизнь моего мужа, но и показали, что даже в наше скорбное

время есть место для подвигов. Дай вам Бог здоровья, счастья и успехов.

Высокопарные выражения, подкрепленные взглядами, заполненными сдерживаемыми слезами, не казались приторными или притворными. В них чувствовалось искренное волнение. И все же Романову было почему-то неприятно. Может быть, потому, что мало ему в жизни довелось слушать похвал, зато выговоров и грубостей - сверх головы?

-- Вы преувеличиваете мои скромные заслуги, - запротестовал Роман, поставив на стол опорожненную рюмку. - Любой честный человек поступил бы так же...

-- Жена не преувеличивает, а преуменьшает, - горячо запротестовал хозяин. - Что же касается современного "честного человека", то он, вместо того, чтобы поспешить на помощь, удрал бы в под"езд... Хочу тоже произнести тост... Лариса, рюмки пустые!

Служанка поспешила выполнить приказание хозяина.

-- Никаких тостов, Ефим! Ты, что, хочешь споить Романа Борисовича? Закусывайте... Разрешите предложить гуся с яблоками?... Лариса, ты слышишь?

Закусывание микроскопической дозы коньяка длилось минут десять. Не успел Романов расправиться с солидным куском гуся, тарелку убрали, на ее месте возникла чистая с поросенком. Потом - заливная рыба. Пирог с мясом. Вкуснейший винегрет. Яйца со сливочным маслом и икрой.

-- Вы, Роман Борисович, - удивительно симпатичный человек, провозгласил бизнесмен, подняв наполненную служанкой рюмку. - И мне, признаюсь, не хочется, чтобы наши с вами отношения ограничились этим застольем. Мой дом всегда ваш дом!

Он потянулся к новому другу для об"ятия, Романов ограничился рукопожатием. Надежда Ларионовна приложила к сухим глазам сложенный носовой платочек. Сценка из сентиметнальной трагикомедии!

-- Вы не представляете, сколько я пережила с тех пор, как Ефим решил баллотироваться в Думу! - Романов насторожился. На подобии кота возле приоткрытой норки, из которой выглянула острая мышинная головка. - Письма с угрозами, странные телефонные звонки, подозрительные личности возле дома... И в заключении - попытка зверского покушения... Ни за что не успокоюсь до тех пор, пока муж не откажется от предвыборных баталий!

-- Вы думаете...

-- Уверена! Более подробно вас проинформирует супруг...

После завершения торжественного застолья хозяйка пригласила мужчин в гостиную. Для отдыха и доверительной беседы. Романов был уверен - речь пойдет о защите будущего депутата от новых покушений.

Телохранители показали свою непригодность, Романов - наоборот. Неужели бизнесменовская семейка начнет сватать частного детектива, сооблазнять большими деньгами? Как бы его отказ не трансформировал дружеские отношения в прямую противоположность.

Когда вошли в гостиную и хозяева разместились в глубоких креслах, Романов остался стоять. С большого портрета, висящего в простенке, на него с хитрой улыбкой смотрел... старшина Сидякин. Тот самый ротный старшина, который сфотографировался вместе с вечным комбатом, новым командиром роты и фельдшерицей.

Сыщик, конечно, догадывался о родстве фронтовика и предпринимателя, мало того, рассчитывал заполучить из этого знания росток версии о похищении Видовой. Но одно дело знать, совсем другое - видеть своими глазами. Ведь старшина и Ефим Маркович могут быть обычными однофамильцами...

Господи, какие дурацкие мысли лезут в голову, неужели это следствие выпитого коньяка? Достаточно посмотреть на выпяченный подбородок предпринимателя и сравнить его с таким же подбородком на портрете.

-- Любуетесь? Настоящий герой, не правда ли? - Ефим Маркович поднялся и подошел к Романову. - Мой дедуля. Всю войну прошел, грудь - в орденах и медалях. Сейчас - заслуженный пенсионер.