Агата Кристи - Загадка египетской гробницы

Пуаро с досадой покосился на меня.

— Не очень-то у него счастливое выражение лиц, — пробурчал он. — Да и чего ещё ожидать от бедняги, когда он едва ли не по уши погрузился в этот чёртов песок! Будь всё проклято!

— Да не ворчите, Пуаро. В вашей родной Бельгии тоже песка хватает, — ехидно напомнил я ему, ещё не забыв наш отдых в Нок-сюр-Мер, в самом сердце «изумительных дюн», как было написано в путеводителе.

— Только не Брюсселе, — заявил Пуаро, задумчиво поглядывая на пирамиды. — Что ж, хоть тут не обманули. Все они правильной геометрической формы… но вот эта их шероховатая поверхность! Она просто отвратительна! А пальмы! Терпеть их не могу! Хоть бы посадили их рядами, что ли!

Я безжалостно прервал его жалобы, предложив немедленно отправиться в лагерь археологов. Добираться туда можно было только на верблюдах. Эти огромные животные, покорно опустившись на колени, терпеливо ждали, пока мы вскарабкаемся им на спину. Верховодила нашим караваном целая ватага одетых в живописные лохмотья мальчишек, возглавляемая болтливым переводчиком.

Избавлю читателя от описания того печального зрелища, которое представлял собой Пуаро, с грехом пополам взгромоздившийся на верблюда. Начав со стонов и вздохов, кончил он пронзительными воплями и жалобами в адрес Пресвятой Девы Марии и каждому святому в отдельности. В конце концов, он позорно капитулировал — потребовал, чтобы ему позволили спешиться, и продолжил наше путешествие верхом на крохотном ослике. Впрочем, должен честно признать, что поездка на огромном верблюде — нешуточное испытание для любого новичка. Сам я несколько дней кряхтел от мучительной боли во всём теле.

Но вот наше путешествие подошло к концу, и мы добрались до лагеря археологов. Дочерна обгоревший на солнце седобородый мужчина в тропическом шлеме и лёгком белом костюме подошёл к нам и поздоровался.

— Мсье Пуаро и капитан Гастингс? Мы получили вашу телеграмму. Прошу прощения, что не смогли встретить вас в Каире. Случилось нечто ужасное, и это совершенно расстроило наши планы.

Пуаро побледнел, как смерть. Рука его, украдкой потянувшаяся в карман за щёткой, повисла в воздухе.

— Неужели ещё одна смерть?! — ахнул он.

— Увы, да.

— Господи… сэр Гай Уиллард?

— Нет, нет, капитан Гастингс. Скончался мой американский коллега, мистер Шнейдер.

— А причина смерти? — вмешался Пуаро.

— Столбняк.

Я почувствовал, как липкие пальцы страха скрутили мне желудок. Казалось, даже воздух вокруг меня был пропитан миазмами зла, невидимыми, но оттого ещё более опасными. Вдруг ужасная мысль пришла мне в голову. А что, если следующей жертвой окажусь я сам?

— Боже милостивый, — едва слышно прошептал Пуаро. — Ничего не понимаю. Ужасно! Скажите, мсье, нет никаких сомнений в том, что причиной его смерти действительно был столбняк?

— Насколько я понимаю, никаких. Однако, думаю, будет лучше, если вы поговорите с доктором Эймсом. В таких вещах он разбирается лучше меня.

— Ах да, конечно, ведь вы же не врач!

— Моя фамилия Тоссвилл.

Стало быть, это и есть представитель Британского музея, подумал я, один из младших научных сотрудников, как сказала леди Уиллард. Во всём его облике сквозило какое-то мрачное упорство. Он был печален и в то же время спокоен и собран, что особенно понравилось мне.

— Пойдёмте со мной, — предложил он. — Я отведу вас к сэру Гаю Уилларду. Он сгорает от желания познакомиться с вами, поэтому строго-настрого приказал привести вас к нему, как только вы прибудете в лагерь.

Мы прошли через лагерь, и перед нами оказалась большая палатка. Отодвинув полог, доктор Тоссвилл проскользнул внутрь. Мы последовали за ним. Внутри палатки я увидел троих мужчин.

— Это мсье Пуаро и капитан Гастингс, сэр Гай, — объявил Тоссвилл.

Самый младший из троих мужчин вскочил на ноги и поспешно двинулся нам навстречу. Во всём его облике была какая-то нервная порывистость, которая вдруг напомнила мне его мать. Он ещё не успел загореть до черноты, как остальные двое, и это бледность, особенно заметная из-за тёмных кругов под глазами, делала его гораздо старше его двадцати двух лет. С первого взгляда было очевидно, что юноша мужественно пытается нести тяжкий груз забот и тревог, свалившийся на его плечи.

Он представил нам своих коллег — доктора Эймса, с виду весьма компетентного и уверенного в себе человека лет за тридцать, в тёмных волосах которого уже начинала кое-где пробиваться ранняя седина, и мистера Харкера, секретаря, довольно приятного худощавого молодого человека, на носу которого, выдавая его национальную принадлежность, красовались неизбежные роговые очки.

Обменявшись с нами парой ничего не значивших фраз, молодой американец распрощался и вышел. Доктор Тоссвилл последовал за ним. Мы остались наедине с сэром Гаем и доктором Эймсом.

— Прошу вас, не стесняйтесь, мсье Пуаро, — сказал сэр Гай. — Задавайте любые вопросы, какие сочтете нужными. Конечно, все мы тут несколько выбиты из колеи цепью этих страшных смертей. Однако ни один из нас, конечно, не сомневается, что всё — лишь трагическое совпадение. Хотя и дьявольски странное, надо сказать. Ничем другим это просто не может… не должно быть.

Но беспокойство, сквозившее во всём его облике, противоречило его словам. Я заметил, что Пуаро внимательно изучает молодого Уилларда.

— Скажите, сэр Гай, эти раскопки так много для вас значат?

— Невероятно много, мсье Пуаро! И что бы ни случилось, как бы всё не обернулось, раскопки будут продолжаться, несмотря ни на что. Вам придётся с этим смириться. Что бы не случилось!

Пуаро, отвернувшись от него, обратился к доктору Эймсу.

— А что об этом думаете вы, доктор?

— Что ж, скажу вам прямо, — протянул он. — Мне, знаете, тоже как-то не по душе мысль о том, чтобы всё бросить и уехать.

Пуаро скорчил одну из своих знаменитых гримас.

— Понятно. Стало быть, выхода нет — придётся так или иначе докопаться до правды и выяснить, что же произошло. Тогда к делу. Начнём с мистера Шнейдера. Когда он умер?

— Три дня назад.

— И вы уверены, что причина его смерти — столбняк?

— Абсолютно уверен.

— А не мог он случайно отравиться… стрихнином, например?

— Нет, мсье Пуаро. Догадываюсь, к чему вы клоните. Но, уверяю вас, это был столбняк. Можно сказать, классический случай.

— А вы вводили ему противостолбнячную сыворотку?

— Естественно, — отрезал доктор. — Поверьте, было сделано всё, что в человеческих силах, чтобы спасти его. Увы, это не удалось.

— А сыворотка от столбняка… она была у вас с собой?

— Нет. Нам прислали её из Каира.

— А были ещё случаи столбняка в лагере?

— Нет. Ни единого.

— Скажите, у вас нет никаких сомнений в смерти мистера Блайбнера? Может, это тоже был столбняк?