М Коллинз - Двойник (Настоящий преступник)

Баркер сидел рядом со мной, и, когда он произнес мое имя, я почувствовал дрожь во всем теле. В такой ситуации пистолет был бесполезен.

Я быстро взглянул на Диллинджера, играющего роль Салливана, и заметил под усами нечто, напоминающее улыбку.

- Да, я знаю его, - сказал Карпис, - он управляет столом "Парквью" в Гаване. Мысль хорошая. Геллер - подходящий человек для продвижения наличности в случае, если нам пометят банкноты.

Я облегченно вздохнул, и Док взглянул на меня:

- С тобой все в порядке, Лоуренс? Ты вздохнул, как старый пень, испуская свой последний вздох.

Я изобразил улыбку:

- Видел бы ты меня до того, как я бросил курить.

Он усмехнулся. Потом снова обратил свое внимание на Карписа, который просил у членов группы согласия придержать деньги до тех пор, пока они не определят, пометили феды деньги или нет. Если пометили, то продать всю сумму перекупщику до раздела. С его вариантом согласились все.

После финального напутствия мы вывалились наружу. Салливан направился ко мне с кривой улыбкой на лице. Он оглянулся, чтобы удостовериться, не подслушивает ли кто нас, а затем спокойно сказал:

- Ты был белый, как привидение, приятель. Думаешь, ты, единственный Нат Геллер на свете?

- Полагаю, что если у тебя может быть двойник, то найдется и парочка Натанов Геллеров.

Мы были примерно в часе езды от Чикаго. Карпис, Флойд и Салливан уехали около двух часов в одной машине; в другой - в три часа - Нельсон, Чейз и братья Баркеры. Я должен был уехать в четыре, в "Аубурне" с Мамочкой, а за нами будет следовать "форд-седан" с Долорес за рулем. В этой машине вместе с Луизой поедут Пола и жена Нельсона Хелен.

Вскоре, как только отбыл автомобиль Нельсона, я вновь очутился в обклеенной обоями комнате в постели с Луизой. Не хочу сказать, что она была какая-то особенно ненасытная, сексуальная нимфоманка, нет. Она нормально наслаждалась актом, но ей нравилось мое внимание, нравилось обниматься, прижиматься ко мне. А мне было приятно находиться рядом с ней.

Может быть, близость с такой сильной женщиной, как Салли, заставила меня оценить эту девушку. Мне нравилось, как она смотрит на меня, склоняясь ко мне.

Роль защитника впечатляла меня так же, как впечатляли ее большие карие глаза, коротко подстриженные белокурые волосы и ее светлая кожа...

За эти два дня я обладал ею полдюжины раз. Я находил это странным. Но хорошо понимал, что это нечто большее, чем просто своего рода чувство вины от того, что я спал с дочерью моего клиента.

Мы лежали голые под простынями, и я обнимал ее. Она положила голову на сгиб моей руки, прижавшись щекой к моей груди, и рукою с розовыми ногтями ласкала мою грудь.

- Как бы ты отнеслась к тому, чтобы избавиться от всего этого? спросил я ее.

Она приподняла голову, ее карие глаза блеснули.

- От чего избавиться?

- От такой жизни - в дороге, в гонке. От того, чтобы жить с преступниками, Луиза.

Она улыбнулась и снова опустила голову мне на грудь.

- Для меня ты не преступник. Ты мой Джентльмен Джим...

- Вспомни, о чем мы говорили вчера? О большом городе, о том, что ты поищешь работу...

- Д...да. Но мне показалось, что это был просто разговор.

- Это был не просто разговор. Неужели не понимаешь, что тебя больше ничто не привязывает к такой жизни.

- Но я была с Кэнди с самого...

- Кэнди мертв.

Ее голова по-прежнему лежала на моей груди, словно она прислушивалась к биению моего сердца.

- Но ведь сейчас я с тобой, разве не так?

- Правильно, сейчас ты со мной. Но я не Кэнди Уолкер и не грабитель.

- Разве?

- Луиза, я не живу в туристских хижинах, на фермах и на задних сиденьях автомобилей. Я живу в Чикаго.

- Но это еще не значит, что ты не грабитель.

Она подловила меня.

- И все же я не грабитель.

- Кто же ты тогда? Гангстер?

Она, очевидно, слышала о Чикаго.

- Нет, Луиза. Послушай. Я могу помочь тебе начать новую жизнь.

Она снова приподняла голову, ее карие глаза сузились - я задел-таки ее чувства.

- Я не уголовница. Может быть, я и грешна, но не уголовница.

- Знаю, что ты не уголовница. Но неужели тебе не хочется начать новую жизнь? Может быть, в Чикаго?

- Хочется. Но это, наверное, не так... просто.

- Поверь, просто. Кроме того, я буду рядом, чтобы помочь тебе.

Она подняла голову, улыбнулась.

- А что, я нуждаюсь в помощи?

- Конечно, и первое, что ты должна сделать, так это вернуться домой.

Она перестала улыбаться:

- Домой? Зачем?

- Повидаться с отцом.

- Ох... Право же, не знаю...

- Ты должна наладить с ним отношения. Это нужно прежде всего для тебя самой. Ты ему многим обязана.

- Мне бы не хотелось встречаться с ним наедине.

- А кто сказал, что ты окажешься с ним наедине?

- Ты, что, намерен поехать со мной?

- Конечно, и быть рядом с тобой.

- Тогда я подумаю, - сказала она, прижимаясь ко мне.

Я помогал ей, я понимал, что помогал ей. Но я все еще чувствовал себя последним негодяем. И понимал, что после того, что произошло между мной и ею, мне лучше было бы никогда не встречаться с ее отцом; просто нужно доставить Луизу к нему и получить эту тысячу баксов.

Это вовсе не означало, что я не хотел рассказать ей правду. Но если бы я сделал это, то мог бы спровоцировать уход Луизы от меня и тогда потерял бы обещанные ее отцом деньги.

Или она могла кинуться к Ма Баркер или Хелен Нельсон, или остальным, а некоторые из них имели пистолеты. Что тогда станется со всеми моими планами?

Итак, в четыре часа я был в пути с Ма Баркер, которая занялась моим воспитанием.

- Это большая ответственность, - сказала она, поддразнивая меня, приглядывать за целым домом женщин...

- Я думаю, они бы могли приглядывать за мной, Ма, - ответил я, улыбаясь. Она тоже улыбнулась.

- Ты ведь не собираешься обижать эту девушку?

- Вы имеете в виду Лулу? Конечно, нет.

- Тебе досталась хорошая девушка. Не отпускай ее от себя.

- Постараюсь.

Я припарковал "Аубурн" на открытой площадке перед большим кирпичным трехэтажным домом на Пайн-Гроув, где когда-то жил настоящий Джимми Лоуренс. Вскоре на полквартала ниже Долорес остановила свой автомобиль. Я взглянул на часы: пять пятнадцать. Захват Гувера назначен на без десяти семь. У нас была еще масса времени. Я внес в дом багаж девушек, и они все разгалделись. Когда все вещи были размещены по спальням, было уже около половины шестого.

Мамочка предложила Луизе и мне небольшую комнату, отделанную всеми оттенками голубого, с двуспальной кроватью под нежно-голубым покрывалом. Над накрытым салфеточкой туалетным столиком висела картина, изображающая Иисуса Христа.

- Дети, вы можете здесь укрыться, - сказала она. Луиза поблагодарила ее:

- Спасибо, Ма, - вы святая.

Я тоже поблагодарил ее, но не мог полностью отдаться отдыху после дороги, с картиной Иисуса или без нее. Ма сказала: