Алексей Хапров - Сын Духа Святого

— Что с тобой? — спрашивал я ее.

Но она отмалчивалась. Собственно, я догадывался, в чем тут дело. Но вслух об этом ничего не говорил, и ждал, когда она сама соберется с духом.

Как-то раз, когда мы возвращались из леса, Ира смущенно, опустив голову и понизив голос, произнесла:

— Игорь, мне нужно сообщить тебе кое-что важное.

— Сообщай, — сказал я, понимая, что последует дальше.

Но Ира все никак не решалась признаться мне в том, о чем я уже и так знал.

— Как тебе сказать? — неуверенно вымолвила она.

Видя, что это признание доставляет ей много волнений, я решил ей помочь.

— А вот так и скажи, что нам пора регистрироваться. Интересно, девочка у нас будет, или мальчик?

Ира удивленно вскинула голову.

— Откуда ты знаешь? Как ты догадался?

— Мужская интуиция, — отговорился я.

— Значит, ты этому рад?

— Я не просто рад, я буквально счастлив! Умница ты моя! Красавица!

От меня не укрылось, какое облегчение испытала Ира после этих слов. Я подхватил ее на руки, и нес так до самого дома.

— Пусти! Пусти сейчас же! Сумасшедший! — шутливо брыкалась она.

Но я ее не отпускал, и пронес так через всю деревню, на глазах у всех, до самого дома. Сидевшие на лавочках старушки умилительно вытирали слезы.

В тот же вечер мы объявили своим матерям о нашей помолвке.

Свадьба. Наряду со школьным выпускным вечером она относится к событиям, которые бывают раз в жизни, и запоминаются навсегда. Как и школьный выпускной вечер, она также являет собой рубеж, свидетельствующий о зрелости. Зрелости не только возрастной, но и жизненной.

Находятся, конечно, ловкачи, которые за свою жизнь умудряются сыграть не одну, а несколько свадеб. Но сколько бы их в конечном итоге не было, по своему значению, по силе впечатлений, по воспоминаниям, настоящая свадьба все же первая. Она, как и первая настоящая любовь — единственна и неповторима.

Мы с Ирой поженились в начале сентября. Справлять свадьбу решили у меня дома. Мы даже сами не ожидали, что она получится у нас такой шикарной. Ограниченность средств не позволяла пригласить много гостей. Поэтому мы решили довольствоваться только родственниками и близкими друзьями. Но когда с самого утра в нашу квартиру повалил нескончаемый поток, мы были буквально ошарашены. Дверной звонок не умолкал. К нам пожаловал буквально весь институтский курс, и отнюдь не с пустыми руками. Мы оказались завалены подарками. Праздничный стол ломился от яств. Все гости в квартире не уместились, поэтому празднество пришлось переносить на улицу. К счастью, погода в тот день не подкачала. В разгар "бабьего лета" было тепло и солнечно.

Мы с Ирой сидели немного смущенные и растерянные. Я не мог налюбоваться на свою невесту. Какой она была красивой в своем свадебном наряде! И мне на ум невольно снова пришли воспоминания о моей прошлой жизни. В той жизни у меня не было семьи. Тогда я так и не познал этого человеческого счастья.

— Горько! — раздался чей-то выкрик, который тут же трансформировался в стройный многоголосый хор. — Горько! Горько!

Взметнулись рюмки, бокалы, стаканы, чашки, кружки. Мы с Ирой встали и под громкие аплодисменты слились в едином, крепком поцелуе. Пожалуй, в самом сладком поцелуе за всю нашу жизнь. Он словно символизировал объединение наших душ и сердец.

— Завидую тебе, старина, — прошептал мне на ухо Славик, который приехал на нашу свадьбу специально из Москвы. — По-доброму завидую. На мою свадьбу столько народу вряд ли соберется.

— Соберется, — ответил я. — Можешь не сомневаться.

Славик улыбнулся, видимо восприняв мой ответ не более, как простой жест вежливости. Но мои слова не были пустыми. Я знал, что говорю. Ведь мне была известна его судьба. Судьба успешная и счастливая.

Этот день прошел шумно и весело. Музыка, танцы, шуточные конкурсы продолжались до поздней ночи. Мы были бесконечно благодарны своим однокурсникам за то, что они устроили нам такой праздник. Это было действительно незабываемо. Это был один из самых восхитительных дней в нашей жизни. Мы с Ирой потом много раз его вспоминали, с ностальгией разглядывая свадебные фотографии.

Стоял август 1990 года. Последний месяц лета выдался жарким. В воздухе царила знойная безветренная сушь. Беспощадное солнце целыми днями полыхало над головой, сжигая землю и все, что на ней росло. Деревенская детвора носилась по улицам с содранной лохмотьями кожей, и спасалась от зноя в речке, плескаясь в ней с утра до вечера. Нам же, взрослым, оставалось только с завистью наблюдать за ребятней, и горько сожалеть, что наше детство уже прошло. Нам было не до купания. Нас полностью поглотила уборочная страда.

Мы с Ирой жили в Екатериновке уже три года. После окончания института мы сами попросили распределить нас именно сюда. Поскольку Екатериновский колхоз ходил в отстающих, и остро нуждался в молодых специалистах, нам с радостью пошли навстречу.

Председатель колхоза, невысокий, сухонький, но все же еще достаточно крепкий старичок, которого звали Никифор Авдеевич, нашему приезду был искренне рад.

— Ну вот, наконец, моя смена пожаловала, — проговорил он. — А то ведь вся молодежь в город сбежала. Работать стало некому. Одни старики да старухи. Вот введу вас в курс дела, подучу маленько, а после со спокойной душой уйду на пенсию.

Меня направили трудиться в ремонтную мастерскую, а Иру — в сельсовет.

Моя супруга рьяно взялась за работу. Работа ее совершенно преображала. Ира дома и Ира в сельсовете — это были два совершенно разных человека. Из тихой, скромной, доброй женщины она превращалась в энергичную, уверенную в себе, напористую мадам, перед которой рушились все преграды. Все, за что она бралась, неизменно приносило положительный результат. Требовалось построить водокачку — Ира ехала в облисполком и добивалась выделения средств. Сломался комбайн — она снова мчалась в город, каким-то чудом доставала дефицитные запчасти, и привозила мне в мастерскую. Колхоз не выполнял план по сдаче зерна — Ира пробивалась на прием к первому секретарю обкома партии, и в результате происходило то, что казалось невероятным — нам снижали план, давая возможность сохранить зерно для весеннего сева.

Вот такой была моя жена. У нее проявился недюжинный организаторский талант, который ранее никто не замечал. Она каким-то образом умела убеждать и вести за собой. На первых порах над ней, правда, посмеивались. Ее энергия и энтузиазм многим казались странными. Мол, молода еще, неопытна, жизни не знает. Со временем помудреет и успокоится. Но увидев, что ее усилия приносят результат, люди изменили к ней свое отношение. Ее стали воспринимать серьезно. Ее стали уважать. Ей стали верить. На нее стали полагаться. И она никогда никого не разочаровывала в себе.