Алексей Хапров - Черная повесть

— Живут, как и везде, — пожал плечами я. — Хотя, конечно, куда сходить, и на что посмотреть там гораздо больше, чем в любом другом городе.

Я рассказал Маше про Красную площадь, про Кремль, про старый и новый Арбат, про московские магазины, про университет. Она зачарованно слушала, томно вздыхала, и мечтательно поднимала глаза в потолок.

— Ты не знаешь, остальных ребят разыскали? — спросил я, резко переменив тему разговора.

— В морг час назад еще одного парня привезли, — ответила Маша. — Сейчас вскрытие проводят.

У меня неприятно засосало под ложечкой.

— Ой! — вдруг испуганно вскрикнула моя гостья, и прикрыла ладонью рот. — Зачем я тебе все это рассказываю? Мне же Виктор Михайлович строго-настрого запретил тебе об этом говорить.

— Почему? — спросил я.

— Тебе нельзя волноваться.

Я грустно усмехнулся.

— После всего того, что я пережил за эту неделю, меня уже вряд ли что сильно разволнует.

— И все равно я не имею права. Мне за это знаешь, как влететь может?

— Я тебя не выдам, — попытался успокоить ее я, но мой довод действия не возымел.

— Ты извини, что я тебя побеспокоила, — пробормотала Маша, еще раз посмотрела на мои заплаканные глаза, и вскочила с места. — Про Москву спросить очень хотелось. Давай в другой раз поговорим. Хорошо?

Она попятилась к двери. Я попытался ее остановить, но Маша только смущенно улыбнулась, ободряюще кивнула, и вышла из палаты, снова оставив меня в одиночестве…

Тело Вишнякова неподвижно лежало на земле. Его руки и ноги были безжизненно вытянуты, волосы на голове беспорядочно растрепаны, а на бледном, вымазанном грязью, лице застыло выражение неподдельного ужаса. Его глаза с закатившимися зрачками были выпучены и обращены к небу. Рот, из которого вывалился посиневший язык, был широко открыт, а всю шею окаймляла тонкая красная полоска. Зрелище явно было не для слабонервных. Девчонки испуганно закрыли ладонями лица и отвернулись. Ваня и Алан смотрели на труп как завороженные. Я нервно сглотнул слюну и почувствовал, как у меня начинают трястись поджилки.

— Если бы не Ванек, мы бы его не обнаружили, — негромко произнес Тагеров. — Его кто-то хорошо замаскировал.

Он кивнул глазами на разбросанные вокруг сосновые ветки.

— Этих веток здесь была навалена целая куча. Я думал, это просто валежник, и прошел мимо. А Ванек поглазастее оказался.

Попов вздохнул.

— Я смотрю, внизу что-то белеет, — пояснил он. — Пригляделся — похоже на кроссовки. У меня внутри словно стрельнуло. А вдруг…? Говорю Алану, давай ветки разберем. Разобрали, и вот, пожалуйста.

Я смотрел на мертвого Сергея, и меня разбирало какое-то странное, сложное чувство. Я никак не мог поверить, что я действительно это вижу. Ведь еще вчера он был жив. Мы с ним разговаривали, охотились, разводили костер. У меня даже в голове не укладывалось, что его больше нет. А может, мои глаза врут? Может, мне это только кажется? Может, это просто мираж?

Но мои глаза не врали.

Я оглядел остальных ребят. По выражению их лиц было заметно, что ими завладела паника. Мы непроизвольно сжались в кучу, и продолжали смотреть на мертвое лицо своего спутника, походившее на застывшую восковую маску.

— Боже, как это страшно! — тяжело дыша, прошептала Лиля.

— По всей видимости, его кто-то задушил, — как бы рассуждая сам с собой, произнес Ваня. — Красная линия на шее походит на след веревки. Причем, сделали это не так уж давно. Тело еще не закоченело.

— Ты хочешь сказать, что его убили не вчера? — спросила Юля.

— Именно, — утвердительно кивнул Попов.

— А как же тот крик, который мы все слышали?

— Крик был вчера, — согласился он. — Но задушили Сергея только сегодня. Ночью он определенно был жив. Может, он находился без сознания. Но он был жив.

Ваня приблизился к телу, и неторопливо обошел его вокруг.

— Ночью он находился не здесь, — уверенно заключил он. — Его притащили вон оттуда.

Он показал рукой в сторону.

— Почему ты так думаешь? — спросил я.

— Трава примята, словно по ней что-то волокли.

Мы подошли к тому месту, где стоял Попов, и убедились, что он мыслит правильно. На траве отчетливо просматривалась прямая линия, уходившая в глубь леса.

— Кроме этого, обратите внимание, — продолжал он, — его руки и ноги вытянуты вдоль тела. Такое положение конечностей может образоваться только в том случае, если не успевший еще закоченеть труп волокут за подмышки. Если бы его задушили здесь, руки и ноги были бы неестественно скрючены. Инстинкт самосохранения заставляет любого человека как-то бороться за свою жизнь, и отчаянно брыкаться.

Ваня присел на корточки и стал рассматривать руки Вишнякова. Спустя некоторое время, он присвистнул.

— Что? — спросили мы.

— Похоже, перед тем, как задушить, его крепко связали, — пояснил он. — Вот, посмотрите. Видите, красные линии на запястьях?

— Ужас какой! — передернулась Ширшова.

— Может, давайте пройдем по этому следу? — предложил Попов.

Все неуверенно замялись.

— Боязно! — призналась Патрушева. — Здесь явно обитает какое-то разумное существо. И мы вчера его видели. Кто его знает, что можно от него еще ожидать. Пока оно убило только Сергея. Где гарантия, что ему не захочется убить еще кого-то из нас?

— Почему ты считаешь, что оно разумное? — спросила Лиля.

— Подумай сама, — ответила Юля. — Ведь Сергея не загрызли, не разорвали на части, а задушили веревкой. Да еще замаскировали при этом труп сосновыми ветками. Звери на такое не способны.

Ее слова зародили в нас острое ощущение опасности, и мы стали беспокойно озираться по сторонам.

— Ты думаешь, это человек? — спросила Ширшова.

Патрушева пожала плечами.

— Не знаю. Может, человек. Может, какой-то получеловек-полузверь. Но, во всяком случае, это существо имеет интеллект, схожий с человеческим, — заключила она. — Его действия разумны.

— В чем же здесь разум? — возразила Лиля. — Беспричинно кого-то убить! Что здесь разумного?

— Я имею в виду не сам факт убийства, а то, каким образом оно совершено, — разъяснила Юля. — И я не уверена, что оно действительно беспричинно. Какая-то причина должна быть. Мы потревожили покой этого существа. Мы вторглись в его мир. Оно явно усмотрело в нас какую-то опасность. Но только вот какую?

Патрушева немного помолчала.

— Я вот что думаю, — задумчиво проговорила она. — А не завязан ли здесь каким-то образом этот проклятый самородок? Кстати, где он?

Последняя фраза Юли мгновенно повернула наши мысли в совершенно другое русло.

— Информация к размышлению, — натужно усмехнулся Алан. — Самородок бесследно исчез.

— А ты, что, уже смотрел? — спросил я.

Тагеров кивнул головой.

— И что? Неужели самородка действительно не было?