Алексей Хапров - Черная повесть

— А, вот вы где! — облегченно выдохнула Юля.

— А ты думала, мы где? — спросил Алан.

— Да я уже все, что угодно, готова была подумать. О чем вы тут говорите?

— О том, что неплохо было бы покушать, — соврал я.

— Хорошая тема, — согласилась Патрушева. — И, самое главное, актуальная. Давайте этим и займемся. Дим, пойдем ловить зайцев?

Я помотал головой.

— Нет. На охоту лучше идти одному.

— Почему? — огорчилась Юля. — Ведь вчера мы ходили вдвоем.

— Вот поэтому ничего и не поймали, — пояснил я. — Вспомни, за то время, что мы просидели в засаде, хотя бы один заяц появился? Не появился. То-то и оно. Зверь — он тоже не дурак. Он чужих чует.

В глазах Патрушевой промелькнула обида. Заметив это, я поспешил смягчить свою непреклонность.

— Юля, ты напрасно на меня обижаешься. Пойми, мы все голодные. И чем быстрее я кого-нибудь изловлю, тем лучше. В одиночку маскироваться гораздо проще. Следующую охоту мы обязательно проведем вместе. Я тебе обещаю.

В этот момент из избушки с заспанным видом вышли Попов и Ширшова. Они широко зевали и кулаками протирали глаза.

— Умыться нечем? — спросила Лиля.

— Нечем, — ответил я.

От меня не укрылось, как при ее появлении Тагеров напрягся, замер, отвернул голову, и продолжил втягивать в себя сигаретный дым, всячески стараясь выглядеть раскрепощенно и непринужденно. Лиля при виде Алана тоже смутилась, и сделала вид, что не обращает на него никакого внимания, хотя ее зрачки так и норовили украдкой посмотреть в его сторону.

Появление наших спутников положило конец Юлиной настойчивости. Она перестала набиваться мне в компаньоны. Она только пожала плечами и произнесла:

— Да я и не обижаюсь. За что здесь обижаться? Я просто хотела тебе помочь. Считаешь, что одному идти лучше — иди один. Хотя, на мой взгляд, это не безопасно. Я сама заинтересована в скорейшем появлении пищи. У меня уже голова начинает кружиться от голода.

— Днем нам бояться нечего, — уверенно заявил я.

Патрушева отвела от меня глаза, посмотрела на Ширшову, затем на Тагерова, и озабоченно нахмурилась, видимо уяснив сложность ситуации. Но тут ее взгляд заблестел. Очевидно, ей в голову пришла какая-то остроумная мысль.

— Что ж, раз меня не хотят брать на охоту, отправлюсь-ка я за березовым соком. За ночь, наверное, натекло. Иван, не составишь мне компанию?

— Угу, — простодушно буркнул Попов, скорее всего, даже не осознав, что стоит за этим приглашением.

А за этим приглашением стояло только одно. Юле хотелось помирить Алана и свою подругу. Именно с этой целью она и стремилась оставить их наедине. Но Тагерова не обрадовал ее порыв, и он резко подался вперед.

— Я с вами.

— Нет, — остановила его Патрушева. — Мы же договорились, в одиночку не оставаться. Если ты пойдешь с нами, рядом с Лилей никого не будет. Так что оставайся здесь. Мы с Ваней и вдвоем управимся.

Она говорила столь жестким и не терпящим возражений тоном, что Алан не решился ей перечить. Он только тяжело вздохнул, и обреченно вытащил из пачки новую сигарету.

Я опустил голову, чтобы скрыть непроизвольно появившуюся улыбку. Ну и хитра же эта Юля! Ох, и хитра! Психолог!…

Не могу сказать, что поймать зайца мне удалось довольно быстро. Но, час с небольшим спустя, мое терпение было, наконец, вознаграждено, и в силках затрепыхало серое длинноухое создание. Связав "косому" лапы, я понес его к месту нашей дислокации.

У избушки был только Тагеров. Он скрупулезно придавал форму аккуратной горки кучке хвороста, собранного им для костра. От его угнетенности, которую я наблюдал утром, не осталось и следа. Алан снова стал привычным Аланом. Его движения были легкими, спина распрямилась, а глаза светились энергичным блеском. Я поймал себя на мысли, что он чем-то походит на возбужденного молодого кота, играющего с майским жуком. Правда, его бодрость меня скорее насторожила, чем обрадовала. В свете его последних откровений я догадывался об ее причине. Без "соды" здесь явно не обошлось.

Заслышав мои шаги, Тагеров обернулся.

— А, это ты! — воскликнул он.

Рассмотрев мою добычу, он восхищенно поцокал языком:

— Класс! Кстати, а почему ты один? Где наше великолепное любвеобильное животное?

— Какое животное? — не понял я.

— Известно какое. Ширшова, — усмехнулся Алан. — Она же вслед за тобой побежала.

Я сделал удивленные глаза.

— За мной? Я ее не видел.

На лице Тагерова появилась недоуменная гримаса.

— Странно, — с ухмылкой проговорил он. — Я думал, вы вместе охотитесь.

Я посмотрел на лежавшего на земле зайца, который отчаянно брыкался, не оставляя попыток освободиться, затем пристально вгляделся вдаль, и пробормотал:

— Куда она могла деться?

— Да не бери в голову, — махнул рукой Алан. — Может, ей одной побыть захотелось. Пусть побудет. Выплачет последние слезы. Слышал ночью ее рыдания?

— Слышал, слышал, — отозвался я. — Может, все-таки, ее позвать? По крайней мере, убедимся, что с ней все в порядке.

— Да ну ее! — злобно бросил Тагеров. — Давай лучше готовить завтрак.

Я еще раз вгляделся в сторону, куда, по словам Алана, ушла Лиля. Меня не покидало беспокойство. Меня терзало предчувствие чего-то нехорошего, а в душе нарастала тревога. Но, немного подумав, я все же решил не поддаваться преждевременной панике, и отправился за угол домика.

Начав разделывать свою добычу, я еще раз поразился тому, как сильно за эти три дня закалилась моя воля. Ведь после первой охоты, которую мы проводили вместе с Вишняковым, я не то, что боялся убить зайца, я даже не мог причинить ему боль. Теперь я об этом даже не задумывался, как будто в моих руках было не живое существо, а всего-навсего мягкая игрушка. Один удар ножом, и заяц безжизненно распластался на земле. Дождавшись, пока утихнут его предсмертные судороги, я принялся сдирать с него шкуру.

Шум и восклицания, донесшиеся до моих ушей, свидетельствовали о том, что вернулись Патрушева и Попов. Юля спросила про Лилю. Тагеров рассказал ей все то же самое, что и мне.

Закончив разделку туши, я вышел из-за домика, и с торжественным видом продемонстрировал ее ребятам.

— Браво, браво, — захлопала в ладоши Патрушева.

— Я надеюсь, охотник заслужил, чтобы ему дали напиться? — страдальчески простонал я.

— Заслужил, заслужил, — улыбнулась Юля, и подняла наполненную березовым соком баклажку. — Тащи свою кружку.

Утолив жажду, я помог Алану разжечь костер, и вместе со всеми уселся у огня. Но при этом меня не отпускало волнение. На душе было как-то скверно, и я раз за разом бросал пристальные взгляды то в одну, то в другую сторону.

— Чего ты головой вертишь? — спросила Патрушева.

— По-моему, у меня начинает "ехать крыша", — смущенно признался я. — Я явно становлюсь параноиком. Мне все время кажется, что за нами кто-то наблюдает. Я постоянно чувствую на себе чей-то взгляд.