Лев Корнешов - Пуля для безнес-леди

Время разбрасывать камни

Было начало августа, тот самый август, который войдет в новейшую историю России. Держалась отличная погода. Летнюю жару вытесняла предосенняя свежесть, изредка моросил меленький дождичек, он был приятным, особенно когда через серые тучи прорывались лучи солнца. Но синоптики предсказывали похолодание и возмущенную геомагнитную обстановку. Лето на глазах сменялось осенью.

Генеральный секретарь ЦК отдыхал в Фаросе и в газетах появлялись сообщения, как ему там хорошо. А по Москве гуляли слухи о том, какая роскошная дача специально для него строится в Крыму, и ещё разные другие слухи, из которых вытекало, что он, такой-сякой, совсем и не демократ, а прибирает всю власть к рукам. Митингующая страна переставала работать и накапливала взрывные проблемы.

У Ельцина число сторонников росло буквально на глазах. В России во все времена любили убогих и обиженных. Один из лучших храмов столицы - Покрова что на Рву, назывался собором Василия Блаженного, по имени юродивого Васятки, который обитал в этих местах и здесь же был закопан в приделе.

Однажды Миша Кушкин предупредил Настю: в эти дни сиди тихо и не высовывайся. Они с некоторых пор перешли на "ты", благо возраст у них совпадал.

- С чего это ты? - Настю заинтересовал совет Кушкина.

- Объяснить не могу, но, пожалуйста, прислушайся... - твердо сказал Кушкин.

Настя уехала вечером на дачу, а утром, по привычке включила телевизор. Передавали обращение к народу ГКЧП - в стране происходил государственный переворот. Она наспех оделась и помчалась на вокзал. В электричке была необычная тишина, люди угрюмо молчали, никак не комментировали происходящие события, хотя все знали о них. К Насте подсел молодой человек в опрятной дешевой курточке. Она, не напрягаясь, признала в нем того, который срубил на Тверской приставалу-"актера".

- Привет! - громко сказал он, очевидно для пассажиров. - Вот так встреча, Анастасия Игнатьевна! - И тихо добавил: - Советую возвратиться на дачу.

- А не пошел бы ты... - прошипела Настя. Она не хотела и не могла пропустить события, которые происходят не каждый день.

- Нет, не пошел бы, - твердо ответил молодой человек. - Не желаете возвращаться - буду с вами. Вы хоть понимаете, что может произойти?

- Что?

- Да все, что угодно: погромы, драки, битье витрин, сведение под шумок старых счетов.

- Мрачноватая картинка... Как вас зовут? А то мы не на равных, вы меня знаете, я вас нет, хотя и запомнила.

- Леонид.

- Капитан? - с полуулыбочкой спросила Настя.

- Мы в равных званиях, - отшутился Леонид.

Настя хотела возмутиться, но тут же передумала: чего собачиться, о ней заботятся, что ещё слабой женщине надо?

- Вы представляете картинку: мы приходим в редакцию, вы со мною рядом, как я вас представлю своим, редакционным?

- Соседом по даче, - похоже на все вопросы у Леонида или как там его на самом деле звали, были заготовлены ответы.

- Живу на соседней с вашей даче... Вы попросили меня сопровождать вас в Москву, поскольку время такое... тревожное.

- А кто вы по профессии? - продолжила игру Настя.

- Инженер-электронщик с "почтового ящика". Ваши в электронике точно ничего не смыслят.

- Вы в Союзе писателей случайно не состоите?

- Нет, а что?

- Байки складно сочиняете.

Леонид рассмеялся.

- Между прочим, я по давней профессии действительно инженер-электронщик. И комнатку с верандой на соседней с вашей даче снимаю. Любая "легенда" должна быть, как минимум, правдоподобной, а как максимум основываться на реальных, легко проверяемых фактах.

Улыбка у него была хорошей. И весь он внушал доверие - открытое лицо, глаза без затаившейся в глубинке подлянки, скуластенький, смуглый. Настя поймала себя на том, что посматривает на него с интересом. Как он того "актера" вырубил...

- Помните приставалу на Тверской? - спросила она с непонятной себе тревогой. - Вы его тогда как... насовсем?

Леонид удивился вопросу, ответил:

- Ну, я не такой кровожадный... Три-четыре минуты - вполне достаточно, чтобы потом поднялся и за сердце стал хвататься, мол, никогда не болею, надо же такому случиться...

И уже серьезнее добавил:

- Еще неизвестно, кто все-таки это был... Когда пришел в себя - очень лихо скрылся от нашего человека, обрубил хвост, как говорится.

Настя грустно и надолго замолчала. В странном мире она стала жить: нежданное наследство, охрана, странный человек, нагло кадривший её прямо на улице. А теперь вот и танки...

Танки и БТРы они увидели, как только вышли из метро станции "Пушкинская". Они четко обрамляли прямоугольник Пушкинской площади, подогнанные вплотную друг к другу - железные чудовища, казалось, задремавшие под теплым солнцем. Люки были открыты, молодые парни-танкисты в шлемах по пояс торчали в них, некоторые сидели на броне. Почти все немного ошарашено улыбались, поглядывая на окруживших их людей. Танкам было не сдвинуться, разве что по толпе. На танки полезли девушки с цветами, мороженым, конфетами. Танкисты протягивали руки, помогали им взобраться на броню. Ветерок развевал юбки, мелькало под ними что-то таинственно-белое, девчонки, не смущаясь, прихлопывали юбки и платьица ладошками. Вдоль линии танков и БТРов не видно было ни одного офицера.

- Все, конец трагедии, начинается фарс, - пробормотал Леонид.

- Вам и такие слова знакомы? - Настя не смогла скрыть удивление.

Вместо ответа Леонид сказал:

- Мне надо позвонить.

- В моем кабинете есть телефон. И не один, а штуки три.

- Не годится... из кабинета. Сделайте одолжение, пройдемте к автомату, - он показал на кабинки у входа в метро.

Настя не слышала, что он говорил в телефонную трубку, ни к чему ей были чужие секреты, своих хватало.

- Приказано быть с вами все время, - сухо информировал её Леонид после телефонного разговора. Она видела, что он не очень доволен полученным распоряжением.

- А вы занимайтесь своими делами, а я в случае чего, скажу, что вы меня ни на минутку не оставляли.

Он глянул на нее, как на чумную:

- Именно своим делом, - он сделал ударение на двух последних словах, я и занимаюсь.

- Тогда смело вперед, в редакцию!

В редакции на её этаже было пустынно и непривычно тихо, народ куда-то исчез. "В кофейне все", - сообразила Настя и потащила своего неожиданного спутника туда. Она угадала, кофейня была битком набита журналистами, за всеми столиками оживленно галдели, обменивались мнениями, энергично жестикулировали. Кое-где стояли бутылки коньяка: отмечали, но неизвестно что. За одним из столов вместе с несколькими членами редколлегии и "золотыми перьями" восседал зам Главного, "лидер" редакционных демократов Юрий Фофанов. Он уже поддал и явно пребывал в ораторском экстазе. Возле пристроилась его последняя пассия Елена Ирченко, посматривая на свой "объект" влажными телячьими глазами. Фофанов заметил Настю, призывно помахал рукой: "Греби к нам, Соболева, мы тут кое-что решаем..."