Степан Янченко - Утраченные звезды

Мало-помалу работники магазина как-то исподволь по собственной инициативе или по научению стали втягивать его в работу за прилавком. Однажды, когда он подвозил картофель и овощи в отдел, заведующая, как бы, между прочим, шепотком попросила его:

— Петр Агеевич, взвесьте, пожалуйста, покупателям картошки, а мне отвернуться нужно.

И он почти весь вечер взвешивал и отпускал и картофель, и морковь, и свеклу, и капусту, и это повторилось в последующие дни. А однажды его попросили помочь так же с фруктами, и тут он заметил в отдалении директрису, наблюдавшую за ним. Затем таким же образом попросили помочь в рыбном отделе, предварительно одев его в белый халат, и он хорошо управлялся за прилавком, и покупатели были им довольны и благодарили за расторопность. А о том, что, их обслуживал бывший заводской слесарь высшего класса и первый мастер своего дела на весь гигантский завод, никто и не догадывался, и хотя мужчина за прилавком был непривычен, никто на это, казалось, особого внимания не обратил.

Как-то поздним утром, когда работа была в разгаре, на складе, где он на тележку брал мешок гречневой крупы, раздался незнакомый ему тревожный звонок, и кладовщица с беспокойством сказала:

— Петр Агеевич, возьмите у себя гаечный ключ побольше и скорее пойдемте к директрисе.

Петр ничего не понял, но не стал мешкать и, захватив в мастерской ключ, поспешил за кладовщицей, у двери кабинета они, будто случайно, столкнулись с товароведом, которая, открыв дверь, спросила разрешения и ввела всех в кабинет директрисы. В кабинете перед Галиной Сидоровной сидели два чернявых, холеных молодца, и Петр сразу все понял, и про неизвестный ему звонок тоже все понял, и остановился в дверях, держа увесистый ключ.

— Что вам, товарищи? — как ни в чем не бывало, обратилась директриса к, будто ненароком вошедшим работникам.

— Мы на минуту, извините, Галина Сидоровна, — торопливо заговорила кладовщица, — вот Петр Агеевич считает, что, пока лето, надо просмотреть кое-какие батареи.

— Присядьте, я вот закончу с гостями, тогда обсудим, — невозмутимо сказала директриса. — Присядьте, Петр Агеевич.

— Спасибо, я постою, — ответил Петр, прислонившись к стене у двери, успевший оценить обстановку и вспомнить свои боксерские занятия, однако он заметил, что гости на глазах сникли. А женщины сели с выражением безразличного ожидания.

— Так о чем мы с вами? — обратилась Галина Сидоровна к гостям. — Да, о магазинных ценах… Вы по-русски читаете?

— Да, а что? — сказал один из гостей с горделивой поспешностью, отчего его кавказский акцент прозвучал особенно ярко.

— Вот я вам покажу документ управления торговли, — при этих словах она вынула из папки два листа бумаги. — Обратите внимание на бланк, на штамп, на печать, на подпись, то есть на подлинность документа, здесь перечень товаров, в том числе и апельсины, на которые управление торговли устанавливает максимальные цены реализации в магазинах ассоциации на ближайшие две недели, — она подала парням документ, и те стали его медленно и внимательно читать, потом молча вернули бумагу с выражением растерянности.

— Могу ли я не подчиниться управлению торговли и ставить себя под удар, в крайнем случае, под штраф в десять минимальных зарплат? — невозмутимо говорила директриса. — Я думаю, вы меня понимаете? А коли так, то все ваши претензии по занижению, в сравнении с рыночными, цен в магазине обратите к управлению торговли.

— Да, ну зачем управление торговли и магазин теряют прибыль на ценах? — недоуменно спросил один из гостей.

— Магазин ничего не теряет, если учесть, что апельсины — скоропортящийся продукт. А во-вторых, магазин имеет пропорции отчислений в налоги и в централизованный фонд развития, — выше цены, выше отчисления, — и что-то вспомнив, поучительно сказала: — А на счет вашей прибыли я покажу вам еще один документ, который нам прислали в порядке коммерческой информации, — и, перебрав в папке бумаги, вынула лист, исписанный с двух сторон, — Вот, это из налоговой полиции, тоже со всеми удостоверениями… Вы, случайно, не знаете Григоряна Башидряна? — и посмотрела на парней так, что они обязательно должны бы знать такого-то Григоряна, но те переглянулись и не выдали никаких признаков знакомства с упомянутым предпринимателем.

— Так вот, налоговая полиция проверила правильность уплаты налогов и пишет, что Григорян из того, сколько привез в наш город апельсин, на транспортировку, хранение, реализацию, на уплату налогов, в денежном выражении потерял сорок процентов своего добра, — Галина Сидоровна считала на полном серьезе и, хотя гости невозмутимо молчали, храня тайну предпринимателей, по их лицам было видно, что директриса правильно подсчитывала издержки, и в заключение предложила: — Мы предлагаем вам коммерческую сделку — вы нам оптом по договорным ценам, выгодным и нам и вам, поставляете апельсины, а мы вам за это сразу выплачиваем сумму, и — без хлопот, при хорошем, высокосортном качестве, разумеется.

Гости значительно переглянулись, потом один спросил:

— А договор как заключаем?

Галина Сидоровна, очевидно, их хорошо поняла и продиктовала свои условия, гости помолчали, переглядываясь, и один из них, тот, что держал инициативу, сказал:

— Предварительно мы ваше предложение принимаем, но еще подумаем, потом сообщим.

— Хорошо, но имейте в виду, что мы себя в зависимость от вас не ставим; отношения с вами строим на взаимной предпринимательской выгоде.

Гости поднялись, довольно вежливо, как это умеют делать такие люди, распрощались и вышли.

— Посмотри, Зоя Сергеевна, куда они пошли, — попросила Галина Сидоровна товароведа и, когда та вернулась и сообщила, что парни на улице сели в машину и уехали, директриса, как бы встряхиваясь, повела своими круглыми плечами и рассмеялась:

— Bo-время вы их охладили, особенно, очевидно, Петр Агеевич со своим ключом… А то они, понимаете, так агрессивно ворвались в кабинет и с угрожающим видом стали меня допрашивать, почему магазин сбивает рыночные цены на апельсины… Вот что значит конкуренция и монополия, хоть и в микроразмерах, но наглядный пример борьбы частника за существование в ущерб потребителю, вплоть до кровавых разборок… А бумаги я им показала подложные, в управлении мне подсказали об них.

— В управление они не пойдут, эти люди государственные органы за версту обходят, — смеясь, говорила Зоя Сергеевна.

Петр прошел в мастерскую и постоял в ней несколько минут, вертя свой ключ, как бы изучая, какая сила таилась в нем от тех, кто сработал его, чтобы с ним совершать великий созидательный труд. Неожиданно ему пришла мысль о том, что тысячи заводских людей, подобных ему, изо дня в день держали в своих рабочих руках ключи, но почему-то предупреждающе не подняли их, когда не залетные, а свои собственные демократы, повыползавшие, как навозные черви, из таившихся злокачественных, противных трудовому народу гнойников, стали яростно сгрызать народную собственность и народную власть, отравляя ядом капитала рабочую мудрость и cилу классовой сплоченности.