Бретт Холлидей - Когда танцует Доринда

— Заткнитесь,— посоветовал ему Шейн.— Поберегите порох. Я знаю, что имя девушки Юлия Лэнсдоун, а также и то, что вы проделали с ней, подлый вонючий шантажист. Перед Господом богом клянусь, что…

— Не торопитесь, Шейн, помолчите хотя бы минуту. Моран торопливо вытер кровь со рта тыльной стороной ладони.— О чем вы толкуете, черт вас побери? Что за лапшу навесила Дорри вам на уши? Небось наплела с три короба о том, как я безбожно эксплуатирую ее. И это после того, как я подобрал ее в сточной канаве, вложил в нее все мои деньги, чтобы она могла получить непыльную работенку в «Ля Рома». Веселенькая история!

— Вы продолжаете отрицать, что настоящее имя девушки — Юлия Лэнсдоун?

— Откуда мне знать ее настоящее имя. Думаю, она и сама этого не знает.

— Вы также станете отрицать, что обманом заставили ее накуриться марихуаны на частной вечеринке в Форте Ладердейл, сфотографировали ее в голом виде, танцующей на лужайке с обнаженным мужчиной, и, шантажируя, принудили ее взяться за эту работенку.

— Ну и Дорри…— Рики Моран нахмурился с выражением искреннего недоумения на лице.— Надо же придумать такое! Я всегда полагал, что ее место на Бродвее.

Он слабо улыбнулся.

— Расскажите мне конец ее истории, Шейн. Держу пари, она того стоит. И какое же имя она избрала для себя?

Некоторое время Шейн настороженно изучал выражение лица своего оппонента. Затем, резко повернувшись на каблуках, уселся на кушетку.

— Присаживайтесь, Моран,— предложил он, пододвигая ему пустой бокал и бутылку коньяка.— Налейте себе стаканчик. Похоже, нам предстоит длинный разговор.

Моран уселся в кресло, которое до него занимала Юлия.

— Что и говорить, я остался в дураках,— признался он, плеснув коньяку на донышко бокала.— На вас я не обижаюсь, Шейн. Дорри знает, как обращаться с мужчинами. Не сомневаюсь, что она заставила вас проглотить немало романтических баек, прежде чем я нарушил эту идиллию.

Моран слегка пригубил коньяк.

— И все же она успела назначить вам свидание,— он безнадежно развел длинные тонкие руки жестом полной покорности судьбе.

— О'кей,— продолжал он — у вас не может быть претензий ко мне, не так ли? — Он откинулся на спинку кресла, держа бокал перед собой.— Я знаю, что глупо пытаться переубедить женщину, когда она устает от вас. Но видите ли, отношения между мной и Дорри — это не просто отношения между мужчиной и женщиной. Их трудно порвать, будь я проклят…

— Вы отъявленный лгун, Моран,— прервал его Шейн, неторопливо отхлебывая коньяк.

— Вы хотите сказать, что еще верите этой дикой истории, которую маленькая…

— Довольно, Моран,— предупредил его Шейн.— Злоупотребление крепкими выражениями не принесет вам ничего, кроме потери нескольких зубов. Расскажите мне лучше о миссис Дэвис.

— О ком? — переспросил Моран, привстав с кресла.

— О миссис Элберт Дэвис.

— Никогда не слышал такого имени,— возразил Моран угрюмо.

— Тогда какого черта вы потащились в «Уальдорф Тауэрс» этой ночью?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, Шейн,— стоял на своем Моран, незаметно отводя глаза в сторону.

— Разве не вы перехватили записку, которую она отправила Доринде за кулисы прошлым вечером?

— Ну и что с того? Куча народу пишет Доринде записки. Если я не приму меры, у нее останется время только на то, чтобы без конца перечитывать все эти послания,— огрызнулся Моран, отправляя в глотку содержимое бокала.

— А что скажете относительно этого? — Шейн подобрал со стола фотографию Доринды.— Попытка шантажа — уголовное преступление, Моран. Кстати, у меня имеется и записка, которую вы переслали вместе с фотографией миссис Лэнсдоун.

Рики Моран выглядел совершенно сбитым с толку. Бросив короткий взгляд на фотографию, он сердито повернулся к детективу.

— Вы уже дважды упомянули шантаж, Шейн.

— Я могу и не ограничиться одними разговорами, Моран,— предупредил его Шейн, поднимаясь на ноги.— На мой взгляд, вы пованиваете хуже скунса.

— Вы не смеете так говорить со мной! — крикнул Моран, поспешно вскакивая на ноги и нервно облизывая разбитую губу.

— Мне ничего не стоит разорвать вас на куски, Моран,— продолжал Шейн, любезно улыбаясь.— И это скоро произойдет с вами, если после того, как вышвырну вас за дверь, вы попытаетесь хотя бы раз приблизиться к Юлии Лэнсдоун или даже произнести ее имя.

Продолжая пятиться назад, Моран неожиданно рванулся в сторону и, изрыгая на ходу проклятья, попытался выхватить спрятанное под пиджаком оружие.

Шейн прыгнул ему навстречу и, прежде чем Морану удалось осуществить свое намерение, нанес ему левой рукой мощный удар в плечо, заставивший того развернуться на месте. Одновременно пальцы правой руки детектива стальными тисками сжали кисть противника. Действуя левым предплечьем, как рычагом, Шейн оторвал тело Морана от пола и поднял его в воздух, несмотря на отчаянное сопротивление противника.

Раздался приглушенный звук выстрела, Моран неожиданно обмяк. Запах пороха заполнил комнату. Детектив разжал руки, и тело Морана соскользнуло на пол.

Несколько секунд Шейн стоял неподвижно, разглядывая безжизненную фигуру поверженного противника. Затем опустился на одно колено и повернул его лицом вверх. Глаза Морана помутнели, массивная челюсть опустилась на грудь. На рубашке уже расплывалось темное пятно, а пальцы еще продолжали сжимать рукоятку пистолета.

Попытавшись нащупать пульс и убедившись в тщетности своих стараний, детектив направился к телефону. Твердым голосом он попросил оператора соединить его с домашним номером Уилла Джентри, шефа полиции Майами. Спустя минуту в трубке раздался сонный голос.

— Джентри.

— Это Майкл Шейн, Уилл. Сожалею, что вынужден разбудить тебя, но у меня в квартире находится труп дохлого скунса. Пришли своих ребят, чтобы забрали его.

— Нашел время шутить, Майкл…

— Ты же знаешь, что я никогда не шучу, когда дело касается трупов.

— Вот как? А я уже решил, что речь идет об одном из твоих родственников.

— Хватит, Уилл,— утомленно вздохнул Шейн.— Он портит интерьер моей квартиры, а город платит тебе жалованье, чтобы ты не допускал подобных накладок.— Шейн повесил трубку и налил себе бокал коньяка.

Спустя несколько минут вой полицейской сирены заполнил квартиру.

Шеф Уилл Джентри, терпеливо выжидавший того момента, когда они с Шейном останутся один на один, поудобнее устроил свое массивное тело в широком кресле и перешел к делу.

— О'кей, Майкл. Я уже успел выяснить, кто на этот раз оказался трупом, выслушал твою версию обстоятельств его смерти. Будет проще для тебя самого, если теперь ты мне дашь внятное объяснение, почему это произошло.