Бретт Холлидей - Убийство по доверенности

— Ладно,— коротко сказал Шейн,— эту фотографию можно будет увеличить и поместить в газетах. Если вам удастся напечатать ее в дневных выпусках, я позабочусь, чтобы она появилась в вечерних «Ньюс». А теперь мне потребуются кое-какие факты, касающиеся вас и вашей жены. Я приглашу сюда секретаршу.

Он нажал кнопку, откинулся в кресло и закурил.

— Не хотите ли выпить?

— Нет, спасибо, не хочется. Я уже выпил сегодня утром в отеле.

Вошла Люси Гамильтон с блокнотом.

— Надо кое-что записать, Люси,— и, обратившись к Гаррису, Шейн добавил,— мне нужно узнать все, что необходимо.

Он подождал, пока Люси приготовится писать и спросил:

— Ваше полное имя и нью-йорский адрес?

— Герберт Гаррис.

Он назвал свой домашний адрес в Ист-Сайде и достал из кармана визитную карточку.

— А здесь адрес моей конторы.

Шейн бросил на нее взгляд, прежде чем передать Люси.

— Вы имеете долю в этой посреднической конторе?

— Это относительно небольшая фирма, но вполне преуспевающая. Большинство наших клиентов — жители других городов, и мы ведем их дела на обычных условиях — годовые проценты.

Шейн кивнул.

— Вы снимаете квартиру? Есть ли у вас прислуга?

— Только приходящая. Она бывает два раза в неделю. Ее зовут Роза, фамилию не знаю. Она работает и у других жильцов этого дома. Роза не приходила с тех пор, как уехала жена. В воскресенье они очень тщательно убрали всю квартиру, и Эллен договорилась с ней так, чтобы она пришла снова только в следующую субботу.

Шейн нахмурился и замолчал.

— Разве прислуга играет тут какую-нибудь роль? Это важно?

— Не знаю, что сейчас важно, а что нет. Как девичья фамилия вашей жены?

— Эллен Терри. Он была весьма популярной манекенщицей, очень преуспевающей, когда мы познакомились полтора года назад.

Шейн кивнул. Было очень легко поверить, что женщина, сфотографированная на любительском снимке, была преуспевающей особой.

— В каком агентстве она работала?

— В одном из самых крупных… Оно расположено в Рокфеллер-Центре.

Гаррис наморщил лоб, припоминая.

— «Ноубл»,— объявил он,— «Ноубл и Эллиот». Но она оставила работу, когда мы поженились.

— Это было ровно год назад? — спросил Шейн.— Дайте, пожалуйста, описание ее внешности.

— Ей тридцать один год. Довольно высокая, примерно пять футов шесть дюймов, весит чуть меньше ста сорока футов. Носит платья четырнадцатого размера, если не ошибаюсь, иногда двенадцатого. Хорошие золотистые волосы. Держится красиво, каждое ее движение — сама грация. Она… из тех женщин, на которых всегда обращают внимание.

Шейн бросил взгляд на Люси, карандаш ее так и бегал по блокноту. Он откинулся на спинку стула, подергал себя за мочку уха и сказал:

— Отлично. Ну, а теперь дайте мне, если можете, имена и адреса ее ближайших друзей… мужчин и женщин…

Гаррис сердито посмотрел на него.

— Послушайте, Шейн, я уже сказал вам, что у нее не было друзей мужчин. И уж, во всяком случае, я не понимаю, какое отношение ее нью-йоркские друзья имеют к тому, что здесь произошло.

Шейн спокойно ответил:

— Если бы я вдруг появился в вашей конторе и, ничего не понимая в акциях и курсах бумаг, вдруг стал бы вам давать советы, как лучше вести дела, вряд ли вы стали меня слушать, я полагаю. Я делаю свою работу так, как считаю нужным. Ну, а теперь принимайтесь диктовать мисс Гамильтон список близких друзей вашей жены. Начните, пожалуйста, с того времени, когда она еще была манекенщицей, если можете.

Гаррис сказал:

— Пожалуй, я бы выпил чего-нибудь, если вы не возражаете.

Шейн кивнул и, оттолкнув кресло, встал из-за стола. Гаррис повернулся к Люси и стал называть ей имена и адреса. В основном это были женщины, несколько женатых пар. Адреса он называл лишь частично, какие помнил.

В другом углу комнаты Шейн извлек из небольшого шкафа бутылку коньяка, вставил по два бумажных стаканчика один в другой, налил их до краев и отнес к столу. Потом достал из холодильника чашки с ледяной водой и поставил рядом со стаканами.

Шейн пододвинул Гаррису коньяк и воду, как раз когда тот закончил диктовать.

— Вот, пожалуй, и все, что я могу сейчас вспомнить.

Он бросил взгляд на Шейна и пояснил:

— Я уже сказал вашей секретарше, что мы не слишком любили общество. Честно говоря, мы были поглощены друг другом и не очень то нуждались в других людях.

— Это мне вполне понятно,— от души сказал Шейн.— Ведь вы только год, как поженились. Однако давайте поглядим, у вас есть адрес ее парикмахера, Люси?

Она отрицательно покачала головой, а Гаррис яростно сказал:

— Какого дьявола, скажите мне, вам адрес парикмахера в Нью-Йорке? Какое отношение он может иметь к исчезновению Эллен в Майами? Вероятно, вы хорошо знаете свое дело, мистер Шейн, но я совершенно не понимаю…

— Ладно, Люси…— сухо ответил Шейн, — сделайте пометку, что мистер Гаррис отказывается назвать парикмахера своей жены.

— Минуточку. Я вовсе не отказываюсь. Черт возьми, я просто не знаю имени этой женщины. Парикмахерская находится где-то на Парк-авеню, недалеко от нашего дома. Кажется, ее зовут Бланш или как-то в этом роде.

Шейн кивнул.

Ну, а теперь давайте проверим, правильно ли мисс Гамильтон записала все изложенные вами факты.

Он откинулся на спинку кресла, сделал большой глоток коньяка и сощурил глаза.

Вы посадили жену в самолет, отправляющийся в Майами днем в понедельник. Она позвонила вам из отеля вскоре после своего прибытия, и больше ничего вы от нее не имели. Это вас не беспокоило, Гаррис?

— Нет. Чего мне было беспокоиться? Я и не ждал, что она мне будет звонить или писать, если не случится ничего непредвиденного.

— А сами вы ей не звонили?

— Нет.

Гаррис заговорил обороняющимся тоном.

— Мы ведь взрослые люди. Я сам предложил, чтобы она эти две недели провела без меня, чтобы повидала новых людей и развлеклась немного, не давая мне отчета за каждый шаг. Да и я не хотел контролировать ее.

Шейн безучастно кивнул.

— Ну, а путешествие, которое вы внезапно совершили? Правильно ли я вас понял, что вы решили сделать это как сюрприз? Оно было вовсе не запланировано… и у вашей жены не было ни малейшего представления о том, что вы вдруг очутитесь в Майами?

— Совершенно верно.

В голосе Гарриса появилась агрессивность.

— Я и сам не предполагал ехать до самого четверга. Но в конторе возникли такие обстоятельства, что потребовалось мое присутствие в пятницу в Чарльстоне, Южная Каролина. Один из наших престарелых клиентов внезапно вдруг решил обсудить свой пакет акций. Я приехал в Чарльстон прошлой ночью, вернее, рано утром. Несколько часов поспал в отеле, а день провел с нашим клиентом за обсуждением его дел. И вдруг совершенно неожиданно, повинуясь какому-то импульсу, решил приехать сюда и провести с женой субботу и воскресенье. Я надеялся, что если выеду днем в воскресенье, то успею вернуться в Нью-Йорк в понедельник утром.