Милан Николич - Современный югославский детектив

— Ты чего орешь на моего ребенка? — поинтересовался здоровяк с заросшим щетиной лицом.

— Почему вы сдуваете песок на нашу еду? — заскулила женщина в зеленом цельнокроенном купальнике, позаимствованном с купола бейсбольного стадиона. — Это негигиенично!

— Папа, этот дядька меня обижает, — заплакала Росамунда без всяких оснований.

— Он? Тебя? Сейчас я ему покажу!..

Мне удалось оказаться в центре внимания не только ближайших, но сотен, если не больше, посетителей огромного пляжа. Наконец-то появился объект, достойный внимания, — многие надеялись, что дело дойдет до драки.

— Я обжег ногу… наступил на окурок, который кто-то бросил! — бесился я, чувствуя себя несчастным из-за происходящего. — А там написано, что нельзя бросать окурки и огрызки!

— Нельзя и сдувать песок на чужую еду! — заладила дама в зеленом.

— А я сейчас его самого брошу в урну, — пообещал моряк и стал подниматься.

Положение выправила моя секретарша.

— Ох, — промолвила она, кокетливо посмотрев на соседа с гармоникой. — Разве этим похваляются?

— Что? — вытаращился он на нее.

— Ничего, ничего… — оборвала сама себя Кэт. — Я думала опереться на вас, да… Так, ничего…

Моряк пялился на красотку в желтом бикини, забыв про меня, гармонику и Росамунду. И, что самое главное, остался в сидячем положении, словно высеченный из камня монумент среди песка. Кэт поблагодарила его улыбкой и прислонила свое хрупкое тело к горе мышц. Пролетавший вертолет береговой службы привлек внимание зрителей, почувствовавших себя обделенными из-за несостоявшейся потасовки. И вскоре на тридцать ярдов вокруг никто не ведал о моем существовании. Я был признателен им за беспечность.

— Так что вы сказали? — шепнул я секретарше, когда позволила ситуация.

— Этому пентюху? — указала она на моряка, державшего ее на своей спине и извлекавшего из гармоники страстные любовные призывы.

— Мне в связи с трупом!

— А-а… труп еще теплый!

— Как вы можете говорить такое? Вы полагаете, она жива?

Указательный палец Кэт опять углубился в песок.

— Не знаю… Может быть…

Рука замерла, она утвердительно кивнула.

— Еще теплая. Пощупайте.

Собачонка залаяла, негодуя, что мы мешаем ей заниматься делом. Я пнул ее, она снова залаяла, пока человек в морской фуражке не накрыл ее свободной ладонью.

— Чтобы не мешала вам! — улыбнулся он Кэт, ощерив широкие желтоватые зубы. Кэт с достоинством поблагодарила его, а собачонка отправилась искать спасения за милю к северо-востоку от этого места, забыв — бьюсь об заклад — об аппетитном пальце с красным ногтем.

Как только позволили обстоятельства, я сунул руку в песок и нащупал жертву где-то около упругой груди.

— Должно быть, она была молода, истинная красавица, — установил я, продолжая ощупывать тело. — Кэт, ищите подозрительных. Убийца наверняка находится где-то поблизости и следит за ходом событий. Тем более если поймет, что делом занялось агентство «Фиат-люкс».

— Блондинка! — воскликнула Кэт.

Я резко дернулся и огляделся — сначала налево, потом направо.

— Где? — спросил я.

— Жертва! Я вижу ее волосы.

— Мне кажется, она совершенно голая, — сказал я, — все возбужденнее шаря руками под слоем песка.

— Шеф!

— Что?

— Слышите?

Неужели нужно было что-то слушать? И все-таки я внимательно прислушался, но ничего, кроме гармоники и какого-то тихого посвистывания, не уловил.

— Нажмите на нее, шеф!

Голос Кэт обрел странный оттенок. В нем появилось что-то садистское.

— Слышите? — вновь спросила моя секретарша.

— Я уже сказал вам… хм…

В том месте, где находилась нога, слышался писк, который становился все громче. Я не стал дожидаться, когда Кэт снова предложит мне нажать на жертву. Торопливо обеими руками я разгреб песок, скрывавший тело, и воочию убедился, насколько хороша была высокая грудь. Тело на глазах уменьшалось.

— Кукла! Надувная кукла! — сделала вывод Кэт Карсон.

— Нелепая игрушка! — сказал я разочарованно. — Не понимаю людей, развлекающихся таким образом. А еще меньше тех, кто закапывает эти проклятые куклы посреди пляжа! Я предполагал, что обнаружится нечто подобное…

— И поэтому хотели позвать полицию? — отозвалась Кэт.

Задумчиво я засыпал песком останки пластиковой красавицы.

— Вы нигде не видели моей супруги? — в третий раз спросил меня откуда-то притащившийся миниатюрный мужчина с цыплячьей грудью.

— Может быть, это ваша супруга? — ответил я вопросом на вопрос и отряхнул песок, чтобы продемонстрировать кусок пластика.

Он внимательно посмотрел.

— Нет, это искусственная женщина. Моя была настоящая, живая.

— Была? Разве ее нет в живых?

Он кивнул лысой головой с седыми бакенбардами.

— Нет. Она мертва. Убита и закопана где-то здесь, на пляже. Однако, повторяю, она была настоящая!

Кэт разглядывала его, сморщив носик.

— Уважаемый, вам нужен доктор! Психиатр! А этот господин — детектив!

У лысого заблестели глаза, он как будто даже подскочил от радости.

— Детектив! Его-то я и ищу! Кто быстрее всех обнаружит труп моей супруги, если не детектив?

— Вы это серьезно? — осторожно спросил я.

Он с укором посмотрел на меня.

— Неужели такое может быть предметом шутки? Труп собственной супруги? Найдите! — продолжал он умоляюще. — Будьте добры, найдите мне ее! Она должна быть где-то здесь, уверяю вас! Что это для детектива? Пустяк.

Кэт и я молча переглянулись. И я невольно, каюсь, кивнул в знак согласия.

Мы устроились на высоких табуретах у стойки бара.

В складной времянке с низким потолком. Наигрывал автомат. Здесь было полно посетителей, главным образом в купальных костюмах, ибо сюда заходили прямо с пляжа, намереваясь сразу же вернуться обратно. Пахло табаком, пивом и чем-то сладковатым — средствами для загара и от пота.

В уголке здоровенная бабища собрала вокруг себя тройку подростков и шепотом разжигала их любопытство, объясняя азы секса. Пьянчужка, похожий на огородное пугало, отчаянно спорил с другим о заездах, состоявшихся в прошлую субботу, а воинственный ковбой с рекламного щита под дулом пистолета требовал от посетителей, чтобы они пили сок «Еден», которого в этом заведении не было и в помине.

Наш новый знакомец отличался от всех посетителей. Он был в темном костюме в легкую полоску, при галстуке; струйки пота стекали по его щекам, и тем не менее он не расстегивался. Белая рубашка с воротничком, не имеющим ничего общего с модой, неопределенного цвета галстук, старый и поношенный, булавка с дешевой имитацией рубина в форме листа клевера — вероятно, в память о делах, с которыми он соприкасался на сталелитейных предприятиях Питтсбурга, — свидетельствовали об известном кокетстве владельца и отсутствии возможностей держаться на желаемом, более высоком уровне. На остроносых стоптанных туфлях виднелись песчинки, налипшие по дороге сюда, и все-таки обувь блестела.