Ольга Лаврова - Из жизни фруктов

Его прерывает телефонный звонок.

-- Извините. Да?.. А вы держитесь четко: нам нужны не эмо-ции, а объяснения. Другой позиции не будет. Всего доброго... И второе, что важно для оценки дел на базах вообще, -- продолжает зампред тем же тоном, что и прежде, мгновенно вернувшись к теме разговора со Знаменским. -- Есть люди, которые создают трудности, чтобы их преодолевать. Мне бы хотелось... Телефонный звонок.

-- Извините. Да?.. Поддержу, с удовольствием... Давай... Что у овощников есть трудности -- понятно. Но вы должны разобрать-ся; изживаются эти трудности или, напротив, их холят и лелеют, чтобы ими прикрыть недостатки в работе. А возможно, и злоу-потребления.

-- Все понял, Петр Никифорович.

-- Когда приступите?

-- Прибыл в ваше распоряжение десять минут назад.

* * *

Тем временем продолжается разбор драки в отделении мили-ции. Томин, только что разговаривавший с предприятием Панко, кладет трубку, слегка сконфуженный.

-- Теперь убедились? -- Панко успокоился.

-- Убедился... Садовый кооператив действительно поручил Панко реализовать ягоду на рынке, -- говорит Томин дежурному. -- Собираются на вырученные деньги коллективную теплицу строить.

-- Во-он... Выходит, обознались... Ну, извиняемся, бывает.

-- Да, товарищи милиция. Против частного сектора у всех предубеждение! А почему, я спрошу? Что мы у кого отнимаем! Только даем. Из ничего чего делаем. На нашем вот месте одни кочки росли. А теперь сады? Плохо?

-- Отчего же. Хорошо, -- вынужден согласиться дежурный.

-- А рядом, между прочим, деревня запустела! -- возбуждается Панко. -Мы землю окультуриваем. Что вырастет -- все польза. Либо сами съедим заместо магазинного, либо кто-то тоже на доброе здоровье съест.

-- Есть опасность такая -- рецидив психологии, -- входит во вкус беседы дежурный.

-- Это понятно -- рецидива мы боимся. А что люди от земли отвыкают -не боимся! Иные как живут: отработал и загорает на природе, магазинную картошку на костре печет, колбаской из гастронома закусывает. После него -кострище да битые бутыл-ки. Я бы этих дачников... По мне, если есть какой клочок -- хоть грядку, да вскопай, чем небо коптить! Но я за лопату -- а общество уже, пожалуйста, косо смотрит!

-- Ну, это прошло. Копайте. Все "за". Против, когда больно уж наживу качают.

-- Опять поспорю. Вникнуть -- откуда нажива?

-- От продажи излишков.

-- Так. А откуда излишки?! Работал больше -- вот откуда! А кто те излишки съел? Империалисты?

-- При чем империалисты?

-- Именно что свои съели, советские. Теперь -- зашуршал лишний рубль. Куда он денется? В магазин снесут. Рояль ли купят, насос для колодца -- все одно государству отдадут. Так?

-- Да вроде и так... А какая деревня-то запустела? По назва-нию?

-- Орловка деревня.

-- Я ведь тоже с-под Курска, -- со смущением произносит дежурный. -Да... Одно скажу -- цена у вас немилосердная.

-- Цена дорогая, это да, -- вздыхает Панко. -- Но у совхозов себестоимость -- своя, у нас -- своя. Мы же все руками. Да еще не умеем. Тяпки пудовые. Или навоз, скажем, -- где он? Помощь нужна, товарищи. Может, частник-то сейчас новую форму жизни создает: умственный труд с физическим. Как, товарищ майор? -- обращается он к Томину.

-- Я не философ, я сыщик. И как сыщика меня интересует, за что вас били. Обознаться могли?

-- Н-нет. Я один на рынке с черешней стоял.

-- Пятьдесят рублей, я понимаю, это выдумка. Однако что-то они против вас имеют.

-- Шишкина этого первый раз вижу.

-- А остальных?

-- Двоих -- вчера.

-- Вчера?

-- Столкновение случилось. Я только подъехал -- они к маши-не: "Двигай, дядя, на другой рынок, здесь тебе места нет". Я говорю, чем шутки строить, помогите разгрузиться. Думал, они к этому клонят, -- поясняя, Панко трет палец о палец. -- "Нет, говорят, проваливай". А шофер-то мой... тихий парень, но в кабине не помещается. Посмотришь -- страшнее войны. Как он полез наружу -- их ветром сдуло.

-- И среди сегодняшних они были?

-- Да.

-- Перекупщики, товарищ майор, -- уверенно говорит дежур-ный.

-- Они предлагали вашу черешню взять?

-- Нет... Да я бы и не отдал, между прочим.

* * *

Через день Томин заглядывает к директору рынка. Все дово-дить до конца -- тоже автоматика. Директор -- седой человек, подтянутый и точный в движениях, разговаривает с Томиным у широкого окна, откуда видна толчея в торговых рядах.

-- Шишкина оформили по мелкому хулиганству.

-- Да, мне доложили, -- не удивляется директор.

-- Может быть, вам известно и кто остальные трое?

-- Точно не известно, но... понятно.

-- Перекупщики?

-- Видимо, да.

-- Но потерпевший никому не составлял конкуренции: другой черешни на рынке не было.

-- На следующий день появилась. Наше хранилище приняло две машины.

-- Так. Заранее знали и держали место. Сегодня она в продаже?

-- Разумеется.

-- Иду посмотреть, кто торгует. Составите компанию?

За прилавком Панко взвешивает небольшую горку черешни, ссыпает в целлофановый пакет, протянутый покупателем, получает деньги. На ценнике перед ним -- "6 руб. 50 коп". -- А рядом еще двое с черешней. Ягода чуть покрупнее, на ценнике стоит -- "7 руб".

Томин окидывает продавцов пристальным взглядом. Дождав-шись, пока покупатель отойдет, обращается к Панко:

-- Добрый день.

-- Здравствуйте... -- Панко машинально оправляет халат и, не зная, что сказать, начинает неумело сворачивать газетный кулек. Томин берет за черешок ягоду, пробует.

-- Мм... Красота!

-- Хорошая? -- интересуется женщина, колебавшаяся, у кого купить -- А то мне в больницу.

-- Во рту тает.

-- Свешайте полкило, -- решается покупательница.

Пока Панко "с походом" накладывает черешню, Томин обора-чивается к его семирублевому конкуренту.

-- А ваша откуда?

-- Полтавская, полтавская. Попробуйте, -- откликается прода-вец с подчеркнутым радушием.

-- Пресновата будет, -- констатирует Томин, после тщатель-ной дегустации и этим авторитетным замечанием побуждает еще кого-то предпочесть Панко. Директор наблюдает с усмеш-кой.

Томин снова придвигается к Панко.

-- Знакомых не видно? -- показывает глазами на соседа.

-- Нет.

-- Ну успеха вам! -- И с сожалением говорит директору. -- Не те.

-- Тех здесь и не будет. Пойдемте, объясню.

Разговор продолжается в пустых рядах.

-- Я распорядился, чтобы они убрались с рынка.

-- Вот что... Подальше от меня?

-- Нет, это дисциплинарная мера. На базаре нравы, конечно, базарные, но четверо на одного -- уже чересчур.

-- Чисто показной жест. Ваши перекупщики уйдут на другой базар, а те перекочуют сюда!

-- Надеюсь. Буду огорчен, если этого не случится.

-- Вы... откровенны.

-- Оставьте саркастический тон. Перекупщик по-своему ну-жен.

-- Тогда нужен всякий спекулянт, и зря мы их сажаем!

-- Давайте поговорим спокойно, инспектор. Рынок -- место для торговли, кусок пространства с прилавками. Мой долг, чтобы на это пространство доставляли продукты. Но мне никто не обязан доставлять. Мой поставщик в массе неорганизованный частник, колхозник, рабочий, много пенсионеров. Имеют они возможность сами стоять в рядах?