Лилиан Браун - Кот, который учуял крысу

— Джереми… Да… Мы прожили вместе сорок счастливых лет… Квилл! Я никогда не собиралась идти замуж за Генри. Это просто потому… Потому что ему надо было срочно исчезнуть из города. Он думал таким образом спасти свою репутацию, не хотел ударить в грязь лицом. Ты никому об этом не скажешь, Квилл? Умоляю — ни слова!

— Конечно, Мэгги, если ты об этом просишь. Надеюсь, Генри не попал в беду?

— Ты знал Касса Янга?

— До прошлой среды — только понаслышке. Познакомился с ним вечером в кёрлинг-клубе, за несколько часов до его смерти.

— Генри считает, что это не несчастный случай, — глухо проговорила Мэгги.

— Йау! — встрепенулся Коко, сидевший у неё на коленях.

— Ах боже мой! Какой у тебя громкий голос, Коко! Он что, домой хочет?

— Он предупреждает нас, что кто-то пришёл. Мы уходим. — Схватив Коко, журналист поспешил к раздвижной двери.

— Это мистер Беннет, — сообщила Мэгги. — Я задержу его, пока вы не уйдёте.

По дороге домой Коко ёрзал и вибрировал всем телом — наверно, получил слишком большой заряд энергии от Мэгги, чуть не до смерти затискавшей его. Квиллер взял кота на короткий поводок, чтобы тот не попытался сбежать. Для них обоих поход оказался волнующим приключением. Квиллер избрал правильную стратегию: кот сумел сделать то, что не удавалось ему, — нащупать ключ к разгадке.

Квиллер узнал, что Генри был вынужден бежать из города. Похоже, он ввязался в какие-то сомнительные финансовые махинации и теперь его поверенный пытается договориться с прокурором, а Мэгги используют как ширму. Если так, дело пахнет керосином. Беннет был старшим партнером в фирме «Хасселрич, Беннет и Бартер». Несмотря на смерть Хасселрича, название фирмы — до поры до времени — оставалось прежним. Квиллер думал: «Бедная Мэгги! Она такая общительная, такая честная и щедрая — и до сих пор хранит память о своём муже и его розовом саде… она так скучает по своим «девочкам»! Теперь её втянули в какую-то странную игру, где ставки неизвестны и где ей отведена непривычная роль… Как она объяснит, откуда взялась кошачья шерсть на её платье?»

Когда Коко вернулся домой и наконец освободился от шлейки, он обнюхался с Юм-Юм, вышедшей ему навстречу, лакнул воды и крадучись обошёл весь дом — проверить, не появилось ли здесь что-то новенькое за время его отсутствия. После этого он вспрыгнул на каминную полку и недвижно пролежал там два часа кряду, вытянувшись во всю длину. Он устал от приключений.

Теперь Квиллер знал два секрета, которые он не мог никому открыть, даже близким друзьям: причина, по которой Генри покинул город, и тайное возвращение Мэгги. Приезд падчерицы Джеффы и её внезапный отъезд, сопровождавшийся семейным скандалом, уже потеряли свою первозданную свежесть и перешли в разряд прошлогодней листвы на ветвистом дереве пикакских слухов.

Этим вечером Квиллер собирался навестить Райкеров — полюбоваться на их новый диванчик и заодно проглотить легкий ужин. Он решил, что всего безопаснее будет говорить на следующие темы: погода, несчастный случай в кёрлинг-клубе, скандальные объявления, помещаемые во «Всякой всячине», хайку Кипа Мак-Дайармида, которое потрясло литературный клуб, и, разумеется, Юм-Юм, которая устроила склад краденых носков под ковриком из козьего пуха. Конечно же, Квиллер ожидал, что его друзья выскажутся по поводу взбудоражившей всех пятничной статьи с заголовком, набранным аршинными буквами:

Историческая настенная роспись на мускаунтской почте, которая всегда привлекала туристов и была своеобразной меккой для местных жителей, обречена на исчезновение. Иначе здание почты объявят опасным для жизни и оно будет закрыто навсегда.

— Для меня это известие — как гром среди ясного неба! Мы все беспокоились о том, что краска стала отслаиваться и, словно перхоть, осыпаться на плечи посетителей, но мы и подумать не могли, что стены нашего здания вот-вот готовы обрушиться. Когда мы пригласили экспертов — оценить степень бедствия, — нас немного успокоили, но опасность всё ещё велика… — говорит заведующий почтой Билл Банком.

Здание будет закрыто до особого распоряжения. Все почтовые операции будут временно производиться в ныне пустующих зданиях на Книжной аллее.

— Когда во времена Великой депрессии создавались эти фрески, — говорит историк округа Гомер Тиббит, — в наших краях не было мастеров с громкими именами, мастеров, способных создать эпическое, крупномасштабное полотно, поэтому бросили клич по всему штату и пригласили никому не известных художников, а они, в свою очередь, в качестве моделей пригласили местное население: шахтеров, лесорубов, фермеров, их жен и так далее. Сегодня их потомки приходят на почту и видят на стене изображения своих предков. Чья-то бабушка крутит колесо прялки, а чей-то дедушка, с чёрным от угольной пыли лицом, карабкается вверх по лестнице. Обидно, смертельно жалко расставаться с фресками, но если они ставят нашу жизнь под угрозу — выбирать не приходится.

Уже наступили сумерки, когда Квиллер зашёл за Полли, чтобы вместе отправиться к Райкерам полюбоваться их новым диваном. Не услышав привычных звуков музыки, всегда доносившихся из блока Погода Хора, Квиллер решил, что его сосед опять торчит в Хорсрэдише у своей возлюбленной. У Кёрта Соловью тоже было темно — он, без сомнения, уехал в загородный клуб. Полли кормила кошек, и Квиллер помог ей налить свежей воды в мисочки и поменять опилки в кошачьем туалете. Затем они пешком отправились в кондоминиум «Березы».

В блоке у Аманды света не было: она могла в это время обедать в «Пурпурной точке» — с теми, кто будет помогать ей делать карьеру: сначала она — мэр города, потом — главный уполномоченный по делам округа и так далее, все выше, и выше, и выше…

Джеффа была дома, и у подъезда стояла машина Малинн — на двери водителя была нарисована крохотная малиновка.

У Сьюзан тоже электричество не горело. Она явно обедала в клубе после собрания. Наверно, разделывалась с курицей под каким-нибудь соусом.

Все четверо собрались в кондоминиуме у Райкеров, и встреча была радостной — как всегда бывает у старых друзей, которые часто видятся друг с другом. Раздались шуточные выкрики:

— Где обнова?

— А ну показывайте, где вы спрятали диван!

Кушетку изучили со всех сторон, похвалили, посидели на ней и сравнили со старой. Обивка, как объяснила Милдред, была жаккардовая, с абстрактным рисунком, и при этом обработанная специальным составом, чтобы не прилипала пыль и грязь. А цвет, гордо сообщил Арчи, напоминал старое доброе шотландское виски.

Милдред подала сотейник с мусакой, [13] Мусака — блюдо греческой кухни, куда входят картофель, кабачок-цукини, баклажаны, помидоры, морковь и специи. а Арчи принёс к этому блюду местное вино из виноградника Подветренный Утес, что рядом с городком Брр. Для Квиллера хозяин припас белый виноградный сок, доставляемый из Огайо. Он беспрерывно махал руками над горлышками открытых бутылок.