Владимир Шитов - Собор без крестов

— Что мне, трудно напомнить им об осторожности? — шарахнулся от него испуганный Связник.

В половине второго Лапа покинул свою камеру, надев на ноги только носки, чтобы своей обувью не грохотать

по металлическим переходам и лестницам.

Отмычкой, сделанной из спицы, он открыл триста первую и триста двенадцатую камеры, закрыв их опять на

замок за покинувшими их заключенными. Обменявшись рукопожатиями с беглецами, он провел их до чердачного

люка. Открыв замок на нем, он, пропустив беглецов наверх, вновь закрыл люк на замок, не забыв сломать в нем

конец своей отмычки. После этого тихо возвратился к себе в камеру, закрывшись опять на замок.

Лежа на кровати, он слышал за окном камеры рокот вертолета, выстрелы во дворе тюрьмы, но, не двигаясь, терпеливо ожидал утра, чтобы от других лиц узнать результат побега: удался или нет. В любом случае он

чувствовал облегчение от выполненной работы и радость, что не попался охранникам при ее выполнении.

В этот день прогулка зеков внутри тюрьмы была запрещена руководством. Поэтому лишь на другой день

Лапа смог встретиться со Связником, возвратить ему часы и узнать, что побег удался на «отлично» и теперь его

«авторитеты» вне опасности и могут не беспокоиться за свою жизнь.

Как Лапа и предполагал, начальник тюрьмы вычислил его и посчитал сообщником сбежавших арестантов.

Однако принятые меры предосторожности Лапы выбили у начальника тюрьмы его последний козырь из рук.

Козырь начальника тюрьмы основывался на том, что камеры за номерами триста один, триста двенадцать и

триста семнадцать открывались и закрывались одной и той же отмычкой. Когда же по настоянию Альфреда Скота

были проверены замки на других камерах, то оказалось, что еще восемнадцать камер открывались и

закрывались тем же орудием преступления.

При таком ошеломляющем результате начальнику тюрьмы пришлось отказаться от своей первоначальной, практически недоказуемой версии.

Вот так закончилось для Лапы еще одно очередное «выступление». К счастью, для него оно закончилось не

только удачно, но и с огромной материальной выгодой. Как видим, и в тюрьме некоторые зеки умеют неплохо

зарабатывать себе на жизнь.

Глава 26

Проживая одна на вилле под охраной четырех полицейских, миссис Лоренция Зульфит уже сожалела, что

дала в полиции правдивые показания в отношении грабителя банка. Проще было поступить так, как поступило

большинство служащих и посетителей банка: они заявили полицейским, что так были напуганы, что ничего не

видели и ничего не запомнили. Теперь ей из-за своей глупости приходится мучиться в этой берлоге до суда, быть

в неведении о происходящем у нее дома, не видеть детей, мужа, а может быть, бандиты и с ними хотят или

поступили так, как желают поступить с ней.

Первые дни нахождения на вилле она отходила от страха той опасности, которую сумела избежать, но чем

больше увеличивалось количество дней заточения, тем меньше она думала о себе и больше беспокоилась за

оставленных ею домочадцах. Ей уже надоело проводить свое свободное время на кухне в беседе с

пятидесятилетней, с бесформенной фигурой женщиной, готовившей для нее и охраны еду. С ней она

переговорила обо всем, после чего потеряла к ней интерес, так как миссис Сарда Бейслах, так звали повариху, была недалекой женщиной и, кроме приготовления кушаний, ничего не знала и ничем не интересовалась. Когда

Зульфит рассказала Бейслах, как она попала в настоящее заточение, то Бейслах была так напугана ее новостью, что Зульфит пришлось ее успокаивать, тогда как именно она сейчас, как никто другой, нуждалась в моральной

поддержке.

Безусловно, в неведении миссис Зульфит по-прежнему уже не могла находиться. Она нуждалась, и ей нужна

была поддержка извне, но она помнила запрет Золтана Кройнера не пользоваться телефоном, и его соблюдала.

Чем больше она думала об ограничении, тем желаннее хотелось его нарушить. Для такого поступка у нее была

масса доводов и причин.

Помучавшись так с неделю, Зульфит, зная, что охранники находятся во дворе или на первом этаже виллы, в

два часа ночи, пробравшись к телефону, позвонила домой. На ее долгий звонок никто не желал отвечать и

поднимать трубку, только слышались сигналы вызова. Раздосадованная неудачей, она уже собиралась положить

трубку, но услышала, как кто-то на другом конце соединился с ней.

— Герберт, это ты? — спросила она, обрадованно обращаясь к мужу.

— Мама, это не папа, а я, Майкл, — ответил ей семилетний сын.

— Сыночек, дорогой, здравствуй, — не сдерживая слез радости, сказала она.

— Здравствуй, мама! Почему ты нас бросила? Мы скучаем по тебе, — стал тараторить Майкл.

Вытирая слезы умиления, Зульфит пояснила ему:

— Я вас не бросила, а просто задержалась на работе. Как закончу ее, так и возвращусь домой.

— А не обманешь? — обрадованно спросил Майкл.

— Нет, сыночек. Ведь мама тебя никогда не обманывала и не обманет. Сынок, позови папу к телефону, —

попросила она сына.

— Не могу, мама, он болен и лежит в постели.

— А что с ним случилось?

— Машина на улице сбила.

— Он сильно ушибся?

— Нет, мама, но ходит с большим трудом. А что ему сказать?

— Ничего не надо говорить, сынок, как будто я не звонила.

— Почему?

— Я не хочу его расстраивать и беспокоить, — простившись с ним, пояснила она, опустив трубку на аппарат, и прервала связь.

Присев на стул, она задумалась о всех тех неприятностях, которые вдруг снежным комом свалились на нее и

семью. Мысли были невеселые. Вернувшись в спальню, она легла в постель, но еще долго не могла уснуть.

Служащей телефонной станции, слушавшей ее долгий разговор с сыном, установить, откуда та звонила, не

составляло особого труда.

Телефонистка, будучи «обработана» и запугана бандитами, получившая к тому же от них заранее тысячу

долларов, к слову сказать, ее сменщица тоже получила точно такое же указание и вознаграждение, не

раздумывая, позвонила по оставленному ей бандитами номеру телефона. Облегченно вздохнув, считая свою

работу выполненной, она продолжала свое дежурство на телефонной станции с чувством исполненного долга.

Когда утром миссис Сарда Бейслах, произведя в магазине покупки, вышла из него, то к ней подошли двое

здоровенных мужчин, которые в вежливой форме, но не терпящей отказа, попросили пройти с ними к машине.

Когда она очутилась в машине, то мужчины быстро произвели перекрестный допрос. Убедившись, что у них в

машине та «птичка», которую они хотели заловить, они оживленно переглянулись. Беседу с ней повел третий

мужчина, в черных больших солнцезащитных очках, закрывающих почти половину лица, сидящий за рулем