Мэри Кларк - Эта песня мне знакома

— Позвольте, Джейн приготовит вам что-нибудь поесть, миссис Кэррингтон, — настойчиво предложил Гэри Барр.

«Почему-то считается, что еда помогает успокоиться и придает сил в пору испытаний, — промелькнула у меня нелепая мысль. — Они пытаются накормить меня по той же самой причине, которая побудила меня впихнуть в Питера тост».

Я кивнула и в сопровождении Барров двинулась по длинному коридору в кухню. Детектив Сепетти последовала за нами. Мы прошли мимо библиотеки Питера. Ее уже обыскивали двое полицейских: один снимал с полок книги, другой рылся в столе. Мне вспомнилось, какой умиротворенный вид был у Питера в тот день почти четыре месяца назад, когда я сидела вместе с ним в этой комнате, восхищаясь ее обстановкой.

Очутившись на кухне, я попыталась выпить чашку кофе, но рука у меня так дрожала, что кофе выплеснулся на блюдце. Джейн на миг положила руку мне на плечо и быстро заменила испачканное блюдечко чистым. Я представляла, как она любит Питера. Она ведь знала его еще мальчишкой, лишенным материнской ласки. У нее тоже разрывалось сердце.

Я набрала номер Винсента Слейтера. Он воспринял новость хладнокровно.

— Это неизбежность, — сказал он спокойно. — Не волнуйтесь, уже к вечеру он будет дома, даю слово. В Нью-Джерси судья обязан предложить выпустить подозреваемого под залог. Разумеется, они назначат сумму в несколько миллионов, но мы найдем деньги.

В девять должны были приехать адвокаты. Почему-то из всех троих я позвонила Коннеру Бэнксу.

— Мы это предвидели, Кей, — заявил тот, — но я представляю, как тяжело сейчас вам обоим. Мы получим копию ордера на арест и в три часа вместе с Маркинсоном будем в суде. Там и встретимся.

Я повесила трубку и подошла к окну. Снег с дождем обещали только днем, но, когда я выглянула на улицу, уже начало моросить. Потом в стекло полетели хлопья мокрого снега.

— По-моему, я где-то читала, что в дождь собаки не могут ничего учуять, — сказала я детективу Сепетти.

— Это зависит от того, что они ищут, — ответила та. — Если так будет продолжаться, придется увести собак.

— И что же они ищут? — спросила я.

Вопрос прозвучал гневно. Мне очень хотелось спросить: они что, считают Питера серийным убийцей и рассчитывают отыскать в поместье еще десяток-другой трупов?

— Я не знаю, миссис Кэррингтон, — ответила женщина спокойно, и я посмотрела на нее.

Ей было лет, наверное, под пятьдесят. Ее короткие, до подбородка, каштановые волосы лежали легкой волной, и это слегка облагораживало ее круглое лицо. На ней был темно-синий жакет и черные брюки. Единственным украшением, которое я смогла разглядеть, были небольшие сережки в форме буквы «X», хотя она наверняка должна была носить часы, только они скрыты под рукавом.

Обращать сейчас внимание на такие мелочи, абсолютно неважные и несущественные, было просто нелепо. Я отвернулась от окна. В кухне был установлен маленький телевизор, и я включила его как раз в тот момент, когда показывали, как Питер выходит из полицейской машины и его ведут в окружную тюрьму.

— По сведениям нашего источника, против Кэррингтона, который сегодня был арестован по обвинению в убийстве, продолжают появляться все новые и новые улики, — сообщил с экрана репортер. — Бывшая горничная Кэррингтонов, Мария Вальдес Крус, не только призналась, что сказала неправду, когда заявила, что видела сорочку Кэррингтона в корзине для грязного белья, но и представила доказательства, что отец Кэррингтона заплатил ей за это пять тысяч долларов.

Я выключила телевизор.

— Боже мой, — воскликнула Джейн Барр. — Я этому не верю. Быть такого не может. Старый мистер Кэррингтон был честным человеком. Он никогда не стал бы никого подкупать.

Даже ради спасения родного сына? Как бы поступила я, окажись на его месте?

Пожалуй, я не знала ответа.

Элейн Кэррингтон еще нежилась в постели, когда в дверь ее дома позвонили. Было чуть больше половины седьмого. Перепугавшись, Элейн накинула халат и поспешила открыть дверь. «Неужели что-то с Ричардом? — мелькнула у нее лихорадочная мысль. — Но ведь он же вовремя погасил долги!» С ужасом ожидая услышать самое страшное, она распахнула дверь.

Когда ей вручили ордер на обыск, первой ее реакцией было нечто сродни облегчению. Потом, сопровождаемая полицейским, на которого она не обращала никакого внимания, она прошла в гостиную и включила телевизор.

Через несколько минут показали, как Питера в наручниках выводят из машины на фоне окружной тюрьмы, и у Элейн екнуло сердце.

«Он всегда был добр ко мне», — подумала она, глядя, как он пытается отвернуться в сторону от фото- и телекамер.

— В возрасте двадцати двух лет Питер Кэррингтон после скоропостижной смерти отца возглавил семейную империю, — произнес диктор за кадром.

На экране мелькнула фотография отца и сына, снятая незадолго до того, как старик умер от сердечного приступа, и Элейн немедленно почувствовала приступ злости.

«Несмотря на свою молодость, Питер прекрасно понимал, каково мне жилось с этим несчастным сквалыгой», — подумала она.

Он ведь был одним из самых богатых людей в мире, однако это не помешало им повздорить из-за денег в день его собственного юбилея. Он вечно грозился, что не будет оплачивать счета. «Сама наделала долгов, вот сама и думай, как с ними расплачиваться». У него разговор был короткий.

«Все пять лет, что мы были с ним женаты, он попрекал меня каждым грошом», — подумала она с горечью.

Когда сюжет про Питера закончился, Элейн щелкнула пультом, выключая телевизор. Когда она выходила за его отца замуж, все поместье было запущено дальше некуда. Единственное, на что он не жалел денег, это на благоустройство парка. Юный натуралист.

Она поймала себя на том, что стоит ей разнервничаться или расстроиться, как ее начинает душить злость на грабительский брачный контракт, который ей навязали. Тут ее внимание привлек какой-то шум за окном, и она поспешила выглянуть наружу. В стекла начал барабанить снег с дождем, но слышала она что-то другое.

— Там что, собаки? — изумленно спросила она у молоденького полицейского, который сидел на стуле у порога в гостиную.

— Это ищейки, которые обыскивают участок, миссис Кэррингтон, — ответил тот деловитым тоном.

— Но тело Сьюзен Олторп уже обнаружили. Что еще они хотят найти? По-вашему, у нас здесь что? Кладбище? — возмутилась она.

Детектив ничего не ответил.

К полудню полицейские закончили свою работу, и Элейн поднялась к себе в спальню. Пока она принимала душ и одевалась, ум ее лихорадочно работал, прикидывая, чем ей грозит арест Питера. А если ее пасынок остаток жизни проведет за решеткой, что тогда? Вдруг они с Кей решат продать поместье? Интересно, они имеют право это сделать, пока она жива? Это может нарушить условия ее брачного контракта. Ну или им придется хотя бы заплатить ей.