Хосе Мариа Гелбенсу - Не загоняйте убийцу в угол

– Ты мне не веришь?

– Верю. Конечно, верю, – поспешно сказала она.

– Я знаю, – продолжил Карлос, – что сдаю свои позиции закоренелого холостяка, но я тебе не предлагаю выйти за меня замуж, или, может быть, и предлагаю, но не сейчас. – Он все отчаяннее старался не запутаться, не уйти в сторону от своих главных доводов. – Мне нужно быть с тобой вдвоем, только с тобой, я никого больше не хочу видеть. Я хочу, чтобы рядом никого не было, понимаешь? И я хочу быть далеко отсюда. Очень далеко. Решайся.

– Карлос, мне так хорошо с тобой… – начала Кармен, но он перебил ее:

– Понятно. Ты не хочешь. Ну что ж. Что ж. – Он прерывисто дышал.

Кармен перегнулась через столик:

– Послушай. Я не сказала, что я не хочу, – Карлос чуть успокоился. – Ты мне нравишься. Иначе я не была бы с тобой. Но твое предложение… Это серьезный и внезапный шаг, а я… я очень ревниво отношусь к своей независимости, понимаешь? Я тяжело привязываюсь ко всему, даже если это на время; не знаю, как тебе объяснить, но я всегда была такой. Поэтому естественно, что твое предложение сразу вызывает у меня настороженность; мне нужно немножко времени, чтобы подумать. Совсем немного, – поспешила она добавить, снова увидев тревогу на лице Карлоса. – Но дай мне это время: я должна подумать, по крайней мере, свыкнуться с этой мыслью. Дело не в том, что я не хочу уехать с тобой к Карибскому морю или еще куда-нибудь, вовсе нет. Просто я не понимаю этой спешки, не понимаю, почему надо уезжать немедленно? Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Карлос воздел руки, словно умоляя небеса помочь ему четко выразить свою мысль.

– Кармен, Кармен… ехать надо сейчас.

– Но почему, Карлос? Почему именно сейчас? Что с тобой происходит?

Карлос помолчал, размышляя. Потом он заговорил очень серьезно – таким Кармен не видела его никогда:

– Все мы в жизни совершаем поступки, в которых потом раскаиваемся. Иногда поступки эти ужасны, но самые страшные наши ошибки мы совершаем, не сделав чего-то, упустив возможность. Я чувствую, что существует ангел несчастья, от которого надо успеть убежать. По-настоящему ты живешь только тогда, когда этот ангел не обращает на тебя внимания или когда он забывает о тебе. Но он всегда возвращается, и тогда надо прятаться, рядиться в чужие одежды, немедленно бежать в чем был, – уходить налегке, чтобы он тебя не настиг. Мне приходилось чувствовать, что этот ангел рядом, и с каждым разом тратишь все больше сил, чтобы уйти от его взгляда, потому что он смотрит именно на тебя, словно Господь отметил тебя перстом несчастья. И этот ангел играет с тобой, как кошка с мышкой, а ты только и можешь, что уклоняться от ударов, прикрывать тело и прятаться от его взгляда – иначе ты погиб. Так я живу, и я устал убегать один. Я ни о чем тебя не прошу – только будь со мной, пока ты сама этого хочешь или пока угроза не пройдет стороной еще раз.

Пока он говорил, растроганная Кармен взяла руки Карлоса в свои, и сейчас она нежно гладила его по лицу. Нежность и сострадание боролись с тем, что было в ее душе главным.

– Я спрашиваю себя, – продолжал Карлос, – от чего зависят судьбы людей? Моя или твоя… И почему эти судьбы пересекаются? Я притягиваю несчастье. Это случается не со всеми, только с некоторыми, и я из их числа. Кто пометил мою судьбу и бросил меня в мир с этой отметиной? А ты… иногда я думаю, не заражу ли я судьбы других, чей жизненный путь пересекается с моим? Но бывают люди, у которых есть иммунитет – им словно дарована благодать пройти по жизни спокойно, и их уверенной поступи не грозят беды, которые неотступно, днем и ночью, идут рядом с ними.

«Кажется, что он смотрит куда-то далеко, где нас с ним нет», – подумала Кармен и испугалась. Может быть, Карлос безумен? Она никогда не обращала внимания на рассказы о его странностях, да и говорили все о каких-то пустяках, а ведь что-нибудь есть у каждого; впрочем, чаще всего обсуждали, почему он живет один.

– Ты смотришь на меня, как на привидение, – сказал Карлос и вымученно улыбнулся. – И ты права. Но я безобиден, просто я хочу сейчас одного: уехать отсюда и наслаждаться жизнью.

Кармен откинулась на стуле, сделав вид, что выглянувшее из-за тучи солнце светит ей прямо в лицо.

– Я тоже хочу наслаждаться жизнью, – сказала она наконец, – и я уверена, что нам с тобой везде будет хорошо, куда бы мы ни поехали, но дай мне немного подумать. Совсем немного, – торопливо добавила она, увидев, как раздраженно шевельнулись губы Карлоса.

Кармен оперлась руками о сиденье стула, давая понять, что ей хочется уйти и что она считает разговор исчерпанным, во всяком случае, эту тему.

– Понимаю, – прошептал Карлос, с головой погрузившись в свои мысли и не замечая ее. Оба молчали, и скоро Кармен почувствовала себя неловко.

– Карлос, – мягко попросила она, – может быть, поедем обратно?

Карлос помотал головой, но тут же встал, проводил ее до машины и сказал, что вернется пешком.

Мальчик взял плоский камушек, внимательно оглядел поверхность воды, медленно отвел руку назад и резко, точным и сильным движением швырнул его в сторону заводи; камушек подпрыгнул на реке раз, другой, третий, а в четвертый раз коснулся гладкой поверхности заводи, пронесся над ней и упал в зарослях кустарника на берегу. Мальчик издал негромкий победный возглас.

Он несколько раз повторил свою попытку, но безуспешно. Тогда мальчик попытался найти на берегу такой же плоский камушек, но безуспешно. Первый он принес с пляжа, и это был классный камушек: сантиметров шесть-семь в диаметре, плоский-плоский, обточенный с обеих сторон. А на реке попадались только какие-то кривые и крупные – подпрыгнув пару раз, они шли ко дну. Труднее всего было кинуть правильно, рассчитать, куда полетит камень: сначала он должен был три раза подпрыгнуть на поверхности реки, а в четвертый, чуть изменив траекторию, угодить в заводь. Но только сегодня у него получилось кинуть камень так, чтобы он долетел до другого берега заводи, – классно получилось!

Он нашел это место недавно и берег его, как сокровище. Мальчик вовсе не собирался никого сюда приводить, пока не научится как следует кидать камушки. Где еще он так натренируется? Сегодня у него получилось то, чего он хотел, но чтобы водить сюда кого-нибудь, надо сначала научиться кидать так всегда. И тогда ему пришло в голову, что, если перейти на другой берег по узкому дощатому мостику, то, может, и камушек его найдется. А потом, ему хотелось посмотреть, как далеко он пролетел.

Поэтому мальчик прошел чуть дальше и перешел на другую сторону. Там мальчик обнаружил, что замочил ботинки и носки, когда бежал по кромке воды. Он выругался: мог бы подумать заранее. Всегда у него так получается. Очень он был порывистый, как говорила мама, и думал всегда после того, как что-то сделает, а не наоборот. Он ругал себя за это, столько раз давал клятву, что ни шагу больше не ступит, не подумав сначала, а потом убеждался, что не может сдержать эту клятву, – и очень расстраивался и злился. С отчаяния он топнул ногой, а потом, обреченно вздохнув, отправился вниз по реке туда, где была заводь. Ее трудно было заметить, потому что с этого берега заводь закрывал огромный, склонившийся к реке бук. И если смотреть с этого берега, то просто казалось, что река тут делает изгиб.