Николай Жогин - Обвинение предъявлено

Дело свое он, очевидно, знал неплохо, уже работая начальником, заочно окончил финансовый институт, да и инспекция устиновская в области до сих пор числилась не на плохом счету.

У Арбузова была красавица жена, моложе его лет на десять-двенадцать. Злые языки язвили, что она держит начальника Госстраха в страхе господнем. Но злые языки на то они и злые, чтобы злословить. Сам Столяров несколько раз встречал Арбузовых вместе — в театре, в кино, на торжественных заседаниях и, честно говоря, ничего такого никогда не замечал — хорошая, дружная пара. Впрочем, оборвал себя прокурор, какое это имеет отношение к возбужденному делу?

И он, рассмеявшись, стал собираться домой.

Через несколько дней Столяров случайно, что называется, нос к носу столкнулся с Арбузовым в горсовете.

— Привет юстиции! — улыбнулся Петр Максимович, а потом отвел его в сторонку и уже серьезно сказал: — Да, Василий Захарович, я собирался даже к вам звонить. У меня одна просьба: ваши товарищи у нас работают. Откровенно говоря, я думаю, что ничего серьезного там нет. Я в этом даже уверен. Но дело не в этом. Раз есть сигнал — надо проверить. И я даже рад, что будет проведена такая глубокая ревизия, а то, может, мы и сами чего-нибудь не видим. Так что это на пользу дела. А просьба моя вот в чем: у нас конец квартала, все заняты отчетом, а людям часто приходится отвлекаться — их вызывают следователи. Я понимаю — надо. Но, может быть, мы как-то это получше можем спланировать, чтобы дело не страдало.

— Хорошо, я подскажу Журину, чтобы с вами скоординировать и нашу работу. Он возглавляет бригаду.

— Вот и спасибо. Будьте здоровы.

На том их разговор и закончился.

Между тем бригада ревизоров работала с полной нагрузкой. Причем по предложению главного ревизора главного управления Госстраха республики Михайлова сличение документов велось не только за последние пять лет, а выборочно поднимали из архива материалы и за предыдущие годы.

— Опытный мошенник, — пояснял Михайлов следователю Журину, — может изъять какую-то финансовую бумагу из ранее обревизованного периода и покрыть ею свою сегодняшнюю махинацию.

Алексею Ивановичу Журину не раз приходилось вести дела, касающиеся нарушений финансовой деятельности, но с делопроизводством в системе Госстраха он столкнулся впервые, а как известно, везде своя специфика, и разобраться в ней человеку несведущему иногда нелегко. Нередко Михайлов и Журин просиживали вечерние часы над толстыми архивными документами, прослеживая замысловатый канцелярский путь каждой бумаги.

— Вот смотри, Алексей Иванович, — объяснял Михайлов, держа в руках документы, — вот этот полис по смешанному страхованию был изъят инспектором Серовой — это ее подпись — из архива за 1961 год. Как видишь, срок договора истек именно в этом году, и страховые суммы по нему гражданину — читаем фамилию — Старкову были выплачены.

Идем дальше. Что делает инспектор Серова с этим отработанным полисом? Она уже в 1967 году выписывает на имя все того же гражданина Старкова чек на сумму 250 рублей и составляет на эту сумму оправдательный документ, как положено. Потом по этому чеку получает со счета инспекции в Устиновском отделении Госбанка деньги.

— И куда она их девает?

— Это надо спросить у нее.

— Это мы спросим. Но объясни, Петр Петрович, каким образом потом эти деньги списываются?

— А вот как. Инспектор прикладывает к проводке за тот день, когда деньги получены из Госбанка, в данном случае за 17 мая, документы страхователей, специально для этой цели подготовленные. При этом часть подлинных документов — расчеты на выплату страховых сумм, заявления граждан — уничтожается, а вместо них составляются фиктивные, с поддельными подписями.

— Записал, Петр Петрович, — кивнул следователь, — направим на графическую экспертизу. Проверим, чья это подпись — Старкова или кого-то другого.

— Кстати, — заметил ревизор, — подпись инспектора Серовой тоже следует проверить. Наверняка она будет отказываться.

— Это тоже я имел в виду.

— Кроме того, добавил Михайлов, — обратите внимание на запись даты выплаты — явная подчистка, вот смотрите, на оттиске штампа. Простым глазом можно заметить.

— И это на экспертизу.

Подобных документов подбиралось не один, не два — десятки. Как и ожидал следователь Журин, первые допросы работников инспекции дали очень немного. Все они категорически отрицали свое участие в фальсификации финансовых документов.

— Подпись не моя, и я знать ничего не знаю об этих бумагах, — ответ был стереотипным, — может, это кто-нибудь другой.

И все-таки основная работа была здесь с документами.

— Вот полюбопытствуй, Алексей Иванович, — показывал ревизор новые пачки бумаг, — здесь инспектора использовали для списания присвоенных денег подлинные страховые свидетельства. Но какие? Те, по которым граждане, заключившие договор на страхование, отказывались по каким-либо причинам платить взносы. Мы называем их несостоявшимися. Причины могут быть, сами понимаете, разные: переезд в другой город, длительная командировка, а иногда просто бывает — человек передумал, не захотел, не оказалось на этот раз денег.

— Но разве в этом случае страховое свидетельство не уничтожается? — спросил Журин.

— По инструкции — обязательно. Здесь инструкция нарушалась. Инспектор выписывает на указанное в свидетельстве лицо фиктивный лицевой счет, вносит в него записи о якобы произведенной уплате взносов, ставит номера квитанций. В распоряжении каждого инспектора имеются бланки строгой отчетности, так называемая форма 212. Выписываются одна-две фиктивные квитанции по этой форме, потом — фиктивные же расчеты на выплату страховых сумм, заявление от имени страхователя, прикладывают эти филькины грамоты к бухгалтерским проводкам, и дело в шляпе — деньги списаны.

Из огромного архива ревизоры тщательно, кропотливо отбирали те документы, которые вызывали сомнение в достоверности и могли представить интерес для следствия, сортировали их по нескольким разделам.

В работе мошенников был выявлен и такой метод. Они использовали те страховые документы, по которым договор был расторгнут досрочно и клиент получил выкупную сумму. В этом случае подлинные расчеты с клиентом — его заявление, последние квитанции, листы лицевых счетов — все это уничтожалось. А взамен фабриковались новые, разумеется, фиктивные.

В последние два года чеки, по которым получались в Госбанке незаконные деньги, выписывались на имя старшего инспектора Зубихиной по графе «Страховое возмещение». Одновременно по этим же чекам выписывались процентные вознаграждения и другие суммы. Они ставились под отчет Зубихиной, присваивались и потом списывались уже указанным выше способом.