Александр Чернов - Могила для горбатого

Шиляев сидел под деревом на скамейке. Нечистый сделал ему знак следовать за ними. Стараясь не спешить, спустились с бугорка, сели в машину. Последним на переднее сиденье плюхнулся Сашка и Алиферов включил скорость.

— Хозяина квартиры видел? — спросил Нечистый Шиляева.

— Какого еще хозяина? — удивился тот, моргая, белесыми ресницами.

Лицо у Алиферова стало каменным. Дурной признак.

— Значит, Женька не врет, — заключил он, обращаясь скорее к Дееву, чем к наркоману. — Сашки действительно не было на скамейке, и он ничего не видел, иначе утверждал бы, что подавал сигнал и виноват во всем Женька. — Неожиданно наотмашь он ударил Шиляева кулаком в живот. — Проворонил, паскуда, корейца! — сказал он голосом, похожим на шипение змеи.

Удар пришелся в солнечное сплетение. Хватая ртом воздух, Шиляев согнулся пополам и испуганно простонал:

— Да ты что, Вовка! Я глядел в оба! У меня даже муха без документа не пролетала! — Он разогнулся и тут же получил новый удар пятерней по затылку, на сей раз от сидевшего сзади Хряка. Сашка сильно стукнулся лбом о крышку "бардачка" и со слезами на глазах заныл: — Хватит вам, мужики, в чем дело-то?

— Муха, говоришь, не пролетала?! — гаркнул Деев и снова кулаком в бок ударил Шиляева. — Говори, падло, куда уходил!

Не разгибаясь, Сашка вжался в угол машины.

— Ну, заходил я в магазин на пару минут, — заскулил он униженно, — "Фанты" попить.

Брызгая слюной и дико вращая глазами, Деев принялся лупить наркомана по спине, в бешенстве выкрикивая:

— Сука! Паскуда! Падло! Пока ты там прохлаждался, в дом хозяин вернулся! Из-за тебя, гнида, пришлось его грохнуть! Завалю к чертовой матери!..

При каждом ударе Шиляев вздрагивал, и все плотнее прижимался к углу "Жигуленка". Странное дело, но бешенство Хряка успокаивающе действовало на Нечистого. Когда он заговорил, голос его звучал ровно, немножко грустно и укоризненно:

— Дважды ты меня подвел, Сашка. Один раз с Серебряковой, второй с корейцем. В третий раз пощады не жди… Ладно, Хряк хватит, — он сбросил газ и притормозил у обочины. — Чего после драки кулаками махать? Дело сделано и ничего уже не поправишь…

Деев откинулся на спинке сиденья, достал сигареты и нервно закурил. Остатки негодования волнами бродили по его телу, вздымая грудь. В один из таких всплесков он с ненавистью пробурчал:

— Ублюдок! Из-за тебя грех на душу взял!

— Короче так, мужики, — объявил Нечистый и потянулся к пачке сигарет, которую Деев все еще сжимал в своих руках. — О том что сегодня произошло — забыли. Кореец уже никому ничего не расскажет. Его баба рож наших не видела. Так что свидетелей нет. — Он прикурил и обернулся к Женьке. Перед парнем снова сидел добренький дядя. — Ты, братишка, отцу ничего не говори, и я тоже не скажу, будь уверен. А взамен я обещаю: ни на одно дело больше тебя с собой не брать, и вообще, прекратить с тобой какие-либо контакты. Договорились?

Женька кивнул.

— Ну, вот и ладушки, — Нечистый взглянул на Шиляева. — И ты, Сашка, жене не сболтни.

Наркоман наконец-то посмел разогнуться и принять более достойную позу.

— Да я же могила, Вовка! Ты меня знаешь! — заверил он поспешно. Шиляев был так жалок и запуган, что готов был лизать Нечистому и Хряку руки, если они этого потребовали.

— Вот-вот, — Алиферов затянулся и выпустил Шиляеву дым в лицо. — Ляжешь в могилу, если лишнее брякнешь. А теперь поедем к тебе домой, выпьем. Как говорят фраера, стресс снимем.

— Верно говоришь, — согласился Хряк. — Напиться хочу и забыться. А то кореец этот окровавленный до сих пор в глазах стоит. Поехали!

Нечистый завел мотор. У Женьки во рту было сухо, аж язык к небу прилипал. Он всухую сглотнул и негромко сказал:

— Не хочу я пить. Мне дурно. Я домой хочу.

— Будешь делать то, что тебе скажут, — с нотками угрозы произнес Деев.

— Пусть идет, — неожиданно смилостивился Нечистый. — Ему в себя прийти нужно. Первый раз, наверное, труп увидел. Иди, Женька, и помни о нашем уговоре.

Парень поспешно выскользнул на дорогу, а Алиферов тронул с места автомобиль.

Утром, придя на работу, Шатохин как обычно получил в оружейной комнате пистолет, затем поднялся в кабинет. Ночь снова выдалась бессонной. Вчера они с женой обзвонили всех приятелей Женьки, но ни у кого из них дома его не оказалось. Они так же несколько раз выходили на улицу, искали сына, но и там их поиски не увенчались успехом. Вера Андреевна больше не выговаривала мужу, однако, каждый раз встречаясь с ней взглядом, майор видел в глазах жены немой упрек, отчего тяготился еще больше, чем если бы слова укоризны были высказаны ей вслух. Легли в постель после трех. Не спали, а мучались, дожидаясь утра. На работу ушли оба хмурые, встревоженные.

Шатохину лезли в голову дурные мысли. Чтобы отвлечься, он стал разбирать папки. Тут вспомнил о деле Серебряковой, нашел его и принялся листать. Наткнулся на заявление Чугунова. Порвал его на мелкие кусочки, выбросил в корзину для бумаг. Туда же отправился и акт судмедэкспертизы. Майор заменил их новыми, документами, полученными от Колесникова и Чугунова…

Неожиданно отворилась дверь, и в кабинет вошел Женька. Глаза дикие, хмельные. Волосы взъерошены, мятая рубаха выбилась из джинсов. По его виду было ясно, что снова случилась беда. Однако уже за то, что парень нашелся, жив и невредим, отец был готов заранее простить ему все, чтобы он не натворил.

— Садись, Женька, — предложил Шатохин, встал, закрыл на ключ дверь и, вернувшись к столу, сел на место напротив сына. — Как ты?

Глаза парня наполнились слезами.

— Плохо, — пожаловался тот и, не удержавшись, всхлипнул. — Нечистый с Хряком мужика убили… — Размазывая по щекам слезы, он поведал отцу все то, что с ним сегодня произошло.

Шатохин слушал с угрюмым видом, не перебивая, лишь изредка бросал на Женьку задумчивые взгляды. Когда парень поведал свою историю, он еще в течение нескольких секунд хранил молчание. Наконец суровые складки, залегшие у рта майора, разгладились.

— Не оставит нас в покое Нечистый, — сказал он грустно, с какой-то обреченностью. — Куда они поехали?

— К Зойке.

— Долженкова не знает о том, что случилось?

Парень покачал косматой головой.

— Нет, Нечистый приказал Шиляеву ничего не говорить ей.

Шатохин встал.

— Ладно, — сказал он, как человек, который принял решение. — Посиди здесь, я скоро вернусь. И никому ни в чем не признавайся, чтобы не случилось.

Майор вышел из кабинета, постучал в соседнюю дверь и вызвал в коридор капитана Васильева.

— Вот что, Боря, — тихо сказал Шатохин, — там у меня в кабинете Женька сидит, сын мой. Выпивший. Сладу с ним что-то в последнее время не стало. Бузит парень, сегодня с утра уже под мухой. Проучить хочу. Оформи-ка ты его за мелкое хулиганство в ИВЗ, часиков так с восьми утра. Пускай посидит до вечера, а там выпустишь.