Шарль Эксбрайя - Музыка, вперед!

Бутафочи старательно подписывал служебное письмо начальнику полиции Фоджи, когда громовой голос заставил его подпрыгнуть на стуле и выпустить из пальцев ручку.

– Где комиссар? Мне надо сказать ему пару слов.

Учительница вошла, оттолкнув Барбьери и Пицци. Бутафочи почувствовал неожиданную симпатию к толстухе, которая напоминала ему покойную Леонтину.

– Пустите ее! Что желаете, синьора Каралло?

– Я только что видела Капелляро, он шел в наручниках, как какой-нибудь преступник!

– Он и есть преступник!

– Кого он убил?

– Лючано Криппа.

– Если бы это было правдой, я бы восхищалась Аттилио за то, что он избавил деревню от этой падали. Но, к сожалению, он на это не способен.

– Я другого мнения.

– Он признался?

– Нет, но мы заставим его признаться.

– Сомневаюсь. Вы нашли тело?

– Еще нет.

– И тем не менее арестовали Капелляро?

– Именно так.

– Вы давно служите комиссаром?

– Я не обязан отчитываться перед вами.

– Вы знаете, что такое корпус деликти?

– Вы меня за дурака считаете?

– В таком случае, комиссар, мне любопытно узнать, как вы будете строить ваше обвинение в убийстве, не имея в наличии трупа?

– Я советую вам заниматься школой и не лезть в чужие дела! Что касается трупа, не волнуйтесь, мы его найдем!

Наступило молчание. Противники смотрели друг на друга. Затем учительница мягко произнесла:

– Я уверена, что вы не злой человек, комиссар. Почему вы не хотите поверить, когда я говорю, что Капелляро – очень достойные люди?

– Подобные рассуждения меня не интересуют.

– Вы считаете, что политика важнее закона?

– Не ваше дело!

– Вы совершаете несправедливый поступок.

– Будьте покойны, я беру на себя всю ответственность.

Учительница вздохнула:

– Вот что делает фашизм с хорошими людьми.

– Вы еще пожалеете, что не приняли новый порядок.

– Вы не слишком уверены в этом, поэтому врете.

– Я вру? Вы осмеливаетесь утверждать, что я вру?

В разговор вступил Барбьери:

– Может, и эту прихватить с собой в Фоджу?

Но помощь не была оценена по достоинству:

– Занимайтесь своим делом, Барбьери! Решения принимаю я, а не вы. Что до синьоры Каралло, мне хотелось бы узнать, с чего она взяла, что я вру?

Учительница ответила:

– Достаточно прислушаться.

– Я слышу залпы орудий, ну и что?

– Вот и ответ. Выстрелы слышны все ближе и ближе, и вы прекрасно понимаете, что это означает – союзники продвигаются вперед, побеждая фашистов.

– Если даже так! Прежде всего мы сражаемся за новые идеи!

– До сих пор существовали только старые идеи – идеи человеческого счастья.

– Сейчас неподходящее место и время для обсуждения ваших теорий. Барбьери, поезжайте в Фоджу!

Они вышли вместе на пустынную улицу, и Пицци заметил:

– Кажись, эти болваны наконец-то поняли и разошлись по домам.

На площади, где стоял автомобиль, не было ни души. Разглядев машину, они остановились, как вкопанные, не веря своим глазам. Аттилио и карабинер чинно сидели на заднем сидении, но все четыре колеса исчезли! Бутафочи в бешенстве кинулся к машине и заорал:

– Что это значит?

Карабинер поднял на него невинный взор и ответил:

– Я выполнил ваш приказ, синьор комиссар, – он показал на наручники, приковывавшие Аттилио Капелляро к дверце машины. – Арестованный не сможет убежать, – и после короткого раздумья добавил: – И машина тоже.

– По-вашему, такого объяснения достаточно?

Карабинер пожал плечами, как бы говоря, что он выполнял свой долг, а все остальное его не касается. Пицци предложил свои услуги, чтобы заставить их заговорить. Данте заколебался, а учительница посоветовала:

– Осторожнее, синьор. В Страмолетто живут мирные и терпеливые люди, но всему есть предел. А вас всего трос…

– Держите ваши советы при себе, синьора Каралло! Если б я намеревался применить методы, о которых говорил болван Пицци, я бы не стал спрашивать вашего позволения! Но я хочу показать вашим друзьям, что мы такие же упрямые, как и они. Барбьери, Пицци и карабинер – вы обыщете все дома, все без исключения, даже церковь! Не останавливайтесь ни перед чем!

Барбьери и Пицци заверили начальника, что ему нечего беспокоиться по этому поводу.

– А Аттилио? – раздался голос Джузеппе.

– Пускай возвращается домой и сидит там. Слушайте, Капелляро, – вы под следствием. Если попытаетесь бежать, за вас ответят жена и дети. Понятно?

– Да, синьор комиссар.

– Хорошо. Постарайтесь быть на месте, когда за вами придут. Остальные – за работу. Пицци, вы пойдете с карабинером, поскольку я сомневаюсь, что он будет выполнять данное поручение с надлежащим усердием.

Венацца застал Виргилия в тот момент, когда тот прокрался к хижину, где мясник хранил ножи и резаки.

– Что ты здесь вынюхиваешь, Сандрино? Обокрасть меня хочешь?

– Я ищу тело дона Лючано.

Мясник рассмеялся:

– Я таким мясом не торгую, приятель. Я бы побоялся кого-нибудь отравить. Пошли, опрокинем по рюмашке!

– Нет, не раньше, чем я найду труп.

– Но, Святая Мадонна, на черта он тебе сдался?

– Я покажу его полицейским и докажу, что я не врал и что дон Лючано был убит!

– И что дальше?

– Капелляро увезут, а я вернусь в мэрию.

Венацца разглядывал собеседника, как редкостное насекомое:

– Скажи, Виргилий, ты и вправду такая сволочь?

– А те, кто убил дона Лючано, лучше?

– Ты сам знаешь, что они оказали огромную услугу всей деревне.

– Но не мне! Если бы Криппа был жив, он рассказал бы полицейским, что произошло в июле. Капелляро, де Белисса и Бонакки посадили бы в тюрьму, а мы бы снова заняли мэрию!

– Мы-то туда вернемся, но не ты!

– Не я?

– Нет. Никому не захочется заседать рядом с таким ублюдком, как ты. Если хочешь знать, ты нам противен, Виргилий!

– Возможно. Тогда я скажу комиссару, что вы тоже были сообщниками преступников, и вернусь в мэрию один! Я займу место Марио Веничьо!

Мясник схватил Сандрино за ворот рубашки так, что тот затрещал, выволок его на улицу и бросил на землю.

– Убирайся, Сандрино, пока я не рассердился по-настоящему!

Семья Капелляро праздновала возвращение отца. Аттилио хвалил мужественное поведение земляков и особенно дружбу, доказанную Марио.

– Кто бы мог подумать, что он так сделает? Смелый человек.

Лаура с гордостью подчеркнула:

– Муж моей двоюродной сестры не может быть плохим человеком.

Пепе слишком много выпил со своей подругой Изабеллой и теперь дремал, сидя на стуле. У него была необыкновенная способность с легкостью засыпать в любом месте и в любое время.

Джанни молчал, не принимая участия в общем веселье, но отец был слишком счастлив, чтобы обратить на него внимание.

– Если бы ты видел, как они снимали колеса с машины, ты бы умер со смеха, Джанни. Наш карабинер тоже очень храбрый человек. Он рассказал мне еще о своем несчастье. Эта история разбивает мне сердце, и я не хочу, чтобы нечто подобное произошло с Авророй. Женись на ней, Джанни. Я сожалею о том, что плохо говорил о ней. Это хорошая девушка из замечательной семьи. Мы справим великолепную свадьбу, если только не взлетим на воздух благодаря войне.