Шарль Эксбрайя - Музыка, вперед!

– Спасибо, синьор комиссар.

В доме Веничьо царило молчание, прерываемое только приглушенными рыданиями Бьянки, не осмелившейся покинуть мужа из-за боязни совершить грех перед Богом, да звоном стакана Марио. Тот решил напиться, чтобы заглушить угрызения совести. Изредка слышалось астматическое дыхание бабушки Беллы. Вдруг Марио резким движение смахнул со стола бутылку и стакан и закричал на женщин:

– Почему вы не говорите того, что хотите сказать?

Старуха не ответила, ограничившись коротким обжигающим взглядом. Что до горестной Бьянки, то она была слишком напугана. Раздраженный общим осуждающим молчанием, Марио вспылил:

– С какой стати я буду жертвовать собой ради Капелляро? Вы же слышали – американцы отступили и фашисты снова станут хозяевами везде. А я всегда был фашистом! И моя семья из уважения ко мне должна разделять мои убеждения. Этот Аттилио меня всегда за дурака считал! Я докажу, что не глупее его! Я буду заседать в мэрии, а он сгниет в тюрьме! И вы еще смеете меня упрекать. Прекрати хныкать, Бьянка, или, клянусь Богом, получишь хорошую затрещину!

Синьора Бьянка очнулась от своего горя:

– Из-за тебя мы лишились ребенка!

– Аврора плохая дочь! Она не имеет права влюбляться без моего позволения! Если бы ты лучше ее воспитывала, она бы не отважилась мне противоречить! Но ты потакала всем ее капризам. И вот результат! Впрочем, я не беспокоюсь, она вернется…

– Да услышит тебя Матерь Божья!

Но бабушка спокойно возразила:

– Аврора не вернется.

Марио предстал перед новым противником:

– Почему?

– Потому что она не похожа на тебя.

Он заскрежетал зубами:

– Вам повезло, что я слишком уважаю вас, бабушка.

Старуха не умела читать, но всегда держала Библию под рукой. Она протянула Бьянке книгу со словами:

– Возьми и прочитай там, где отмечено.

Запинаясь, жена Марио прочла:

– «Когда наступил вечер, сел Он за стол вместе со своими двенадцатью учениками. И когда ели они, то сказал Он: «Истинно говорю вам, что один из вас предаст меня». И, глубоко опечаленные, стали они один за другим говорить ему: «Уж, наверное, это буду не я, Господи!» В ответ Он им сказал: «Тот, кто опустил руку в одну чашу со мной, тот и предаст меня. Сын человеческий должен уйти, как указано в писании, но горе тому, кем предан будет Сын Человеческий! Тому человеку лучше бы и вовсе не родиться на свет!» Иуда, который собирался предать его, сказал: «Наверняка это не я, Учитель!» И Он сказал ему: «Ты сам сказал это!»

Марио вырвал Библию из рук жены.

– Довольно! Не читай больше!

Но бабушка обладала превосходной памятью, и знала наизусть целые страницы священных писаний. Так что она продолжала:

– «И когда Иуда, предавший Иисуса, увидел, что осудили его, то раскаялся он и возвратил тридцать серебренников первосвященникам и старейшинам, сказав: «Согрешил я, предав кровь невинную». Но они сказали: «Что нам до того? Это твоя забота!» И тогда бросил он серебряные монеты в святилище и пошел и повесился».

Растерянный Марио завопил во всю мощь своих легких:

– Все против меня! Все равно – я не Иуда, а Аттилио – не Иисус! А Аврору я притащу сюда силой! Пойду колоть дрова, а то очень хочется кого-нибудь ударить.

Как только муж вышел из комнаты, Бьянка обеспокоенно спросила:

– Ты не думаешь, что он и впрямь повесится?

– Нет, он слишком труслив. Вылитый портрет моего покойного Томазо. Это передается через поколение. Мой сын Бенджамино был отважным мужчиной. Аврора похожа на него. Да, Бьянка, это передается через поколение, и я боюсь за будущего ребенка Авроры.

Они не успели обсудить этот вопрос, потому что Марио буквально ворвался в комнату. Волнение сжимало ему горло:

– Сволочи! Негодяи! Они спрятали его у меня!… У меня! И без дальнейших объяснений он кинулся на улицу.

Пицци и Барбьери начинали нервничать, видя беспечность комиссара. Они чувствовали, что он изменился, но не понимали причин этой перемены. Пицци ворчал:

– Надо что-то делать! Нельзя же вечно торчать в этой вшивой деревне.

Данте посмотрел на него с таким видом, как будто он только что очнулся от сладкого сна и еще не вернулся в реальный мир.

– Вы останетесь здесь, Пицци, и будете сторожить пленника, пока Барбьери займется поисками колес и карабинера.

– Незачем задерживаться здесь еще на день!

– Значит, постарайтесь поскорее выполнить это поручение!

– Если позволите мне по-своему взяться за это дело, я вам быстро верну колеса. Надо взять заложников и дать полчаса крестьянам, чтобы они вернули украденное, иначе я буду расстреливать заложников по одному через каждые пятнадцать минут.

– Мы пока еще полицейские, а не убийцы, Пицци!

Появление Марио Веничьо положило конец их стычке.

– Синьор комиссар! Бандиты! Негодяи! Так поступить со мной! Они хотели опорочить меня перед вами!

– Успокойтесь, Веничьо. Что с вами случилось?

– Я пошел в сарай колоть дрова, и когда я передвигал ящики… я увидел тело! Они, наверное, принесли его, пока я разговаривал с женой и бабушкой. Я их даже не видел!

Бутафочи вздохнул:

– Возможно, я наконец, увижу лицо этого загадочного синьора Криппа…

Комиссар Бутафочи и его помощники вошли прямо в сарай Веничьо и, и отодвинув в сторону ящики, обнаружили аккуратно связанного карабинера.

Карабинер Джузеппе Гарджулло по всем признакам чувствовал себя неплохо. Он выглядел веселым и бодрым, что не ускользнуло от внимания Пицци. Он сурово произнес:

– Какого черта вы здесь делаете?

– Жду, когда меня освободят.

– А как вы сюда попали?

– Поверьте, не по своей воле.

– Это еще надо доказать!

Бутафочи направил разговор в нужное русло:

– Как вы объясните происшедшее?

– Я не видел, как они подошли. Они сразу все на меня набросились…

Пицци прервал его:

– А ваше ружье?

– У меня не было времени… В любом случае я бы не стал в них стрелять.

– Почему?

– Потому что я не убийца!

Пицци с отвращением плюнул и отошел в сторону, а комиссар уточнил с иронией в голосе:

– И вы, конечно, никого не узнали?

– Узнал.

– Кого же?

– Марио Веничьо.

Барбьери побагровел:

– Он врет!

Данте, улыбаясь, согласился:

– Конечно врет. Но как его разоблачить?

Они отправились к Марио. Тот все еще дрожал от пережитого ужаса:

– Вы его нашли?

– Да, но это не дон Лючано.

– Не дон Лючано?

– Нет, это карабинер. Кстати, Веничьо, два свидетеля указали на вас как на предводителя банды, которая опять похитила колеса, а заодно и карабинера.

Марио задохнулся от злости:

– Я вышел из дома только один раз – чтобы предупредить вас. А кто эти свидетели?

– Аттилио Капелляро и присутствующий здесь карабинер.