Росс МакДональд - Ослепительный оскал

- Может быть вы и правы, - ответил он и вздохнул. - Что ж, видно, придется мне лезть вниз.

- Сказывается возраст? - заметил Хэлман. - Вам приходилось спускаться в дыры и поглубже этой. Я бы полез с вами, но я и так уже два раза был внизу. Я оставил там на страже своих мальчиков.

Я видел их, сидящих на валуне за разбитой машиной. В прозрачном воздухе все было видно ясно, как в телескоп, и по движению их губ можно было понять почти все, что они говорили.

Брейк перешагнул через низкий барьер и стал спускаться вниз. Я последовал за ним, точно придерживаясь его импровизированного извилистого пути и тормозя свой спуск с помощью ветвей деревьев. Когда мы спустились, то оба дышали часто и глубоко. Двое патрульных провели нас по берегу к обломкам машины.

Я встал справа от них. Капот, крыша и решетка радиатора имели такой вид, словно над ними поработала артель кузнецов. Все четыре шины были спущены, левая дверца повисла.

- Боюсь, что с ней уже ничего не сделаешь, даже если бы и удалось поднять ее наверх, - сказал патрульный.

Брейк круто повернулся к нему.

- Это никуда не годится. Я еще рассчитывал на ней прокатиться!

Он взобрался на верхнюю часть машины и отвел висевшую дверцу насколько возможно в сторону. Я заглянул в обгоревшую, залитую водой кабину. У лежавшей на земле правой дверцы приткнулась лицом вниз обгоревшая скрюченная фигура человека.

Брейк нагнулся над дверным проемом. Держась одной рукой за останки руля, он протянул другую к черной фигуре. Большая часть одежды сгорела, но брючный ремень мало пострадал. Когда Брейк ухватился за ремень и потянул, он порвался. Брейк протянул мне кусок ремня. На тыльной стороне серебряной пряжки стояли инициалы: Ч.Э.С.

22

Я дал три звонка с длинными промежутками. Только воскресные колокола ответили на мои звонки. Наконец к двери подошла миссис Беннинг. Купальный халат из грубой коричневой шерсти был застегнут на ней по самое горло. Лицо ее было сонное, будто она боролась со сном все утро.

- Снова вы?

- Снова я. Доктор дома?

- Он в церкви.

Она попыталась захлопнуть дверь, но моя нога препятствовала этому.

- Вот и прекрасно. Мне надо с вами поговорить.

- Я даже еще не одета.

- Вы сможете одеться позже. Снова произошло убийство. Еще один ваш друг.

- Еще!

Ее рука взлетела к губам, как будто я по ней ударил.

Я втолкнул ее в переднюю и закрыл дверь.

Укрытые от полуденного света и медленных звуков воскресного звона, мы стояли рядом и смотрели друг другу в лицо.

Мне показалось, что между нами забрезжил свет понимания. Она отвернулась от меня и собралась идти, но я удержал ее.

Обращаясь к зеркалу, она спросила:

- Кого убили?

- Я думаю, что вы знаете.

- Моего мужа?

Она все еще обращалась к зеркалу, и лицо ее было застывшее как маска.

- Это зависит от того, за кем вы замужем.

- Сэма?

Она повернулась движением танцовщицы, не меняя положения тела.

- Я не верю этому.

- А я думал, что вы были замужем за Чарльзом Синглентоном.

Неожиданно она рассмеялась. Смех был неприятный, и я был рад, когда он оборвался.

- Я никогда даже не слышала о Синглентоне. Что это за фамилия Синглентон? Я уже больше восьми лет замужем за Сэмом Беннингом.

- Но это не помешало вам достаточно близко познакомиться с Синглентоном. У меня есть к тому доказательства. Сегодня утром он был убит.

Она отпрянула от меня, тяжело дыша, и выдохнула:

- Как он был убит?

- Кто-то ударил его молотком или другим тяжелым предметом. От удара на его черепе осталась вмятина, глубиной в дюйм. Потом его на собственном автомобиле отвезли в горы, облили машину бензином и подожгли. Машина рухнула вниз со стометровой высоты, продолжая гореть с Синглентоном в кабине.

- Как вы узнали, что это его машина?

- Это "бьюик" с темно-зелеными боками и светло-зеленым верхом, выпуска 1948 года.

- Вы уверены, что в нем сидел он?

- Его опознали. Большая часть его одежды сгорела, но ремень почти не пострадал. На тыльной стороне пряжки были выгравированы его инициалы. Почему бы вам не съездить в морг и не проделать процедуру опознания?

- Я же сказала вам, что не знаю его.

- Тогда вы выказываете слишком большой интерес к незнакомцу.

- Естественно, раз вы приходите сюда и чуть не обвиняете меня в его убийстве. Когда это, по крайней мере, произошло?

- Сегодня утром до рассвета.

- Всю ночь и все утро я была в постели. Я выпила две таблетки снотворного и до сих пор не пришла в себя. Зачем вы ко мне пришли?

- И Люси Чампион, и Чарльз Синглентон были вашими друзьями, так ведь, Бесс?

- Нет, не были.

Она спохватилась:

- А почему вы называете меня Бесс? Меня зовут Элизабет.

- Горас Уилдинг называл вас Бесс.

- Я о нем никогда не слышала.

- Он живет в Скай-Роут, неподалеку от студии Синглентона. Он говорил, что Синглентон представил вас ему в 1948 году.

- Уилдинг лжет, он всегда был лжецом.

Она прикусила нижнюю губу кончиками белых зубов, и довольно больно прикусила.

- Вы же сказали, что не знакомы с ним.

- Вы так много болтаете, что можете заговорить до смерти.

- С Люси так и случилось.

- Не знаю, что случилось с Люси.

- Она была вашим другом. Она приходила сюда, чтобы поговорить с вами.

- Люси Чампион была пациенткой моего мужа, - заметила Бесс невыразительным тоном. - Я уже говорила вам об этом минувшей ночью.

- Вы лгали. А сегодня утром мне солгал ваш муж, чтобы покрыть вас. Он вдавался в объяснения, почему у него нет на нее карточки, потом ему пришлось объяснять, от чего он ее лечил. Любая физическая болезнь подтвердилась бы при вскрытии - он это понимал. Поэтому он представил ее ипохондричной особой, чьи болезни были вызваны страхом. Фобии не оставляют посмертных следов.

- Она и была ипохондричкой. Сэм мне говорил.

- Я не знаю ипохондрика, который не измерял бы себе температуру по меньшей мере раз в день, а Люси не трогала свой термометр две недели.

- Но такое утверждение ведь не будет достаточным в суде против слова врача-профессионала? И его жены?

- Для меня оно вполне достаточно. А это значит, что вы уже почти в суде.

- Ну, как же! Вы - и судья, и присяжные, и все прочее! Слишком много всего для одного маленького человека!

- Не испытывайте мое терпение. Если мне надоест говорить с вами, то вам лучше не будет. Увидите, какого рода суд вы найдете в городе. А я даю вам шанс до того, как передам свои улики фараонам.

- Почему вы это делаете?

Она умышленно заставила меня обратить внимание на ее фигуру. Слегка повернувшись, она подняла руку к волосам, и ее груди асимметрично поднялись под тканью халата. Широкий рукав спустился до белого плеча, лицо ее обратилось кверху.

- Зачем столько неприятностей из-за такой ничтожной бедняжки, как я? Разве я такая уж опасная?