Алекс Норк - Замок у моря

Мы, не напрягая себя, поплыли назад к берегу.

Я снова стал с интересом разглядывать старую стену замка с башнями по бокам. В этом месте береговая полоса прерывалась и волны бились об отвесный гранит, однако я заметил узкие очень крутые ступеньки. Они были прорублены в скале под башнями с левой и с правой стороны. Так что любой идущий вдоль берега путник мог не обходить замок с суши, а, поднявшись по этим ступенькам, пройти вдоль стены по узкой скалистой кромке, и снова спуститься с другой ее стороны.

Непонятно откуда ко мне вдруг явилась мысль, что сделать это можно совсем незаметно.

Темно-коричневый фасад замка действительно больше всего походил на богатую усадьбу восемнадцатого века. И сразу в глаза мне бросились расположенная напротив главного входа роскошная розовая клумба. Цветы распадались на два концентрических круга. Внешний круг состоял из застенчиво-изящных алых роз и окаймлял внутреннюю клумбу из необыкновенно красивых, более крупных, белых. Безукоризненно белых. Цветы, несомненно, относились к очень дорогим отборным сортам и были прекрасно ухожены.

Полюбовавшись на чудное создание природы и человеческих рук, я подошел к полукруглому в три плоских ступеньки крыльцу замка. В руках у меня была небольшая, прикрытая сверху папоротником, корзинка с анчоусами — подарок от Роббинсов.

Я уже собрался потянуть за шнурок дверного колокольчика, когда дверь сама передо мной открылась и на пороге появился дворецкий. Лет сорока пяти, высокий, крепкий, и с той небольшой сутулостью, которая часто выдает силу и встречается у моряков и портовых грузчиков. Его коротко постриженные темные волосы были уже довольно редки, но эта склонность к облысению не портила его лица с располагающим к себе приветливым выражением.

Одет он был, несмотря на жаркий день, в легкий черный костюм с белой рубашкой и маленькой черной бабочкой.

— Позволю себе высказать предположение, — слегка поклонившись, начал он, — что вы — капитан Дастингс. Мистер Джеральд велел мне встретить вас и попросить либо подождать в холле, либо, если угодно, пройти в парк. — Он указал рукой в глубину деревьев. — Там молодые джентльмены устроили легкое развлечение — стрельбу по мишеням. А что это, позвольте спросить, у вас за корзинка?

Я объяснил.

— Какие милые люди эти Роббинсы, — он принял корзинку, — я попрошу кухарку приготовить рыбу к завтрашнему обеду. Так вы присоединитесь к их развлечениям или немного подождете в холле и пожелаете что-нибудь подать вам выпить?

Я, как человек военный и к стрельбе не вполне равнодушный, выбрал первое и двинулся в указанном мне направлении вглубь парка со старыми раскидистыми дубами и перемежающимися почти в человеческий рост кустарниками.

Не успел я пройти и двух десятков шагов, как услышал выстрел ярдах в пятидесяти впереди, затем, после небольшой паузы — второй. Я сразу понял, что это револьвер, а еще вернее — короткоствольный наган 1895 года. Да, третий выстрел не оставил никакого сомнения в этом. Хорошее оружие, считается чуть устаревшим, но очень надежным. В особенности для ближнего боя. Полицейские его любят. Прост в обращении, удобен. Калибр таков, что даже не самое лучшее попадание выводит врага из строя, и вместе с тем наган не очень тяжел и легко помещается в обычном кармане. Я сам одно время держал его и брал с собой в путешествия, хотя теперь стал предпочитать более портативный браунинг.

Еще через минуту я вышел на небольшую поляну и, приблизившись, разглядел среди деревьев двух молодых людей, ту самую изящную девушку и некоего средних лет господина, стоявшего, опираясь на трость несколько в стороне от прочих.

Одним из молодых людей был Джеральд, другой выглядел моложе. Он был примерно одного роста с Джеральдом и несколько походил на него чертами лица.

Стив Харди, как он потом мне представился, двоюродный брат Джеральда.

С первого взгляда Стив производил впечатление симпатичного и еще не до конца взрослого человека. Более подвижного, чем его кузен, и, как бы это сказать, немного более простого в манерах. В нем чувствовалось детское еще желание по каждому поводу говорить слова, что он и делал. Однако вполне невинно. И как я в дальнейшем убедился, ничуть не досаждая другим своим поведением.

Настроение у компании было приподнятое, если не считать того господина с тростью, который не только не участвовал в общем соревновании, но и не проявлял ни малейшего интереса к происходящему.

— Доктор Николос Бакли, — назвался он, пожимая мне руку, после того, как Джеральд представил меня всем собравшимся.

Доктор имел ухоженную, но не запоминающуюся внешность. Светлые гладко причесанные волосы, светлые же водянистые глаза с небольшими, но хорошо заметными под ними мешками, которые усиливали общее усталое и скептическое выражение его лица.

— Теперь ваша очередь стрелять, капитан, — Стив Харди вложил в барабан пять патронов и протянул мне наган. — Вы единственный, кто может поддержать репутацию мужчин и обыграть даму. Бета попала четыре раза из пяти, я — три. А Джеральд — всего один раз.

— Папа прекрасно стреляет, — проговорила девушка. — Папа, почему ты не хочешь?

— Я уже вышел из возраста детских игр, — вполне пренебрежительно ответил на это мистер Бакли.

— А где мишень? — спросил я.

— Секунду… — Стив вытащил из травы покореженную и уже пробитую в нескольких местах жестяную банку и установил ее на пенек шагах примерно в пятнадцати от меня.

Банка была величиной с очень большое яблоко, и попасть в нее военному человеку, тем более из хорошо знакомого оружия, было делом совсем несложным. Я вскинул руку и начал стрелять. Каждый раз Стив подбегал и ставил сбитую банку на прежнее место.

— Браво, мистер Дастингс! — первой поздравила меня девушка. — Браво, хотя это не очень сложная цель.

— Но вы все-таки один раз промахнулись, Бета, — съехидничал Стив.

Она промолчала, чуть улыбнувшись в ответ. Я вскоре заметил, что она часто отвечает на мелкие пустяки не словами, а легкой полуулыбкой или едва заметным кивком головы.

— Неплохо, совсем неплохо, капитан, — безразличным тоном произнес в мой адрес доктор, доставая из жилетного кармана часы. — Пора, однако же, к чаю, а перед этим я хотел бы посмотреть сэра Джона.

Он повернулся и, не дожидаясь остальных, пошел к замку. Не зная кому отдать наган, я неопределенно поводил им в воздухе.

— Давайте, — Джеральд протянул руку, — это мой.

Оружие, я сразу заметил, было совсем новеньким.

Попав в большую, по-видимому, центральную залу замка, я скоро обратил внимание на один из многочисленных развешанных по стенам портретов — портрет Оливера Кромвеля.