Райан Канстон - Феникс: Возрождение

— Что же я наделал? Это всё моя ошибка. С этим нужно срочно что-то сделать пока Эдвард и Боди не наделали глупостей. — излагал вслух, свою мысль Стенли.

Выйдя на улицу он, оглядевшись по сторонам, шустро побежал в противоположную от Эдварда сторону. Он чувствовал себя крысой, но крысой, которая может спасти положение.

Эдвард остановился около двухэтажного сарая, чем-то смахивающего на дорогое дачное строение, нежели на угрюмую жалкую подделку, содержащую в себе всякий мусор и хлам лагеря. Так как их было две штуки, Эдвард ненадолго застыл в нерешительности, но заметив в одном из них включённый свет, быстро вышел из этого состояния и целеустремлённо походкой направился к входной двери. Он попытался выбить её плечом, но попытка не увенчалась успехом, по крайней мере, в том виде, в котором он рассчитывал. В тот момент, когда его плечо должно было коснуться поверхности двери, она неожиданно отворилась, и из её плохо освёщенного прохода показался крупный лысый амбал с жуткой ухмылкой на лице. Он схватил Эдварда за плечо, и перекинул через себя, дав тому, возможность пролететь внутрь сарая. Эдвард громко ударился об вставшие у него на пути деревянные ящики.

Голова кружилась, мысли вертелись в жутком вихре, а всё его тело охватила жуткая невыносимая боль. Он схватился рукой за край ящика и, сложив всю свою волю в кулак попытался подняться на ноги. Тщетна была и эта попытка. Эдварда схватили и потащили в центр комнаты, в котором его уже ждал Боди Клэтон.

Боди был облечён в нечто напоминающее школьную форму. Он был одет в белый костюм с мерцающими на свету пуговицами, золотыми заклёпками на рукавах и маленькой неприметной эмблемой с неясным рисунком, выгравированным на её поверхности. Так же на нём были черные, словно ночь брюки и белая дорогая обувь с тщательно (словно из них пытались связать морской узел) завязанными шнурками. Эти самые ботинки мозолили глаза Эдварду всё-то время, что он лежал на полу.

— Итак, — начал было Боди, но чуть запнувшись на слове некоторое время, не мог придумать продолжение. Эдварду некуда было торопиться, а постарайся он что-либо сделать, всё равно пришлось бы, встретится с его верзила лицом к лицу чего он и его уже чуть более чем полностью сломанное тело не хотел. Боди присел на корточки. — Ты думал, что сможешь взять то, что принадлежит мне? Или ты даже не решился поразмыслить своей ничтожно маленькой головкой о том, что творишь и в какие дебри заходишь? Нет, стой, не отвечай. Я знаю, что ты хочешь извиниться, но, увы, твои мольбы не будут действовать на меня, никоим образом.

Боди улыбался самой злобной ухмылкой той, что обычно можно присудить какому-нибудь второсортному злодею из приключенческих мыльных опер. Эдвард не очень хотел выслушивать его монолог. «Этот ублюдок, кажется, успел похудеть. Ну, надо же до чего свиньи могут докатиться — диета. Чёрт надо взять себя в руки… нужно взять себя в руки».

— Послушай, — Эдвард постарался использовать весь оставшийся запас сил на спокойный диалог с Боди Клэтоном, будучи уверенным, что из него можно вытащить информацию касающуюся Лори и Мелисы. — Я ведь ничего тебе ни сделал. Нам с тобой нечего делить.

— Есть кое-что, что ты заграбастал в свои грязные ручонки. И это что-то моя любовь — Мелиса. Ты взял её у меня и должен поплатиться за содеянное! — его лицо стало красным от нахлынувшего гнева, казалось, что он вот-вот лопнет. — Правда, я всё же рад тому факту, что сумел вернуть её себе назад.

— Куда ты её дел? — почти вполголоса произнёс Эдвард, его силы были на исходе.

Боди отошёл в сторону и дал возможность Эдварду взглянуть на фигуру человека, находящегося на дальней стороне сарая. Мелиса была привязана к жёлезной балке удерживающей потолок от лобовой встречи с полом. Мелиса была слишком далеко от Эдварда, и это даль не давала возможности увидеть то, что с ней сотворили, и в каком она была состоянии.

— Вот, любуйся, — Боди медленной походкой направился к Мелисе. — Но недолго. Теперь, когда я смотрю на неё и думаю, о том, какой прекрасной она была, понимаю что после встречи с тобой стать такой снова, увы, не в её силах. Она вечно повторяет твоё имя, матерится и огрызается. Какой же у неё всё-таки грязный рот. Мне пришлось закрыть ей его кляпом, чтобы не портить себе слух. Знаешь, теперь я начал кое-что понимать. Она мне не нужна. Совсем. Думаю отдать её тебе назад, но только… по частям, если ты понимаешь, о чём я.

— Да что с тобой такое? — Эдвард встал на ноги. Он не мог больше терпеть издевательств над его возлюбленной льющихся изо рта Боди Клэтона словно бы какие-то помои, льющиеся из прорванной канализационной трубы.

Пара стоявших в стороне громил двинулась в сторону Эдварда, но Боди жестом приказал им остановиться, ему очень хотелось выслушать, то, что сможет ему сказать израненный мальчик, решивший изобразить из себя благородного рыцаря защищающего честь своей прекрасной дамы. «Да он такой же, как и все остальные! Грязный, вонючий пёс решивший ухватить место у стола. Но он должен знать, что, то место принадлежит мне! И никому не позволено, к нему прикасаться, кроме меня! Пусть только попробует сказать что-нибудь в мой адрес и тогда… ох тогда ему несдобровать» — мысли Боди были полны злобы и отвращения по отношению к Эдварду. Он встал в позу, обычно обозначающуюся как «Как интересно. Продолжай не стесняйся, я тебя внимательно слушаю».

— Ты думаешь, что ты нормальный? Нет, ты не нормальный. Ты псих! Больной урод! Ты самый больной извращенец, которого я только видел! И что это за манера говорить? Тебе что папаша в детстве яйца открутил или ты насмотрелся фильмов о Джеймсе Бонде? Ты ещё ребенок, а не взрослый мафиози. Я вижу тебя сейчас всего лишь во второй раз, а ты устраиваешь мне тут цирк с клоунами! Я требую, чтобы ты вернул мне назад Мелису и Лори! — Эдвард кричал не переставая. Он крепко держался за железную балку находящуюся слева от него. При всей своей усталости и невыносимой боли во всём теле не собирался падать или прекращать говорить напротив, он приобрел второе дыхание и был готов продолжать поливать желчью стоявшего в недоумении Боди Клэтона.

Тот был шокирован. Злость, страх, невыносимый стыд и чувство собственного сильно пошатнувшегося достоинства не давали возможности на иные мысли, чувства и эмоции. Он уже жалел о том, что решил поиграться с ним, а не сделать всё как обычно, то, что всегда срабатывало и не давало возможности жертве и слова сказать в его адрес. Он видел, как один из его прихвостней засмеялся. Доверие рушилось, но всё ещё можно было исправить.

— Убей те эту суку, живо! — прокричал Боди, своим тонким голосом ещё не до конца сформировавшегося подростка.