Ю Несбё - Полет летучей мыши

Пусто.

Закрывая воду, Харри обжег руку и громко выругался по-норвежски. В ботинках хлюпало. Пар рассеивался. Харри осмотрел душевую.

– Никого! – крикнул он.

– А какого черта здесь столько воды?

– Погоди, здесь что-то застряло в сливном отверстии.

Харри сунул руку в воду в поисках пробки и нащупал что-то гладкое и мягкое, застрявшее в стоке. Харри потянул это вверх. Вдруг он почувствовал, что начинает задыхаться. Он сглотнул и постарался вдохнуть, но пар душил его все сильнее.

– Что там? – спросил Уодкинс.

Он стоял в двери душевой и смотрел на Харри, опустившегося на корточки.

– Думаю, я проиграл Отто Рехтнагелю сто долларов, – тихо ответил Харри. – Точнее, тому, что от него осталось.

Что происходило потом, Харри видел словно в дымке. Будто пар из душевой кабинки разлился по его телу.

В коридоре расплывчатый силуэт охранника пытался открыть дверь реквизиторской. Замочная скважина была залеплена чем-то красным. Дверь взломали, внутри стояла окровавленная гильотина. Послышался крик – какой-то приглушенный, шерстяной, – коллег Рехтнагеля не удалось удержать, и их взорам предстал Отто, раскиданный по всей комнате.

Конечности были разбросаны по углам, будто кукольные руки и ноги. Пол и стены забрызганы настоящей липкой кровью, которая со временем сворачивалась и темнела. Лишенное рук и ног тело лежало на подставке для гильотины – окровавленным куском мяса с широко раскрытыми глазами, клоунским носом и помадой на губах и щеках.

Пар подступил Харри к коже, рту и нёбу. Как в замедленной съемке, из тумана появился Лебье, подошел к нему и громко прошептал на ухо: «Эндрю исчез из больницы».

Уодкинс все не мог отойти от гильотины.

– Чертовская самоуверенность, – услышал Харри эхо его голоса.

Да уж, откликнулось в голове у Харри.

На голову Отто убийца надел белый парик.

Вентилятор, должно быть, смазали – он крутился ровно и почти бесшумно.

– Значит, полицейские в машине видели, как из двери выходил только палач в черном, так?

Маккормак вызвал всех в кабинет.

Уодкинс кивнул:

– Да, сэр. Посмотрим, что видели актеры и охрана, – их показания сейчас записывают. Либо убийца сидел в зале и прошел в открытую дверь на сцене, либо он вошел в заднюю дверь до приезда нашей машины.

Он вздохнул.

– Начальник охраны говорит, что во время представления задняя дверь была заперта. Значит, либо у него был ключ, либо он незаметно вошел вместе с актерами и где-то спрятался. Потом, после номера с кошкой, когда Отто готовился к последнему выходу, он постучался в гримерку. Очевидно, он его усыпил – эксперты нашли следы диэтилового эфира. Будем на это надеяться, – добавил Уодкинс. – И сделал это либо в гримерке, либо уже в реквизиторской. Этот парень – сущий дьявол. Расчленив тело, он взял отрезанный половой орган, спокойно вернулся в гримерку и открыл воду, чтобы, если к Отто придут, подумали, что он в душе.

Маккормак откашлялся.

– А гильотина? Человека можно убить и проще…

– Сэр, я полагаю, с гильотиной все вышло случайно. Вряд ли он знал, что в перерыве ее перенесут в реквизиторскую.

– Очень, очень больной человек, – сказал Лебье своим ногтям.

– А двери? Они же все были заперты. Как он попал в реквизиторскую?

– Я разговаривал с начальником охраны, – сказал Харри. – Как у руководителя труппы, у Отто была своя связка ключей. Она пропала.

– А тот… костюм дьявола?

– Лежал рядом с гильотиной, вместе с бутафорской головой и париком, сэр. Убийца надел его после преступления. Очень хитро. И вряд ли предусмотрено заранее.

Маккормак подпер голову ладонями:

– Что скажешь ты, Юн?

Все это время Юн что-то выстукивал на компьютере.

– Отвлечемся от дьявола в черной одежде, – предложил он. – Логичнее всего предположить, что убийца – один из актеров.

Уодкинс громко фыркнул.

– Дайте договорить, сэр, – сказал Юн. – Этот человек знал программу и то, что после номера с кошкой Отто на сцене не появится – то есть до последнего выхода двадцатью минутами позже его никто не хватится. Члену труппы не нужно проникать тайком, а кто-нибудь другой вряд ли прошел бы незамеченным. Кто-то из вас обязательно бы заметил, если бы он вошел в боковую дверь.

Остальным оставалось только утвердительно кивнуть.

– Кроме того, я выяснил, что еще трое членов труппы тоже ездили с «Передвижным австралийским парком развлечений». То есть сегодня в театре были еще трое, кто до того оказывался в известных местах в известное время. Может, Отто был ни в чем не виновен, а просто слишком много знал? Давайте искать там, где можно что-нибудь найти. Предлагаю начать с труппы, а не с призрака оперы, который нам не по зубам.

Уодкинс покачал головой:

– Нельзя забывать о том, что кто-то неизвестный покинул место преступления в костюме, который лежал рядом с орудием убийства. Не может быть, чтобы он не имел к этому убийству никакого отношения.

– Думаю, труппу надо оставить в покое, – поддержал его Харри. – Пока ничто не опровергает нашу версию, что именно Отто виновен во всех изнасилованиях и убийствах. А причин убить маньяка – множество. Во-первых, может, убийца был во всем замешан, знал, что Отто скоро арестуют, и боялся погореть вместе с ним. Во-вторых, убийца мог и не знать заранее, сколько у него времени, – он мог выпытать это у Отто. А в-третьих, вдумайтесь в произошедшее… – Он закрыл глаза. – Понимаете? Убийца – нетопырь. Нарадарн!

– Что-что? – спросил Уодкинс.

Маккормак рассмеялся.

– Кажется, наш норвежский друг углубился в пустоту вслед за нашим всеми любимым детективом Кенсингтоном, – пояснил он.

– Нарадарн, – повторил Юн. – Нетопырь, символ смерти у аборигенов.

– Меня беспокоит другое, – продолжал Маккормак. – Парень мог сразу после преступления незаметно выскочить в заднюю дверь и оказаться на одной из самых оживленных улиц Сиднея, где ему ничего не стоило тут же затеряться. А он тратит время на то, чтобы надеть костюм, который наверняка вызовет подозрения у других и в то же время не вызовет подозрений у полиции. Как будто знал, что мы будем следить за задней дверью. Если так, то как он мог это узнать?

Стало тихо.

– Кстати, как там Кенсингтон в больнице? – Маккормаку надоело жевать жвачку, и он прилепил ее под стол.

Стало совсем тихо. Только еле слышно дышал вентилятор.

– Его там уже нет, – наконец ответил Лебье.

– М-да, быстро же он выздоровел! – сказал Маккормак. – Но все равно: задействуем все оставшиеся ресурсы, потому что – уверяю вас – расчлененные клоуны привлекают большее внимание прессы, нежели изнасилованные женщины. И повторю, ребята: на газеты нам плевать нельзя. Сколько у нас начальников поснимали и посменяли из-за газетных статей! Так что если хотите моей отставки, вы знаете, что делать. Теперь – по домам, отсыпаться. Что, Харри?