Анатолий Манаков - На грани фола (Крутые аргументы)

Джулия откликнулась не сразу. Некоторое время она наблюдала, как две молодые послушницы приводили в порядок цветочные клумбы перед входом в Трапезную палату. Указания им, что и как нужно делать, отдавал бородатый мужчина средних лет, одетый в гражданский костюм. Видимо, дабы придать себе и делу своему солидности, он время от времени вынимал из кармана пиджака сотовый телефон и делал вид, что его могут вызвать по более важному обстоятельству. На сидевшую на скамеечке пару он не обращал никакого внимания, будто их и нет.

- Чувствую, своим дерзким, но честным умом ты заставляешь себя быть инквизитором собственной совести, - прервала молчание Джулия.

- Так оно и есть, - согласился Алексей. - Да и можно ли признать благоразумным нечто, допускающее гибель и страдания невинных? Если можно, то мучения становятся средством и целью, а это уже издевательство над здравым смыслом. Допустим, Всевышний заложил во всё свой, неведомый мне смысл. Тогда как раз по этой самой причине мне трудно поверить в его благие мысли. Подобных мне Достоевский называл бунтарями против Владыки Мира. Что ж, я не из пугливых, хоть и уважаю прославленного литературного сыщика.

- У тебя все складывалось иначе, чем у меня. То есть с младенчества закладывалось безоговорочное подчинение Богу и Папе Римскому. Тем не менее, это не помешало позднее посчитать церковную мораль душеспасения весьма сомнительной.

- Почему?

- Почему? Такая мораль просто мешала душе радоваться, заставляла откладывать развлечение на потом, осуждала само мое существование, нагнетала жуткий страх и неуверенность в себе. Сейчас я также откровенно говорю тебе, что, вполне вероятно, Бога нет. Но мне нужны исчерпывающие сведения о Нем и Его намерениях. Наблюдаю за происходящим и продолжаю допытываться, что сделал бы Господь перед лицом неопровержимых фактов. К сожалению или к счастью, сверлит мня лишь один возможный ответ. По всей видимости, возненавидел бы себя за свою беспомощность.

- Вот я и говорю, нет правды на земле, но нет её и выше, как подметил наш великий Пушкин. Возьмем вторую заповедь Господню о не сотворении себе кумира и зайдем в любой православный или католический храм. Сколько позолоченных изображений святых, выставленных для поклонения и сотворения из них кумиров! Или обратимся к Священному Писанию. "Глаз за глаз" считает Бог-отец. Что же говорит Бог-сын? Прощать обидчика и подставлять левую щеку после удара по правой. Кто из них говорит истину? Ну хорошо, возлюблю я ближнего как самого себя. Но ведь согласно канонам христианского смирения нужно не только воздержаться от любви к себе, надо возненавидеть себя за греховность свою. А вот ещё один казус-плексус.

- Так, так, братья-иезуиты были бы уже без ума от твоих рассуждений. Без всяких шуток говорю и продолжаю тебя слушать с интересом.

- Вот я и говорю, как это могло получиться, господа мои иезуиты, что практически все новозаветинские сюжеты не были зафиксированы в исторической хронике тех времен, а если и зафиксированы, то со значительным, в три-четыре десятка лет, запозданием? Почему высшее духовенство приступило к размножению книг Нового Завета дли публики лишь спустя полторы тысячи лет после написания первой из них? Разве это не плутовство? Веками подвергали Библию цензуре, редактуре, исправлениям нестыковок и дополнениям. Папа Римский, не помню кто именно, вообще запретил верующим читать Ветхий Завет, а его окончательная редакция канонизирована только в конце шестнадцатого века. Вот и получается текст Священного Писания новее, чем выставляется. В сущности, церковная иерархия тщательно подправила Библию, дабы исключить разброд в описании событий и божественных откровений. Да и то, не до конца. И все почему?

- Потому что мы все склонны больше верить в не требующие доказательств выводы. Отсюда и уповаем на загробную жизнь, считаем саму прочность нашей веры её подтверждением. Атеистов же не становится меньше, оттого что церковь никогда не была твердой союзницей свободы. Были исключения в истории, но каждый раз первосвященство предпочитало вставать на сторону правителей. Хотя и нелегко мне это признавать.

- То-то и оно, Джулия! Я тоже никому не отдам своего права на свободу совести. Слишком много времени в своей жизни я уделил служению делу, исход которого от меня не зависел, Сейчас хочу зависеть только от самого себя и о душе своей заботиться по собственному усмотрению.

- Звучит пусть несколько высокопарно, но весьма убедительно.

- А потом, сколько миллионов людей сожжены на костре или в печах концлагерей, замучены в государственных и церковных казематах - все равно к единомыслию в вопросах веры политической или религиозной так и не придвинулись ни на шаг. Никого не заставишь против воли исповедовать религию или быть атеистом. Это мое мнение. А что у вас думают в Западной Европе?

- У нас, Алексей, жизнь более или менее устоялась, течет размерено. У нас обычно выстраивают силлогизмы, логически обосновывают свои мнения и полагают, будто в Азии, включая Россию, либо не умеют, либо не хотят различать между реальностью и вымыслом, непосредственными наблюдениями и фантазиями. Но я уверена, есть свои преимущества на Востоке, своя система мышления. Там тоже умеют аргументировать и видят, перед кем нужно обязательно скрывать свои порочные наклонности, а перед кем не обязательно. Все тот же обман, все тот же самообман. Где больше, на Востоке или на Западе - это даже не вопрос для дискуссии.

- Абсолютно с тобой согласен. Но есть у меня ещё одна мыслишка. На мой взгляд, в основе всех религий, восточных и западных, покоится безразличие к истине, хотя главным при этом считается верить в истинность только своего учения. Грешен ли человек от природы или нет - не столь, мол, важно, важнее чувствовать в себе грех и надеяться на помощь свыше в спасении души. А я думаю, верить можно и даже нужно, но без посредников и не на словах. Кого из сильных мира сего устрашают все эти угрозы Страшным Судом? В от только если кто-нибудь из смертных возьми да сделай из себя "спасителя человечества" и устрой свой суд здесь на земле - в такого, когда в его руках ещё и ядерное оружие, в такого сразу поверят!

- Опять ты читаешь мои мысли.

- Признаться тебе, Джулия, иногда я искренне завидую баптистам., продолжал Алексей. - Тихие, скромные, работящие, они не любят обращаться к посредническим услугам священников для свершения своих святых таинств. Завидую и нашему другу Джорджу. Протестант в каком уже поколении, он учится полнее наслаждаться жизнью здесь на земле. Занимаясь дзэн, набрасывает на себя небесную тогу и заставляет море течь в его венах. Без ехидства говорю. Мне тоже хочется держать бесконечность на ладони руки, включать не только мозг, но и весь организм для решения какой-то проблемы. Не зря же у японцев, ярых приверженцев дзэн, "думать" - означает также вспоминать, тосковать, любить. В общении с ними я подметил довольно мягкий характер, способный и на решительные действия. Самое ценное для них благожелательность, спокойствие, почтительность к старшим, благопристойность, отсутствие зависти и показухи.