Леонид Марягин - Экран наизнанку

- Откуда взял?

- Тайна.

- Что-то у тебя одни тайны.

- Не хочешь брать? - пригрозил Ленька.

Витек взял сверток, стянул бечевку.

- Про эту тайну я догадываюсь. За тобой этот блатной, Трекало к школе приезжал...

- Дальше что? - вызывающе спросил Ленька.

Витька помялся.

- А что я теперь матери скажу?

- Придумаем.

- Врешь ты мне все! Врешь! Паралик тебя забери! Врешь! - в слезах кричала тетя Поля - мать Витьки Харламова, потрясая костюмными пиджаком и брюками.

Витька и Ленька сидели за столом у помятого старенького самовара, уткнувшись глазами в граненые стаканы с жидким чаем.

- Ну за что мне горе такое! - Она опустилась на стул и размазывала слезы на щеках тыльными сторонами ладоней, не выпуская при этом вещей из рук. - То раздели его! То подбросили! Да что я, дура, что ли? Так и поверила! - И она, поднявшись, с новой силой принялась допрашивать: Говори, где костюм взял?

Тетя Поля влепила Витьке увесистую пощечину.

- Я по две смены вкалываю, чтобы выучить его, а он... - Мать не нашла слов от гнева и приступила к Леньке: - Ты друг! Скажи, что с ним было?

Ленька исподлобья зыркал на всклокоченного Витьку.

- И ты молчишь! Я твоей матери скажу, чтобы не пускала тебя к нам. Зачем тебе такой друг - картежник! - Она указала рукой на сына.

Парни удивленно подняли глаза на тетю Полю.

- Я знаю! Знаю! Ты проиграл костюм. А потом отыгрался? Так? Твой отец из-за этих карт сгинул! И ты хочешь?! - наступала она.

- Не играет он в карты, тетя Поля, - вступился за друга Ленька. Костюм правда подбросили!

Тетя Поля замерла, потом всхлипнула и, махнув рукой, вышла из комнаты.

- Ой, лиха с вами не оберешься!

Ленька включил вилку подсвета за портретом Берия, сел на стул под стендом "Литгазеты", вытащил из-за ремня книгу и, положив ногу на ногу, углубился в чтение.

Мимо просквозила стайка ребят и девушек. Следующие - остановились у книгочея.

- Леньк, ты здесь надолго?

- До шести, я дежурный. - Он развел руками и показал пальцем через плечо на стенд.

- А если раньше?

- Попробую. Но Звонилкин велел до шести.

- Ну, мы - в волейбол. На пиво!

- Валяйте! - Ленька погрузился в чтение.

Когда шаги приятелей затихли на чугунной лестнице, у стула материализовался Кулик.

- Тебе. Твоя доля. Просили передать. - Он протянул Леньке плотную пачку пятерок. И исчез.

Ленька смотрел на деньги, и в глазах его рождалось решение.

Распахнулось школьное окно, из него выглянул Ленька и, заложив два пальца в рот, заливисто свистнул.

И ребята, игравшие в волейбол на школьной площадке, и девчонки-болельщицы запрокинули головы.

- Есть предложение - в кино! - крикнул Ленька. - На "Кубанских казаков"!

- А где бабки? - за всех ответил снизу Витька Харламов. - Ты дашь?

- Дам, - успокоил дежурный.

Не в силах скрыть удовольствия от собственного действа, он выдавал приятелям и одноклассникам билеты.

- А деньги откуда? - спросил кто-то.

- Много будешь знать - что будет? - отшутился он.

Потрудились мы недаром,

Хлеборобы-мастера,

Чтоб ломилися амбары

От колхозного добра.

Убирай, убирай,

Убирай урожай.

Убирай, наступили сроки...

Ребята размягченно смотрели экранную цветную жизнь, когда в конце ряда появился Ленька с лотком мороженого в стаканчиках и принялся передавать его ребятам. Каждый получил по порции, а на лотке осталась еще пара стаканчиков. Он вручил ближнему - Витьку Харламову - второй и бухнулся на стул, удовлетворенно надкусив холодный снежный шарик.

Урожай, наш урожай,

Урожай высокий...

Экран захлестывало море золотисто-рыжего зерна.

Они сидели на скамье в зарослях сквера у 13-й казармы, где жила Рита. Ленька потянулся и как бы невзначай положил руку на ее плечо. В этот момент в дальнем конце сквера загорланили под гитару:

Купила мама Ниночке,

Купила ей ботиночки.

И сказала Нине: "Надевай",

И сказала лично:

"Веди себя прилично

И мальчикам ты вид не подавай".

Рита напряглась и посмотрела в темноту, откуда неслись слова.

Одела Нина ботики,

Одела коверкотики

И одела шляпу набекрень,

Но тут явились мальчики,

Явилися хорошие

И схватили Нину...

Ленька убрал руку с плеч девушки, а песня приближалась:

Тут лопались гондончики,

Трещали панталончики,

На юбочке осталася роса.

Ах время, время, времечко...

На тропинке, ведущей к скамье, появились три едва различимые фигуры. Вспыхнул карманный фонарик, осветив Риту, смотревшую в землю, и Леньку, который пытался увидеть подошедших, но безуспешно: увидел только кепку-восьмиклинку и освещенную отблеском фонаря ковбойку крайнего парня.

- Здравствуйте! - подчеркнуто вежливо прозвучало из темноты.

Со скамейки не ответили, и подошедший, выключив фонарик, прошел мимо в сопровождении двух парней, один из которых, фальшиво наигрывая на гитаре, продолжил свой "романс".

Ленька тревожно смотрел им вслед. Рита встала.

- Я пойду... А ты лучше иди туда - там в заборе дырка. Не нужно меня провожать...

- Почему? Я хочу... - уязвленно возразил он.

- Не надо, - сказала Рита тоном, не терпящим возражения, и быстро ушла по тропинке.

От стены казармы отделилась фигура. Снова вспыхнул фонарик.

- Ритуля! Чо не здороваешься? - спросил тот, в ковбойке и восьмиклинке.

- Что тебе надо? - Рита остановилась.

- Ты знаешь, с кем ты ходишь?

- Знаю.

- Думаешь, он лучше меня?

- Наверняка.

- А почему мы его до сих пор не раздели?

Ответа у Риты не было.

- А потому, что он бегает, - ответил за нее парень. И, поняв, что Рита не врубилась в его "феню", пояснил: - Он ворует, как и я. Поняла?

Звонилкин скорбно смотрел на стену школьного коридора. А со стены на него смотрел обгоревший портрет Берия.

- Я чую - гарью запахло. Побежала и выключила, - объясняла техничка, которую вполуха слушали учитель и несколько кружковцев.

По плиткам коридора зашаркали Ленькины шаги, и все повернулись к подходившему.

- Ты был вчера дежурным у газеты? - ожидая подтверждения, спросил Георгий Матвеевич.

- Я. - Ленька еще не понимал тревожных взглядов собравшихся.

- Когда по твоей вине горит школа - это преступление. А когда по твоей вине горит портрет ведущего члена Политбюро нашей партии - это нечто большее. - Звонилкин обвел ребят многозначительным взглядом и остановил его на Леньке: - Тебе придется отвечать.

Парнишка поднял увлажнившиеся глаза на обгоревший портрет вождя.

- Да! Из школы тебя выпрут, - подытожил Костя, выслушав Ленькин рассказ. - Но вряд ли посадят. Сейчас - после амнистии - по 58-й не сажают. Ждут... Но ты и без школы не пропадешь... - Костя выбирал веник для бани, взвешивая его в руке.

- Я хочу школу закончить, - неожиданно зло и нервно перебил Ленька.

Костя кинул веник в жестяную шайку.