Леонид Словин - Жалость унижает ментов и бандитов

Карпеца, который должен был пасти Мусу и Эдика у кафе, Игумнов не заметил, зато увидел на тротуаре низенького крутого атлета из кавказцев. Рядом, против входа, стояли двое — постовой милиционер и еще мужик.

Игумнов немедленно узнал его:

«„Мокрушник“ из Нерехты! Которого сунули к Николе в камеру…»

Он не мог ошибиться:

«Вытянутый череп, выступающие надбровья…»

Прослеживалась явная связь.

Ограбленный киприот оказался квартирантом хозяина кафе. Волоков доставил его именно в 33-ье… Заместитель начальника отделения прессанул Николу, когда узнал, что тот пытался установить связь с Волоком.

К «Аленькому цветочку» стягивались многие ниточки.

«Охранник КГБ, выстреливший на вокзале, приятель Волокова приглашал Ксению и ее подругу именно сюда…»

Игумнов приблизился.

Разговор «мокрушника» и постового носил дружеский, взаимоприятный характер. Потом постовой постучал в окно кафе, вызвал швейцара.

Связь у «Аленького цветочка» с ментами была налажена превосходно. Дверь немедленно открылась. Постовой с его собеседником прошли внутрь.

«Расслабиться. После ночной смены…»

Выждав несколько минут, Игумнов повернулся к кавказцу-охраннику. Вопросительно показал на дверь.

Низенький атлет мотнул головой:

— Закрыто!

На плече кавказец держал что-то короткое, черное, смахивавшее на зонтик.

— Ты уверен? — Игумнов с любопытством заглянул в небритую физиономию.

— Нельзя.

Но изнутри уже открывали:

— Пропусти, Таймасхан! Свои…

«Таймасхан!..» — Он уже слышал это имя. Именно Таймасхану звонила одна из девиц, тусовавшихся во дворе кафе.

— Заходи! — В дверях стояла Люся Джабарова. Она увидела Игумнова из окна. — Я почему-то чувствовала, что ты должен объявиться…

Она встретила Игумнова как близкого приятеля. Заглядывая в глаза, нежно провела ладонью по его куртке. Это выглядело как залог следующего ласкового поглаживания — уже не сквозь куртку.

У нее был зов на грубых здоровых мужиков.

— Соскучился?.. Я тоже.

На Джабаровой был все тот же красный деловой пиджак, под которым виднелась полупрозрачная, вздыбленная высокой грудью ослепительно белая кофточка.

— Я рада тебя видеть… — В вестибюле Люська с хода принялась его кадрить. — А то торчишь тут, одинокая, всеми забытая торгашка. Только менты и вспоминают…

В этом был смысл, Люська интуитивно его ухватила.

«Типичные изгои — торгаши и менты…»

Общество отказывалось принимать в качестве полноправных граждан и тех, и других, требовало — то дипломов, то поручительства трудовых коллективов. Однако успешно ими пользовалось…

Милиции курили фимиам и натравливали на торгашей.

О ментах создана была целая литература. Писатели средних способностей создавали себе в ней большие имена… И не только имена! При том, что отношение общества к ментам оставалось чисто потребительским.

Торгашей откровенно презирали.

Считалось, что менты и торгаши, живут между собой как кошки и собаки…

Но и у животных все обстояло достаточно сложно.

Иначе, пешеходы бы то и дело натыкались на растерзанные останки кошек…

«Торгаши воруют, менты отворачиваются»…

В последние года, покуражившись, милицейское начальство и вовсе открыто отправилось служить торговле.

Торгаши принимали это за должное.

— Вобщем, тоска зеленая…

— Ну ты даешь! У тебя друг. И муж.

— Объелся груш…

— Развелись?

— С Джабаровым? Пока нет. Просто отбыл в неизвестном направлении. Поднимемься ко мне?

Она, не оборачиваясь, направилась к лестнице, виляя задом.

Игумнов признал:

«Эта часть у нее в порядке…»

Он двинулся следом.

Кабинет наверху оказался уютным, с мягкими креслами, с зашторенными окнами. Игумнов узнал обои, которые видел в щелку с пожарной лестницы.

— Садись. Я скажу, чтоб нам сделали кофе.

«Тут все у нее и происходит…»

— Тебе натуральный? Растворимый?

— Натуральный.

У Люськи был свой стиль общения с ментами. Кроме того Игумнов интересовал ее и как мужик.

— Я сейчас.

Игумнов откинулся в кресле.

События этого длинного утра, начавшегося еще до рассвета, тянулись и тянулись, не прекращаясь.

«Все очень круто завязано…»

Было от чего свернуть мозги. Совсем разные люди и события неожиданным образом взаимопритягивались, взаимодействовали, взаимоотторгались.

«Волоков и его друзья. Правительственная „волга“ на перроне. Выстрел. Ограбленный мужик в машине Волокова, он же квартирант Джабарова, киприот. Георгий Романиди. Неожиданно отбывший в неизвестном направлении хозяин „Аленького цветочка“…»

В коридоре послышались шаги.

Люська уже входила. Пахнуло запахом хороших духов. Она успела подновить макияж и словно посвежела. Верхние пуговки на кофточке были расстегнуты.

— Вот и я!..

— Отлично смотришься…

Грудь, как и зад, у Люськи были воистину великолепны.

— Заждался?

В руках она несла аккуратный подносик. Она нагнулась, поставила его на стол.

— Тут все, что необходимо мужчине в первую очередь. — С чашечками кофе на подносе виднелись бутерброды с икрой, что-то еще, напоминавшее японский папоротник, а также отливавшие дымчатым, широкие наполненные рюмки. — Суперконьяк. Бармен чуть лыжи не откинул, когда я наливала… Ну, поехали!

Они чокнулись. Коньяк был и в самом деле удивительный.

Люська была тиха и покорна. Грудь ее просто разрывала полупрозрачную материю, лезла на глаза.

«С торгашками всегда ясно с самого начала… Как и с ментами…»

Он, правда, пришел в кафе за другим. И в машине недалеко его ждал Цуканов.

— Мне надо тебе шепнуть пару слов… — Он поставил рюмку. — Ты пустила к себе квартиранта с Кипра…

Она показала на шею под расстегнутой кофточкой.

— Сюда?

— Тут — это твое дело…. — Он рассмеялся. — На квартиру…

— И кому он мешает?

— Да никому. Мне передали, что он вчера поддал, остался в чем мать родила. Соседи видели.

— И чего теперь? Прикажешь грудью его кормить?

— Он, наверное, не отказался бы.

— А ты?

— Обо мне нечего и говорить…

Окружающие женщины относились к нему одинаково: исключение составляли его нынешняя жена и Надежда. Для них он не был секссимволом.

— Дальше-то что? — Люська чуть придвинулась.

— Ключи у него пропали. В курсе?

— Нет.

— Неизвестно, в чьи руки попадут. А в квартире есть, наверное, чем поживиться.

Люська сразу ухватила суть, как ухватил бы мент.

— Хорошо, что ты сказал.

Дружба с представителями правоохранительных структур всегда приносила свои плоды. Дальше разговор пошел деловой.

— Какие были у тебя ключи? Сложные?

— Думаешь, я разбираюсь? На смотри…

Ее ключи оказались в верхнем ящике стола.