Леонид Словин - Хозяин берега

Я задумался.

Хотя Вахидов и отказался от первых показаний, которые он дал мне, было не исключено, что в будущем он снова их повторит. Тем более что существовала магнитофонная запись его свидетельств…

— Гражданин прокурор, — окликнул меня Баларгимов, — могу я сказать вам несколько слов наедине?

Бала и Ниязов вышли. За ними двинулся к дверям и старик милиционер.

— Слушай, — обернулся к нему Баларгимов, — сходи к моей, скажи, чтоб все приготовила… что надо… Милиционер почтительно кивнул.

— Видите, что получается? — спросил Баларгимов, когда они вышли. — Тут еще до суда можно концы отдать!

— Я уже думал об этом, — сказал я. — И намерен переправить вас на тот берег.

— А на чем? — быстро спросил он.

— На "Спутнике"…

— С этим краснорожим взяточником? Да они его просто потопят!

— А если на пароме? Или с "Александром Пушкиным"?

— Возьмут приступом в море. Или еще до отправления…

— Думаете? — усомнился я.

— Как дважды два… — Узнав о грозящей ему опасности, шеф лодок, похоже, даже успокоился. Я вернул Балу и Гусейна в кабинет.

— Мне надо ненадолго отъехать. Вы остаетесь с задержанным.

В прокуратуре меня ждал начальник рыбинспёкции Цаххан Алиев, Гезель успела налить ему чая.

— Игорь Николаевич! — Он отставил пиалу, прошел по приемной. Он всегда говорил на ходу либо стоя. — Один человек мне подсказал: на сажевом комбинате есть холодильная камера. О ней мало кто знает. Понимаете?

— Что же это за камера такая? — полюбопытствовал я.

— Емкость ее не на сто килограммов и не на триста. Гораздо больше!

— И что?

— А то, что ее соорудили на всякий случай. Пробраться к ней, если не знаешь, очень трудно. Она в здании заводоуправления. За стеной архива. В подвале. Может, понадобится вам… — Он остановился перед столом Гезель против своей пиалы.

— Не знаю, понадобится ли. Во всяком случае, спасибо.

— Может, помощь нужна?

— Пока нет…

Я не очень вежливо отделался от него, прошел к себе, открыл сейф-мастодонт.

Неожиданно мое внимание привлекла одна из бумаг — мятая, на серой волокнистой промокашке: она слегка высовывалась из стопы "для служебного пользования", которую я всегда аккуратно выравнивал и подбивал, прежде чем уложить в сейф.

"Кто-то заглянул в мой ящик… — Открытие это не ошеломило меня. Кассеты! Записи с показаниями Вахидова!"

г Кто-то из имевших доступ в помещение выполнял задание браконьерско-административной мафии… "Но кто? — Мне ничего не было известно о ключах, которые могли остаться у прежнего владельца этого нетранспортабельного стального чудища. Я должен класть бумаги в сейф Гезель…"

Со смертью снабженца игра начиналась серьезная.

"Баларгимова нельзя оставлять на этом берегу. Иначе его убьют. Нельзя и открыто отправлять с небольшим конвоем. Я не могу рисковать людьми".

Я вынес постановление об аресте и этапировании Баларгимова, заверил гербовой печатью, спрятал второй и третий экземпляры в бумажник — теперь они должны были постоянно находиться со мной.

Позвонил Бураков:

— У вас нет Гусейна?

— Нет.

— Где он может быть? Не знаете?

— Не знаю, — лгал я. — Может, в аптеке на Шаумяна. Ее не открыли?

— На ремонте!

— Что там у вас?

— Заявитель. Я хотел, чтобы Гусейн на него посмотрел. Ладно, я позвоню позже.

— Орезов тут?

— Тоже куда-то уехал. Я окликнул Гезель:

— Вызови, пожалуйста, капитана судна "Спутник" — Антонова. У нас записан его телефон…

— Антонов? — спросила Гезель. — А имя-отчество?

— Он был понятым по делу Ветлугина. Посмотри. Попроси срочно заехать.

С Русаковым и руководством парома я предполагал связаться самостоятельно.

— Разрешите, Игорь Николаевич?

Показался Хаджинур Орезов в кожаной куртке, с которой он никогда не расставался, с высовывавшимся снизу ремнем, уходившим под мышки, к кобуре.

— Что там случилось, в дежурке? — спросил я.

— Ничего особенного, — он остановился у балюстрады. — Заявитель пришел. Говорит, ночью на пароме у него триста рублей украли. Из каюты. Врет, как сивый мерин. Только не могу понять — зачем? Триста рублей от нас он все равно не получит… — Хаджинур был явно озадачен. — Если бы заявил, что украли документы, — тут ясно!

— Разберетесь… — Меня интересовало другое. — Что с ружьем Ветлугина?

— Интересная история, Игорь Николаевич. — Орезов оживился. — Ружье 141917, которое подняли со дна залива, значилось за гражданином Изутиным. Изутин продал его некоему Яскину, тот — Досову…

— А Досов…

— Нет! Ни за что не догадаетесь! Досов заявил, что ружье, которое ему продал Яскин, у него дома!

— Не понял.

— Сейчас поймете. Поэтому я взял Досова с работы, поехал к нему домой и осмотрел ружье. Тоже шестнадцатого калибра ТОЗ. Но номер другой!

— Не понимаю.

— Я тоже не понял. И повез Досова вместе с ружьем к Яскину…

— Хаджинур! — взмолился я.

— И что же выяснилось? — Срезов, довольный, прошелся по кабинету. Оказалось, примерно года три назад Яскина, пьяненького, задержала с ружьем водная милиция. Ружье отобрали и долго тянули: "Зайди завтра, зайди в конце недели…" А когда вернули, он заметил, что ружье в милиции подменили. Его-то он и продал Досову…

— А ружье, которое отобрали? Хаджинур развел руками:

— Выходит, осталось у кого-то из сотрудников. И исчезло! А потом снова возникло… Теперь уже с морского дна! А перед тем успело выстрелить! Прямо в лоб Ветлугину…

— Любопытно.

Нас прервал звонок Буракова:

— Гусеина еще нет?

— Нет.

— А Хаджинур?

— Сейчас вошел.

— Не задерживайте его, Игорь Николаевич! Он очень нужен…

Разбирательство со лжезаявителем, по-видимому, потребовало больше сил, чем первоначально казалось.

— Сейчас идет… Вот что, Хаджинур, — сказал я, положив трубку. Завтра с утра меня может не быть. Агаева тоже нет… Необходимо организовать конвой в Красноводск. Довиденко перечислил Касумова за нами… Я решил Мазута отпустить.

— Зачем конвой?! Я сам за ним съезжу!

Срезов ушел. Вскоре я тоже спустился к дежурному.

Дежурный — капитан Баранов — выдавал оружие заступавшей на пост смене.

За столом Хаджинур и Бураков продолжали разговаривать с заявителем, плутоватого вида мужчиной с короткой стрижкой. Когда я появился, он внимательно-фиксирующе глянул в мою сторону.

— Где ваши вещи? — спросил его в это время Хаджинур. — Вы что, приехали в командировку без вещей?

— А какое это имеет отношение? Я пришел заявить, что у меня украли деньги… — Он снова взглянул на меня, пытаясь привлечь к разговору. — А вы мне — "где документы, где остановился, где вещи?". Вы мне найдите деньги, которые у меня украли на пароме.

Он явно намекал на нежелание милицейских регистрировать его заявление.