Пьер Вери - Убийство Деда Мороза

— Шарль, неважно! Надо проехать!

— Но мы можем свалиться в реку! Ее ведь больше не видно!

Человек, сидевший в глубине машины, открыл дверцу и вышел, оказавшись по пояс в снегу.

— Вот, — можете сами удостовериться, — буркнул шофер.

— Шарль, я решил доехать и доеду. Я сажусь за руль.

— Но, месье…

— Хватит разговоров. У нас мало времени.

Человек без обиняков отодвинул шофера и сел за руль.

— Устраивайтесь на сиденье, Шарль, вы это заслужили.

— Это самоубийство, месье!

— Садитесь, или закройте дверцу и отодвиньтесь, — холодно ответил тот, включая сцепление.

Брызги грязного снега яростно полетели из-под колес. Колеса, снабженные цепями, заскользили, но все же вгрызлись в неверное покрытие. Шофер едва успел вскочить на подножку. Человек за рулем зажал зубами сигару и протянул руку в глубь машины:

— Шарль, нет огня?

Он прикурил и заметил:

— Незадуваемые зажигалки имеют свои преимущества.

Машину невероятно мотало. Она двигалась прямо навстречу буре, которая бросала снег в ветровое стекло с добросовестностью каменщика, шлепающего полный мастерок раствора на стену. Человек плюнул в окно, и плевок достиг земли более чем в ста метрах позади.

Они ехали впритык к рощице тополей. У четверти деревьев ветер обломал верхушки.

— Шарль, если вам действительно приелась наша экскурсия, — пошутил человек за рулем, — влезайте на один из этих тополей и, покуривая трубку, ждите возвращения машины.

— Прошу вас, месье, простите меня, — ответил шофер. — Я жалею о том, что сказал. Я готов снова сесть за руль.

— Ничего, Шарль. Я не забыл, что вам пришлось отмахать больше трехсот километров. Отдыхайте. Или, лучше нет! Выходите немедленно и бегите вперед — постарайтесь оттащить в сторону вон ту елку, ее сломало ветром и она загораживает нам проезд… Потом вы протрете ветровое стекло. Снег замерзает коркой.

Продвигались очень медленно. Колеса свистели. Порой машина поднималась или опускалась так, что два колеса крутились в воздухе.

— На этот раз кончено! Переворачиваемся!..

Машина чудом выровнялась.

— Здесь танк нужен, а не автомобиль! Хотел бы я знать…

— Стойте! — заорал шофер.

Верхушку одного из тополей срезало как ножом. Она упала в десяти метрах впереди машины. Наконец в синеватом небе показалась длинная серая тень.

— Мортефонская церковь! Сейчас девять часов десять минут, мы опоздали лишь на четверть часа. Руины слева, разумеется, все, что осталось от аббатства Гондранж.

— Что ж, — возликовал шофер, — мы все-таки проехали.

Под сводами аббатства Гондранж ожидал маркиз де Санта-Клаус. Он быстро отделился от стены и пошел навстречу путешественнику.

— Здравствуйте, маркиз! — сказал тот.

— Здравствуйте, маркиз! — ответил маркиз де Санта-Клаус.

Оба человека походили друг на друга как близнецы. Но одеты они были по-разному. На маркизе номер два был дорожный костюм.

— Дело усложняется, — произнес маркиз номер один. — Я сделал, что мог, но…

— Я вас не упрекаю, — мягко заметил второй.

Маркиз номер один протянул ему записную книжку.

— Я записал здесь все, что вам необходимо знать: отчет о событиях, описание мест, портреты людей и так далее.

— Очень хорошо, — ответил маркиз номер два.

И он снял свой пиджак, жилет, затем воротничок и рубашку, расстегнул брюки… Со своей стороны, маркиз номер один делал то же самое. Вскоре под ледяным ветром, пронизывающим руины, оба мужчины совершенно разделись и обменялись одеждой.

— Очень красивый край, — рассуждал маркиз номер два, дрожа. — Чертовски живописный. Позволю себе вам заметить, маркиз, что у вас довольно легкое белье. Если вы не возражаете, я предпочел бы надеть свое. Мои кальсоны не очень подходят? Я смотрю, у вас ляжки толстоваты! Мои башмаки отсырели. Вы меня простите! После такого пути…

Спустя несколько минут оба оделись. Маркиз де Санта-Клаус принял облик путешественника, тот же превратился в маркиза, в точности похожего на того, что уже дней десять бродил по улочкам Мортефона. Они пожали друг другу руки.

— На этом, маркиз, до свидания!

— До свидания, маркиз!

Тот, на ком теперь был дорожный костюм, отправился к машине, стоявшей в некотором отдалении.

— Шарль, мы выезжаем. Мы возвращаемся в Париж.

— Хорошо, месье, — сказал шофер без всякого удивления.

Машина тронулась с места и удалилась, сотрясаемая ураганом.

Снежный занавес опустился за ней. Маркиз де Санта-Клаус номер два отправился в Мортефон, похлопывая себя под мышками.

«Это, конечно, главная улица, — вскоре сказал он себе. — Вчера было Рождество, все еще спят. Чудесно! Если я хорошо изучил план, эта улочка должна привести меня в „Гран-Сен-Николя“. А! Церковь! Очень красивый памятник! Но археологией займемся позже… Прекрасно: вот и „Гран-Сен-Николя“. Здесь все еще тоже спят. Лучше и быть не может! Моя комната… Оп!.. Готово!»

Маркиз быстро разделся и скользнул в кровать. «Простыни еще теплые», — заметил он.

Он с наслаждением вытянулся, закурил сигару и принялся внимательно читать заметки в записной книжке, отданной ему маркизом номер один.

Прошло время. В комнате наверху послышались шаги. Семейство Копф вставало. В дверь постучали, и показалось заспанное лицо горничной. Она принесла на подносе дымящуюся чашку.

— Господин маркиз, должно быть, думает, что нынче утром завтрак заставляет себя ждать. Но вчера танцевали допоздна!

— Я все прекрасно понимаю, — сказал маркиз. — Неважно!

Он заглянул в чашку — шоколад. Он ненавидел горячий шоколад.

— Знаете, — заметил он — сегодня утром я бы лучше выпил кофе. Очень крепкого, черного кофе.

Девушка мило рассмеялась:

— Господин маркиз любит перемены.

Вместо ответа маркиз, очень занятый, бросил на нее строгий взгляд и вновь погрузился в изучение записей. Подняв голову мгновение спустя, он увидел, что служанка уходит и вид у нее весьма удрученный.

«Ну вот! — подумал он. — Неужели я уже оплошал? Малышка мила! Надеюсь, это животное не строило ей глазки! Мне придется принять эстафету, а насколько я себя знаю, одному Богу известно, куда меня это заведет!»

Три четверти часа спустя, закончив туалет, во время которого особенное внимание он уделил своему лицу, маркиз де Санта-Клаус покинул комнату, живее чем когда бы то ни было поблескивая глазами за стеклами пенсне. В зале «Гран-Сен-Николя» после рождественского ужина еще стояли длинные столы, заставленные пустыми бутылками и тарелками в пятнах застывшего соуса. В очаге лежала огромная куча золы. На уединенном столике маркиз заметил тонкое стекло, ведерко для льда и увядшие цветы в вазе. Книжка уточняла, что маркиз номер один не был на рождественском ужине, поэтому маркиз номер два решил, что его вопросу по поводу этого столика не удивятся.