Наталия Левитина - Опасные удовольствия

Дирли-Ду открыла свои чудесные аквамариновые глаза, провела рукой по лицу, убирая золотистую прядь, и капризно подумала: «Хочу солнца!» Она резко откинула атласное одеяло, легко выпорхнула из вороха пенно-белоснежного постельного белья и подбежала к окну. Словно исполняя ее желание, мрачные свинцовые тучи неохотно расползлись в стороны, выпуская на свободу утреннее солнышко из унылого октябрьского плена.

«Спасибо!» – воскликнула Дирли-Ду. В номере фешенебельной гостиницы «Фламинго» было тепло, а паркет приятно холодил босые ноги. Дирли-Ду метнулась к огромному зеркалу и начала принимать различные позы, любуясь собой. Потом она подошла ближе, отбросила за спину каскад рыжих вьющихся волос и придирчиво стала изучать лицо. Эта процедура тоже принесла ей громадное удовольствие.

В дверь негромко постучали. Голая Дирли-Ду сделала удивленные глаза, высокими скачками запрыгала к выходу и притаилась.

– Завтрак! – раздалось снаружи. – Ваш завтрак!

Если бы дело происходило за границей, портье добавил бы «сеньорита», или «мадемуазель», или «мэм», но здесь обитательница гостиницы осталась неназванной. «Госпожа» или «дама» звучало несколько претенциозно, а «гражданка такая-то» и вовсе не вписалось бы в роскошные интерьеры «Фламинго».

Дирли-Ду щелкнула замком, потянула на себя дверь и прижалась к стене, чтобы не осчастливить портье видом своих обнаженных прелестей (дары природы и родителей). В комнату плавно въехала тележка, накрытая нежно-розовой льняной салфеткой с эмблемой гостиницы – маленький силуэт птицы фламинго в виньеточном овале золотого шитья.

Дирли-Ду помахала из-за двери голой рукой и снова забаррикадировала вход в номер. Она повезла тележку в ванную комнату, всю в мраморно-розовом кафеле, где включила краны с горячей и холодной водой, смастерила на затылке пышную огненную «бабетту» и нырнула в мини-бассейн. Под салфеткой оказался ледяной апельсиновый сок, фрукты и свежие газеты.

Орандж плескался в бокале, а Дирли-Ду плескалась в розовой пене, умудряясь при этом читать «Выстрел в упор» и делать гимнастику для ног. Газета, в которой девушка с интересом прочла статью о смерти генерального директора банка «Гарант» и несколько рекламных объявлений, изрядно подмокла.

Вдоволь поплавав, съев грушу и вазочку клубники, Дирли-Ду завернулась в махровый халат и, ненасытная, продолжила завтрак в гостиной: омлет, кофе, тост. Когда с едой было покончено, Дирли-Ду включила телевизор, взяла блокнот с ручкой и, разбросав по дивану свои прекрасные нижние конечности, принялась составлять список покупок. Сегодня она была намерена очень экономно и рационально истратить десять тысяч долларов, поэтому надо было все основательно продумать.

Проблема платья выросла до гигантских размеров, она мучила Ксению своей неразрешимостью и даже заставила ее несколько раз украдкой всплакнуть.

Судьбоносная вечеринка у Зоей Менгер состоится уже завтра, вечеринка, на которой Ксения должна разыграть все свои козырные карты и наконец-то заарканить недоступного и такого соблазнительно-вкусного Стручкова. Три туза держала Ксюша в руках: бубновый – безупречная фигура и очаровательное личико, пиковый – интеллект и образованность, червовый – страстное желание добиться Егора, накинуть на крепкую шею норовистого мустанга любовное лассо и слегка придушить жертву, так, чтобы до конца жизни Стручок смотрел на прелестную Ксению Губкину восторженным взором. Отсутствовал лишь крестовый туз – умопомрачительное платье. И сейчас, подогреваемая внушениями заботливой Сапфиры, Ксюша убеждала себя, что все пойдет прахом, не раздобудь она к менгеровской вечеринке какой-нибудь ослепительный наряд. Она просто исчезнет в яркой толпе блистательно-дорогих сокурсниц, она не сможет подойти к Стручкову в своем убогом рубище, она не посмеет даже поздороваться с ним, не то что занять его остроумной беседой и обогатить сведениями, почерпнутыми в журнале «За рулем». Все зацикливалось на платье, Ксюша не могла думать ни о чем другом.

– Ксения, ягодка, ты почему так печальна?

Тридцатилетний сын хозяйки Владимир, очень лояльно настроенный в отношении квартирантки (в отличие от своей матери, которая вынужденно открыла Ксении кредит в двести долларов и поэтому не сгорала от любви к ней), заглянул в комнату. Ксения, прелестная и несчастная, тихо грустила в своей клетушке, и у Володи разрывалось сердце от сочувствия, а нижняя часть тела – от невозможности сорвать эту спелую, бесхозную ягодку.

Ксения, уже изувечившая левое полушарие своего мозга жестокой проблемой наряда, со вздохом поделилась горем.

– Возьми напрокат, – не задумываясь, рекомендовал Володя, съедая взглядом Ксюшины голые коленки, – она сидела на кровати в домашних шортах, подогнув под себя ноги. – Не думаю, что это будет очень дорого. А с твоей фигурой подобрать что-нибудь подходящее не составит труда.

– Правда? – оживилась Ксения. – А сколько это стоит? Почему я раньше об этом не подумала. Ведь можно взять напрокат!

– Хоть в чем-то оказался тебе полезен, – улыбнулся Владимир голодной улыбкой. – Идем, я подброшу тебя до какой-нибудь фирмы, кажется, недалеко от нас я видел рекламу «Одежда в аренду».

Ксюша спрыгнула с кровати и начала лихорадочно собираться.

Через час упорных поисков была, в конце концов, обнаружена фирмочка «Санта-Лючия», которая предлагала жаждущим девицам за умеренную плату почувствовать себя Наоми Кемпбелл, Надей Ауэрман, Кристи Тарлингтон. Ксения горячо поблагодарила Володю за услугу и проигнорировала клятвенно-игривое замечание о его вечной преданности очаровательной квартирантке.

Небольшой демонстрационный зал, весь в нежно-голубом пластике, был населен чрезвычайно стройными лысыми манекенами. Романтические платья, воздушные туники, жакеты, юбки, костюмы, блузки… кружева, пике, поплин, шелк, креп, жоржет, шифон, габардин, мадаполам, лен, лайкра… стразы, перья, бисер, паутинки, цепи, розы, мех, жемчуг, пайетки… красный, алый, карминный, бордо, рубиновый, морковно-оранжевый, абрикосовый, солнечно-желтый, янтарный, золотисто-терракотовый, лимонный, канареечный, травянисто-зеленый, изумрудный, лазурный, ультрасиний, жемчужно-серый, стальной, розовый, фуксиевый, сиреневый, ядовито-фиолетовый, баклажанный, древесно-коричневый, ореховый, тигровый, эбонитовый, матово-черный, лилейно-белый…

– Можно я примерю вот это? – простонала Ксения, у которой закружилась голова от великолепия и обилия нарядов. – Конечно, пожалуйста, сюда, – из сонмища нарядных манекенов возникла длинная красотка, такая же невесомая и нарядная, но отнюдь не лысая. Она указала на примерочную.