Джон Берли - Уайклифф и последнее жертвоприношение

Кэри стоял поодаль от следователей, не обращая никакого внимания на дождь. Теперь к нему подошел Уайклифф.

— Может быть, мы пройдем в дом? — негромко предложил Уайклифф и добавил: — Я понимаю, какой это для вас шок…

— Да, надо вернуться, — сказал Кэри потерянно. — Я очень беспокоюсь за Алисию. Она мало говорит, но я-то знаю, как глубоко она все переживает, бедная девочка.

Вблизи было еще более заметно, что замок Трекара строили многие поколения семейства Кэри, и все они руководствовались при этом собственными, притом довольно вычурными, вкусами. Процесс достраивания достиг своего апогея в викторианскую эпоху, когда была построена арка ворот, после чего у семейства иссякли деньги на подобные глупости.

А теперь Уайклиффу предстояло увидеть внутренность этого затейливого дома.

Зрелище было удручающим. Кэри провел его сквозь ободранный, пустой холл и далее по длиннющему коридору, с каменным полом без всяких ковров, в гостиную в задней части дома.

Кэри засуетился:

— Вы меня извините, я ненадолго оставлю вас одного — пойду разыщу Алисию…

Уайклифф ждал возвращения хозяина в небольшой и плотно заставленной разномастной мебелью комнатке; свет здесь был таким тусклым, что едва позволял различить детали на картинах, висящих вдоль стен. Меблировка сюда, очевидно, перекочевала из остальных, постепенно разваливающихся комнат. Среди прочего Уайклифф обратил внимание на литую железную решетку камина, окаймленную глазурованной делфтской плиткой; за нею лежала груда распиленных бревнышек, но посреди комнаты вдобавок стояла и масляная печь.

Кэри не было довольно долго. Вернулся он уже в сопровождении племянницы, переодетый в другие брюки и куртку.

Девушка выглядела очень бледной, но держала себя в руках.

— Я видела вас в баре «Хоптон», мистер Уайклифф, — сказала она. — Извините, что пришлось долго ждать, это из-за меня, но я должна была проследить, чтобы дядя обязательно переоделся в сухое… А теперь вам, наверно, надо побеседовать? — она обернулась к дяде. — Я буду на кухне с Винни, так что если понадоблюсь, вы меня окликните…

Манера ее общения с дядей напоминала обращение матери с безумно любимым сыном.

Когда девушка вышла, Уайклифф обратился к Кэри:

— Если позволите, всего несколько вопросов. Джордан регулярно приходил к вам в гости по вторникам?

— Да, и мне кажется, эти вечера у нас ему очень нравились. Мы тоже всегда с удовольствием ждали его прихода… — Кэри печально посмотрел на столик, где стоял набор для игры в скрэббл. — Знаете, мы всегда играли в скрэббл, так хорошо, по-свойски…

— Следовательно, всякий, кто знал его обыкновение гостить у вас по вторникам, мог подстерегать его неподалеку от вашего дома… В какое время он обычно уходил?

— Ну, в районе половины одиннадцатого. Примерно в это время он и ушел вчера. Я проводил его и видел, как он идет к воротам… Было уже темно, но тумана не было, так что все было видно… — Кэри протер глаза ладонью, чтобы убрать выступившие слезы… — Он был хороший человек, но не очень счастливый. И его религия для него скорее была мучением, чем блаженством…

— А в каком он был состоянии? Я имею в виду состояние души.

Кэри чуть нахмурился.

— Ну, как вы понимаете, бедняга был сильно угнетен и опечален из-за этого ужасного происшествия в церкви — на него подействовало и само преступление, и отвратительные подробности всей сцены…

Уайклифф подождал, но когда стало ясно, что Кэри ничего не собирается добавить, заметил:

— А я думал, вы еще о чем-то хотели рассказать? Или мне показалось?

Тот смотрел в пол.

— Ну… Ну ладно, похоже, в сложившихся обстоятельствах деликатность уже неуместна. Джордан беспокоился и о другом. Вчера вечером, после ужина, пока Алисия помогала миссис Паскоу с посудой, он признался мне по секрету в своих подозрениях насчет сестры, Селии. Он считал, что именно она писала анонимные письма к покойной Джессике Добелл. Похоже, она снова взялась за старое, понимаете? В своем прежнем приходе у викария уже были сложности с сестрой из-за ее поведения… Это имело неприятные, но далеко не такие трагические последствия… — Кэри подумал и добавил: — Но, как вы понимаете, он ни на мгновение не мог представить себе, что его сестра каким-то образом быть причастна к этому преступлению. Об этом и речи не могло быть.

— Понимаю, — кивнул Уайклифф.

Казалось, Кэри непривычно взволнован и тревожен. И вместо того, чтобы сверлить его взглядом, Уайклифф предпочел рассмотреть портрет какой-нибудь прабабушки хозяина дома, висевший над камином. На картине была изображена прелестная молодая девушка, чертами лица поразительно напоминающая Алисию.

Кэри поймал направление его взгляда.

— Это Эльвира Кэри. Она умерла при родах в двадцать четыре года, и муж построил эту башенку в память о ней…

У него было время взять себя в руки, но он по-прежнему вел себя как-то дергано и неуверенно.

— Вообще-то, мне больше почти нечего сказать по существу, но я чувствую сейчас, что Джордан имел и более основательные причины для тревоги. Вспоминая все, я не могу отделаться от мысли, что у него были догадки насчет личности убийцы… Он хотел сообщить об этом, но все никак не решался. И теперь я думаю — если бы я был чуть более внимателен к нему, чуть более настойчив… Но, конечно, я не думал, что ему могли угрожать, нет.

Уайклифф сочувственно склонил голову:

— Мне ваши чувства понятны. И у меня создалось то же самое ощущение, что викарий что-то скрывает, но мне не хотелось жестко давить на него. Теперь я, конечно, жалею, что сразу на стал настаивать…

— И это вас угнетает?

— Конечно…

Кэри выглядел удивленным. Похоже, он впервые услыхал, что у полицейских тоже бывает совесть и что эта совесть их иногда мучает…

Дождь затих, и небеса постепенно прояснялись. Солнце смутными лучами уже пробивалось сквозь перламутровые облака, придавая новые, жизнерадостные краски местности вдоль реки. А вот под аркой люди были заняты исследованием мертвого тела… Там уже начался ритуал, предусмотренный для всех случаев насильственной смерти.

Доктор Спарроу, за последние дни явно выросший в собственных глазах, прибыл туда, чтобы с важным видом констатировать смерть. Затем детектив-сержант Фокс вкупе со своими подручными стал фотографировать все мыслимые ракурсы сцены преступления. Доктор Фрэнкс, патологоанатом, прибыл по указанию коронера, чтобы заняться телом и проследить за его перевозкой в морг, а дальше произвести собственные исследования. Вокруг лежащего тела были установлены щиты, чтобы уберечь все происходящее от любопытных глаз; впрочем, зевак поблизости не наблюдалось. Керси, который формально распоряжался здесь, только и ждал, когда все закончится и он наконец сможет вернуться к своей следовательской работе.