Фредерик Дар - Человек с улицы

— Вы пришли по поводу дома?

— Дома?

— Ну, вы же, наверно, знаете, что Жан-Пьер строит красивые дома. С кр… круг… круглыми окнами. Только его сейчас нет.

Последние слова вызвали в ней какую-то непонятную тоску. Не ту, которая беспричинно нападает на пьяного человека, а настоящую, что причиняет душе нестерпимую боль.

— И может быть, он никогда больше и не вернется, — прошептала она.

Я вздрогнул.

— Почему вы так говорите?

— Уходя, он крикнул мне «прощай»! Прощай! О! Жан-Пьер, Жан-Пьер, мой любимый!..

Бурно зарыдав, она прижалась ко мне. Рыдания сотрясали ее тело с головы до ног. Пальцы ее больно вцепились мне в плечо, волосы щекотали лицо.

Я нежно обнял ее и принялся баюкать, как убаюкивают огорченного ребенка. И она затихла, успокоилась, только продолжала судорожно цепляться за меня.

Так прошло некоторое время, — мы не пошевелились. Я даже перестал дышать, чтобы не разрушить странного очарования этой минуты. Затем она тихо, так тихо, что я с трудом расслышал ее, прошептала:

— Я люблю тебя, любовь моя. Я знала, что ты вернешься. Я знала, что ты поймешь, что я не могу жить без тебя. Не могу, Жан-Пьер! Не могу!..

Я резко отстранился от нее. Ее голова безвольно качнулась, остекленевшие глаза были похожи на кукольные.

— Я не Жан-Пьер, мадам Массэ!

— Кто вы?

— Я уже сказал вам: полковник американской армии Уильям Робертс. Я…

По тому, как она смутилась, мне показалось, она вспомнила наш разговор.

— Ах да! Вы пришли по поводу дома…

— Нет, мадам Массэ, к сожалению, нет! Дом меня не интересует!

Но теперь она не услышала моих слов. Обнаружив, что я обнимаю ее, она рассердилась и с гневом воскликнула:

— Отпустите же меня!

Я отпустил ее, и она села.

— Извините, — пробормотал я, — у меня не было дурных намерений.

Мой удрученный вид, видимо, развеселил ее. Она рассмеялась.

— Дайте мне пить, меня мучает жажда.

— Что вы будете пить?

— Виски. Налейте в стакан много воды и положите побольше льда.

— Думаю, вам лучше выпить кофе.

— Я хочу виски!

— Хорошо, сейчас сделаю!

Прежде чем выйти, я усадил ее поудобнее, подперев со всех сторон подушками. Поза, в которой она замерла, была совершенно неестественной — она походила на человека, прошедшего курс таинственной подготовки к полету в космос. Опьянение физически утомило ее, и она задыхалась. Со столика-бара на колесиках я взял резной хрустальный стакан. Столик был щедро уставлен бутылками, в основном с виски, причем нескольких сортов. Я отметил, что большинство бутылок еще не начаты, и подумал, а не позваны ли к Массэ сегодня вечером гости. Мне мечталось о звонке в дверь, который бы избавил меня от грустных обязанностей.

Налив в стакан виски — чтобы только закрыть дно, — я отправился на поиски кухни. Мои недолгие блуждания увенчались успехом.

Уходя, горничная оставила все в безупречном порядке. Кухня была очень просторной, современной, с разными кухонными приборами, что делало ее похожей на выставочный стенд. В громадном холодильнике оказалось полно продуктов, но они явно не предназначались для приема гостей: остатки запеченного мяса, сливочное масло, яйца, сыр, молоко… Взяв из морозилка два кубика льда, я наполнил стакан содовой водой.

Я рассчитывал, что этот большой стакан воды с капелькой виски приведет хозяйку в чувства. Мне не терпелось избавиться от моей тайны, она жгла меня!

Но, вернувшись в гостиную, я обнаружил, что мадам Массэ заснула. Это было не то коматозное состояние, в котором она совсем недавно пребывала, а настоящий здоровый сон, что было видно по ее дыханию. Я поставил стакан виски с плавающими кубиками льда на столик рядом с фотографией Массэ. Мне следовало позвонить и во что бы то ни стало успокоить жену. Я взял телефон — у него был достаточно длинный шнур — и вышел в холл.

Сюда с лестничной клетки доносился шум голосов. К другим жильцам начинали собираться гости, там, за дверью, чувствовалась радостная атмосфера.

Когда я набрал номер и мой друг снял трубку, в уши мне ворвались звуки далекого праздника. Я услышал музыку, смех, детские крики.

— Алло!

Фергюсон гнусаво взвизгнул:

— Вилли! Где тебя черти носят, старый пень? Все уже в сборе! Мы уже подыскиваем нового мужа бедняжке Салли!

— Со мной произошел несчастный случай.

Он перестал орать и после небольшой паузы спросил изменившимся голосом:

— Что, серьезно?

— Да. Какой-то тип бросился под мою машину.

— Насмерть?

— Насмерть.

— Где ты?

— У его жены. Она… она в ужасном состоянии! Я не могу оставить ее.

— Должен смочь! И немедленно приезжай. Тебя ждет собственная жена! Дать ей трубку?

— Не стоит. Главное, ничего не говори ей, не надо ее беспокоить.

— Тогда давай пошевеливайся! Хватит искать приключений!

— О'кей.

И я повесил трубку, чувствуя, как отчаяние все больше охватывает меня. Вместо того чтобы успокоить, телефонный звонок усилил мое смятение. Я не знал, как выпутаться из этой истории.

— Мадам Массэ!

Она не пошевелилась. Ее грудь поднималась в коротком и легком дыхании. Какой же трогательной казалась она мне в этой позе брошенного ребенка!

После секундного колебания я прокашлялся и произнес:

— Люсьенн!

Услышав свое имя, она открыла глаза. Теперь я должен был собрать всю свою волю в кулак и рассказать, что произошло.

Опершись на локоть, женщина огляделась.

— Да ведь это не Блю-бар! — стыдливо прошептала она.

За время солдатской службы мне нередко приходилось хорошенько набираться, поэтому я понимал, что с ней происходит. Люсьенн Массэ была в той степени опьянения, когда мир в твоем мозгу разваливается на части. Ты видишь какие-то обрывки событий, и они никак не связываются между собой. Все перевернулось у нее с ног на голову.

— Вы тоже были в Блю-баре, я видела вас там! — обрадованно воскликнула она, вспомнив, где же встречала меня прежде.

— Точно.

— Вы дожидаетесь Жан-Пьера? Я хотела сказать, месье Массэ, моего мужа.

Должно быть, сейчас она была в состоянии выслушать мое сообщение. Только у меня не было сил выдержать ее пристальный простодушный взгляд, в котором сквозили страх и надежда. Я опустился на пуфик рядом с диваном и начал, не глядя на нее:

— Мадам Массэ, умоляю вас, соберитесь с духом и не волнуйтесь. Сегодня вечером произошла одна ужасная вещь…

Язык мой прилипал к нёбу. Я покосился на стакан с виски. Думаю, если в виски не было так сильно разбавлено, я бы выпил сейчас весь стакан.

— Я ехал в сторону Парижа… и на перекрестке…

У меня было чувство, что я нахожу совсем не те слова. Если бы только я мог объясниться по-английски!

— И на перекрестке, мадам, один мужчина неосмотрительно бросился под мою машину. Он… он упал… его голова стукнулась о… как его… бордюр тротуара… Это очень опасно. Очень, очень опасно! Думаю, что вы уже все поняли: тот человек — ваш муж…