Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

-- Запомнили? -- почему-то настойчиво пере-спросил капитан.

Прокурор кивнул головой -- именно эти парни сейчас находились в соседней комнате. Джураев взял фотографию и, на глазах Амирхана Даутовича изо-рвав на мелкие кусочки, положил их к себе в карман.

-- Будем считать, что фотографии у нас нет: я дал слово, что снимок нигде фигурировать не будет, иначе этой семье здесь не жить, но это вы сами скоро поймете. Главное, что убийцы у нас в руках, и сейчас, пока не понаехали их защитники, надо в присутствии дежурного успеть провести первый допрос. У меня такое впечатление, что местная ми-лиция вышла на них гораздо раньше меня и они о чем-то уже столковались. В доме Бекходжаева, того, мордатого, мелькнуло несколько важных лиц, мне кажется, я даже слышал голоса полковника Иргашева и районного прокурора Исмаилова, но я на этом не настаиваю. Несмотря на поздний час, находился там и второй, Худайкулов. Его я соби-рался взять первым и допросить одного, но дома его не оказалось, мать с гордостью объяснила, что два часа назад приехал на мотоцикле его друг Анвар, сын очень больших людей, и пригласил в гости: мол, они сегодня черного барана зарезали[1].

-- Кто такие Бекходжаевы? -- быстро спросил прокурор.

-- Суюн Бекходжаев -- председатель хлопководче-ского колхоза-миллионера, Герой Социалистическо-го Труда, депутат Верховного Совета республики. У него еще шесть братьев и две сестры, которых он вырастил и поставил на ноги, и всех братьев и сестер его вы хорошо знаете -они в области на больших должностях. Но и это не все: Бекходжаевы из самого знатного и влиятельного рода в здешних краях, и много людей этого рода поднялось бла-годаря финансовой помощи Суюна Бекходжаева.

-- А вы, капитан, из рода ходжей[2]? -- неожи-данно спросил Амирхан Даутович.

Джураев улыбнулся:

-- Разве похож? Когда-то я любил девушку, ока-завшуюся из очень знатного рода. Нам не разре-шили обручиться ее родители и братья -- они с друж-ками много раз избивали меня до полусмерти. Муж-чина из знатного рода может себе позволить же-ниться на простолюдинке, а вот женщине никогда не разрешат выйти замуж за неровню. И вот тогда я на собственной судьбе... -Джураев вдруг оборвал себя на полуслове. -- Нам пора, уже едут.

В тишине слышалось, как вдали надсадно ревели моторы, машины -- оба это знали -- спешили сюда.

Они вернулись в смежную комнату. Не успел Джураев приготовить бумаги для первого допроса, как у высокой милицейской ограды появились первые машины, лучи фар скрестились на единственном окне, где горел свет. Увидев замок на воротах, при-ехавшие загомонили, закричали, нажимали на клак-соны, раздалась брань. Перекрывая шум, послыша-лось уверенное и возмущенное:

-- Что, если убили жену прокурора, можно до-пускать произвол, хватать наших детей среди ночи?

-- Знакомьтесь, это сам Суюн Бекходжаев, -- объ-яснил капитан, обращаясь к прокурору.

Шум, гвалт, автомобильные гудки подняли на ноги махаллю, залаяли собаки, зажглись во дворах огни, кто-то уже молотком разбивал замок. А вот и зычный бас полковника Иргашева:

-- Немедленно откройте ворота! Приказываю от-крыть ворота!

Но дежурный по-прежнему стоял в дверях, смот-рел на бледного Анвара Бекходжаева, дававшего по-казания.

-- Студент юридического факультета? -- поразил-ся Амирхан Даутович.

-- Да, отец сказал: прокурором будешь, -- про-мямлил трясущимися губами Бекходжаев-младший.

Капитан пытался остановить вопрос прокурора, чтобы успеть задать свой главный вопрос, но Амир-хан Даутович не слышал его; поднявшись над сто-лом, вдруг закричал:

-- Ты -- будущий юрист?! -- Затем, словно спох-ватившись, сел и сказал капитану: -- Продолжайте.

Но не успел Джураев задать новый вопрос, Амирхан Даутович встал из-за стола и подошел к окну. Прямо напротив, у ворот, бесновалась род-ня и дружки Бекходжаевых; увидев прокурора в окне, толпа зашумела пуще прежнего. Амирхан Даутович повернулся и, оказавшись между капитаном и допрашиваемыми, стал медленно надви-гаться на дружков -- те испуганно заскрипели стульями.

Джураев почувствовал неладное; зная, что про-курору в данном случае нельзя допускать ни ма-лейшей ошибки, он метнулся к нему. Когда Азларханов поднял руку, то ли замахиваясь, то ли желая схватить за грудки закричавшего от страха Анвара Бекходжаева, Джураев уже был рядом, го-товый предупредить любое опасное движение прокурора. Но Амирхан Даутович с поднятой рукой вдруг стал медленно валиться на него.

Капитан подхватил его, не давая упасть, и крик-нул дежурному:

-- Срочно "Скорую"! -- И добавил вдогонку: -- Спецсвязь с Ташкентом на этот телефон! -- А сам, сунув под голову прокурора чужой чапан, осторожно уложил его на полу.

Вместе со "Скорой" из районной больницы, на-водившейся рядом, во двор милиции ворвалась и толпа, но дежурный по приказу Джураева пустил в здание только должностных лиц, которых в такой поздний час оказалось неожиданно много. Тут же раздался звонок из Ташкента по спецсвязи.

-- Это капитан Джураев, -- докладывал розыскник. -- Убийц я задержал, подробности через час-полтора в Ташкенте. А сейчас немедленно свяжитесь с санитарной авиацией и вышлите к нам в район самолет -- десять минут назад у областного проку-рора случился тяжелый инфаркт.

-- Зачем самолет, можно к нам в районную боль-ницу, можно в областную, -- сказал полковник Иргашев, как только Джураев положил трубку. Держал-ся он теперь куда увереннее, чем днем.

Джураев внимательно оглядел полковника, слов-но чувствовал, что впереди предстоит им еще долгая борьба, и медленно ответил:

-- Ни у вас, ни в области я прокурора не ос-тавлю, передам с рук на руки врачам в Ташкенте.

Глава II. ЛАРИСА

1

Заканчивая третий курс, Амирхан одолел "Рим-ское частное право" и труды Ликурга о государст-венном устройстве -- в подлиннике, специально для этого выучив латынь. "Римское право" изобиловало цитатами, изречениями философов и поэтов, так что, увлекаясь интересной мыслью, он открыл для себя античную литературу, древних мыслителей и историков -- одна ниточка тянула за собой другую. Книжного бума не было еще и в помине, в уни-верситетской читалке он без всякой очереди получил три тома "Опытов" Монтеня, а Плутарха, Цицерона, Фрейда, Шопенгауэра приобрел в букинистических магазинах для своей будущей личной библиотеки. Жизнь в детдоме и служба на флоте приучили его к строгому распорядку, но даже в расписанных на-перед по часам неделях ему теперь не хватало вре-мени на многое.

Основное время, конечно, "съедала" учеба; о том, чтобы повышать свой культурный уровень (как тогда выражались) за счет занятий, не могло быть и речи, первоначально поставленная цель -- окончить университет с отличием -не отменялась даже тогда, когда он принял и другую -- личную систему само-образования. Столь напряженная программа (да к тому ж еще и приходилось подрабатывать на гру-зовом дворе), конечно, лишала его отдыха, доста-точного общения со сверстниками, не давала ему полноты ощущения студенческой жизни, универси-тетской среды. Он сам понимал это, но распыляться все же не стал; временно лишая себя приятных сторон жизни -- общения, спорта, частых в те годы студенческих пирушек, даже свиданий, он не по-ступился главным -учебой и своей программой культурного самообразования.