Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 рекомендованную молчаливым указателем тропу и покарабкался вверх.

 Тропа, впрочем, не только поднималась, но и приспускалась к морю. Шла

 она примерно на одном уровне, колеблясь в пределах десяти метров. И

 привела меня к большому щиту перед открытыми навечно железными воротами.

 На щите было что-то нарисовано. По сохранившимся линиям я смог определить,

 что изображено там некогда было животное, не угадать - какое именно

 животное нарисовано - оказалось выше моей догадливости.

 Войдя в ворота, я уткнулся носом в ржавый барьер, над которым

 монументально, и самое удивительное: при полном отсутствии ржавчины,

 красовалась надпись на английском языке: "Животных не кормить!"

 Я подошел ближе и заглянул сквозь ржавую сетку внутрь вольера. Было

 совершенно глупо ожидать увидеть здесь животных заброшенного зоосада. Тем

 более, что кто-то просил их "не кормить", кто-то, кто явно не кормил их

 уже много лет. Но глаза мои отыскали бывшего жителя этого вольера -

 крупный белый скелет, на котором кое-где еще держались кусочки

 пергаментной кожи с клочьями шерсти, лежал в правом дальнем углу. Я

 инстинктивно внюхался в воздух этого места, готовый сделать шаг назад,

 почувствовав отвратительный запах разложения, но воздух был тот же и даже

 показался мне чуть слаще, чем среди орхидей.

 Медленно бредя вдоль бесконечно сменяющих друг друга вольеров, я

 отыскивал глазами белые кости бывших обитателей, и тут же шел дальше.

 Странное ощущение возникло во мне, сменив радость от пребывания в ботсаду.

 Ощущение-догадка о том, что человек, придумавший конц-лагеря и лагеря для

 интернированных лиц, был большим любителем животных и очень частым

 посетителем зверинцев. Может, он любил и людей, может быть, он любил и

 людей не меньше, чем животных. И, возможно, иногда по воскресеньям

 отправлялся с семьею на автомобиле к заграждениям ближайшего лагеря и там

 они: он, его жена и двое подрастающих детей гуляли вдоль колючих

 заграждений, вдоль человеческих вольеров, над которыми так же возвышался

 плакат-предупреждение: "животных не кормить". И, нагулявшись вдоволь, он

 заводил мотор своего автомобиля и вез свою семью в ближайший ресторанчик,

 где, перед семейным воскресным обедом, взяв друг друга за руки, уже сидя

 за столом, они шептали молитву, благодаря господа за пищу данную им днесь.

 А потом ели. И что-то еще было у них вечером: может, театр, может, кино. И

 так шла жизнь, оставляя заброшенную флору цвести, а заброшенную фауну -

 вымирать.

 Пройдя еще несколько вольеров, я хотел было повернуть назад, но тут

 донесся до меня звук, похожий на рычание зверя. И так неожиданно он

 прозвучал в этом месте, что я остановился как вкопанный и замер. И снова

 услышал его, теперь уже более отчетливо. И даже определил направление,

 откуда он доносился. Медленно я развернулся и прикипел взглядом к

 вольерчику, стоявшему чуть в стороне от остальных. И тут же заметил за

 сеткой движение.

 Не веря собственным глазам, я подошел туда и увидел пару волков.

 Серебристых волков, скаливших зубы и раздраженно глядевших на меня. Вид у

 них был сытый и ухоженный. Возле широкого тазика с водой лежали еще не

 полностью обглоданные кости какого-то животного. Сначала я было подумал,

 что - человека, но это скорее от испуга. Кости были широченными и

 длинными, и принадлежать они могли лошади или быку.