Анна Ольховская - Снежная Жаба

А диспетчер, сидевший возле камер видеонаблюдения, с недоумением рассматривал рябившие «снегом» мониторы. Судя по всему, все камеры одновременно вышли из строя, причем не только сами камеры, но и компьютеры, ведущие запись.

Все сегодняшние записи исчезли! И что он начальству скажет?

Громко храпевший на одной из скамеек полный рыжий мужчина всхрапнул последний раз, почмокал губами и сонно приоткрыл один глаз. Глаз выдал неправильную картину реальности. Мужчина задействовал второй глаз — та же фигня!

Он вскочил с места, заполошно оглянулся и заорал:

— Дуся! Дуся, ты где? Дусенька! Товарищи, где моя дочка? И почему здесь столько охраны? Что‑то случилось с моей девочкой?!

— С вашей девочкой? — озадаченно переспросил один из секьюрити, а потом его глаза просияли: — Так вот зачем мы сюда прибежали! Оказывается, девочка пропала!

— Точно! — хлопнул себя по коленке парень с соседнего ряда. — А вот этот бабец, наверное, девчонку и сп…л! Хватайте ее, мужики, пусть скажет, зачем ребенка похитила!

— Ты че, о…л?! — взревела фемина. — На… мне чья‑то пацанка, я детей терпеть не могу!

— Так вот же она! — улыбнулась дама в букольках, указывая на одну из скамеек. — Маленькая, рыженькая — ваша?

— Моя! — Побледневший мужчина вытер выступившие на лбу бисеринки пота и облегченно вздохнул, присев на корточки возле скамейки: — Господи, Солнышко, ты папу до инфаркта своими играми доведешь! А… а зачем ты зажмурилась и ушки закрыла? Ну‑ка, иди ко мне? Что случилось? Ты кого‑то испугалась?

Он прижал к себе дочку и ласково провел ладонью по слегка замурзанной щечке. Девочка открыла глаза и осмотрелась:

— А где он?

— Кто?

— Маленький принц.

— Какой еще маленький принц?

— Ну, он сейчас не маленький, он уже вырос, но такой же красивый! И у него серебряные глаза с фиолетовыми огнями внутри!

— Фантазерка ты моя! — улыбнулся мужчина, выпрямляясь с дочкой на руках. — Это ей мама сказку Сент‑Экзюпери недавно читала, вот Дусик и придумала.

— Ничего я не придумала, — упрямо прошептала девочка, с тоской оглядываясь по сторонам. — Просто он заставил вас забыть.

Кай еще смог купить в одном из магазинчиков аэропорта новые черные очки — ну как купить, взять с прилавка и положить возле замершей продавщицы деньги — и, шатаясь, направиться к выходу из здания.

А там сияло солнце, бежали по своим делам люди, ожидали прилетевших пассажиров таксисты. Правда, вот уже минут пять никто почему‑то не мог войти в здание аэропорта, человек десять топтались у входа, с нарастающим раздражением облаивая тех, кто стоял у самых дверей:

— Ну, че застыли‑то! Че пялитесь на двери, как тот баран на новые ворота? Никогда фотоэлементов не видели?

— Ой, самые умные выискались! — привычно огрызнулась сухощавая дама в кокетливой соломенной шляпке. — Прямо такие все продвинутые, куда нам, деревне, до вас! Мы и от телевизора‑то шарахаемся, а тут — волшебные двери, батюшки!

— Ты не умничай, ты лучше дорогу освободи, — прогудел здоровенный мужик, отодвигая мощным плечом похожее на камышину недоразумение в шляпке. — У меня регистрация на рейс заканчивается через десять минут, а ты тут мешаешься!

— Ну‑ну, — насмешливо поджала губы камышина, — удачи! Может, вас фотоэлементы испугаются и заработают! А то на нас они не реагируют!

— Не реагируют — заставим. — Здоровяк потряс сомкнутые стеклянные створки. — Эй, там, наверху! — заорал он, глядя в равнодушный окуляр видеокамеры. — Кончайте квасить на рабочем месте, у вас тут с дверями засада! Че за фигня? — Мужик приблизил лицо к стеклу и озадаченно почесал затылок. — Внутри все замерли, стоят и в воздух таращатся! Че происходит‑то!

— Может, бомба? — взвизгнул кто‑то из дам. — Террористы?!

— Тьфу, дура! Типун тебе на язык! — Здоровяк поежился, словно от холода. — Никакие не террористы, все нормально, вон, зашевелились там уже! Наверное, что‑то объявляли по громкой связи, вот и слухал народ!

— А что там насчет дверей? — нетерпеливо переспросил кто‑то из арьергарда скопившейся у входа толпы. — Заработали?

— Вы же видите! — недовольно пробухтел мужик. — Все по‑преж…

И в этот момент двери медленно, словно нехотя, начали раздвигать створки.

— О, очнулись, козлы! — торжествующе заорал здоровяк. — Набить бы им морды, дак времени нема! Опаздываю!

И он сосредоточенным кабаном ломанулся сквозь образовавшуюся щель, не дожидаясь, пока двери откроются на всю ширину.

И едва не сбил с ног бредущего на автопилоте Кая:

— Извини, блондин! Опаздываю!

— Хам! — вякнула ему вслед камышина и сочувствующе обратилась к Каю: — Вам плохо, молодой человек? Вы ужасно бледный!

— Да, что‑то дурно стало, — еле слышно прошептал тот, из последних сил цепляясь за край сознания — не хватало еще сейчас в обморок шлепнуться, тогда все усилия были бы напрасны. — Наверное, от духоты.

— У вас, похоже, с сосудами беда. — Тетка деловито подхватила шатающегося незнакомца под локоть и повела к выходу. — У меня та же проблема, могу лекарством поделиться.

— Нет, благодарю вас, — слабо улыбнулся Кай, не делая попыток освободить руку — помощь ему была нужна, как никогда. — Я стараюсь не злоупотреблять лекарствами.

— Тоже правильно. — Камышина, оказавшаяся на удивление крепкой, заботливо довела его до скамейки, довольно уединенно расположившейся в тени высокого тополя, и помогла сесть. — Вот, посидите в прохладе, подышите, здесь вас не побеспокоят. Может, воды принести?

— Нет, не надо. — Шевелить губами становилось все труднее, Кай физически ощущал, как остатки энергии испаряются из его тела. — Вы и так мне очень помогли, спасибо вам огромное!

— Да не за что! — махнула рукой женщина, потом взглянула на часы и охнула: — Господи, я же опаздываю! Я ведь дочку приехала встречать, она на обследование в Москву летала. Ее рейс уже должен был совершить посадку! Все, я побежала! До свидания!

И она помчалась обратно, смешно придерживая свою шляпку рукой.

А на скамейке осталась лежать кучка бесполезной ветоши.

Ну хорошо, не лежать, а сидеть, и ветошь была не совсем чтобы ветошь — новенький костюм от Бриони (Кай предпочитал этот бренд всем остальным), и внутри ветоши тоже вполне ничего такой образчик находился, вот только пользы от этого образчика сейчас не было никакой.

Он даже не мог отогнать осмелевшего воробышка, боком подпрыгавшего к его ноге и попытавшегося выклевать на тонкой коже итальянских туфель свои инициалы. И даже то, что Кай по пути к скамейке наступил на остаток хот‑дога, и вкусные кусочки сейчас весьма креативно расположились на подошве и чуть выше, поведение наглой птицы не оправдывало.