Айше Лилуай - Я заберу твои слёзы

Торстеин плакал. Он даже не предполагал, что Кэйа помнила так много.

- Вернись ко мне, сестра, - умолял он одними губами, но она неизменно отвечала:

- Я не могу вернуться отсюда, Стеин. Разве что ты придешь ко мне. Ведь со мной наша мама. Я наконец-то нашла ее…

- Значит, мне нужно всего только умереть, чтобы воссоединиться с вами? – вздрогнув, спросил Торстеин, и глаза его вдруг загорелись холодной решимостью.

- О, нет-нет! – воскликнула Кэйа. – Зачем тебе умирать? Ведь мы с мамой не умерли – мы просто навсегда ушли. Навсегда… Знаешь, Стеин, на самом деле с нашей стороны было глупостью ждать возвращения мамы. Мы должны были сами пойти и найти ее. Должны были… Я ушла. И вот мы с ней наконец-то вместе. Приди же к нам!

Приди, приди…

- Но как я найду дорогу? – спросил он.

- Ты хорошо меня слышишь, брат?

- Да.

- Тогда я буду вести тебя. Слушай мой голос – и ты не собьешься с пути. Просто слушай мой голос – и иди. Без сомнений и страхов. Иди же!

- Я иду, - выдохнул Стеин.

И, подняв повыше меховой ворот своего теплого тулупа, он решительно зашагал к берегу по скользким камням, намереваясь дальше идти на восток, ведь именно оттуда теперь звучал голос Кэйи.

- Идем, Стеин, - ласково звала сестра. – Идем, мой милый брат… Вот сюда. Скоро мы будем вместе. Опять…

Так она звала его, и Торстеин шел. Однако не успел он выйти на ровную и пологую часть берега, как зов Кэйи внезапно оборвался.

- Кэйа! Где ты? Ответь мне, сестренка. Почему ты молчишь? КЭЙААА!!!

Ему ответило лишь эхо (хотя скалистые утесы он уже оставил позади), но, прислушавшись в надежде услышать в нем голос сестры, Стеин вдруг различил отрывок какой-то песни.

Неприятный холодок пробежал по спине Стеина. Он узнал голос.

Келда.

Но ведь она ушла за Валькири…

- Когда-нибудь ты допоешь мне ее до конца, хорошо? – попросила ты, улыбаясь.

Ты всегда улыбаешься, когда она поет.

Твои глаза блестят.

- Идет, - ответила тебе та, другая. – Когда подберу нужные слова для продолжения, обязательно допою.

- Это хорошо. Я буду очень ждать…

Обескураженный и расстроенный, Стеин плелся домой, опустив голову. В уголках его глаз блестели слезы, и он старался спрятать их от любопытных взглядов попадающихся ему на пути рыбаков.

Господи, как же он устал от людей и от их постоянного перешептывания вроде:

- Да, не завидую я нашему Норсенгу.

- А ведь я тебе говорил, что с его семьей дело неладно. Как в воду глядел…

Он шел, с трудом отрывая все еще мокрые ноги от земли, и трава шелестела под подошвами его ботинок. Лишь этот мягкий звук и успокаивал его.

Ничего страшного. Как-нибудь в другой раз…

Но почему же Келда помешала ему уйти вслед за Кэйей? Почему?

- Здравствуй, Стеин.

Он вздрогнул, машинально остановился и поднял глаза. Перед ним стоял Роальд, бледный и измученный.

- У тебя паршивый вид, - мрачно заметил Торстеин, вновь опуская голову.

- Мой дедушка умер, - еще более мрачно сказал Роальд.

- Сожалею. Из-за чего?

- Не знаю. Он долго болел… Должно быть, сердце совсем ослабело.

Роальд, как и его собеседник, смотрел в землю.

- Ты слышал Кэйю? – спросил он после довольно длительной паузы. – Она опять говорила с тобой?

Стеин горько усмехнулся.

- Да. Говорила. Вот только наш разговор был внезапно прерван… Келдой.

Роальд напрягся и побледнел еще сильнее, его синие глаза уткнулись в ледяные очи двоюродного брата и смотрели со страхом и беспокойством.

- Ты говорил с Келдой? – негромко спросил Роальд.

- Нет. Я слышал ее голос, но она обращалась не ко мне. Она просто пела.

- Пела? А я… я могу ее услышать?

Стеин поглядел на Роальда с тревогой. Паршивый вид? Это было еще мягко сказано. Абель исхудал, и изрядно потертая одежда висела на нем мешком, волосы были взлохмачены, да и выбрит Роальд был плохо. Губы потрескались, глаза покраснели и воспалились от длительного недосыпания, под ними темнели большие круги. Он весь дрожал.

- Ты сильно изменился за последние три недели, - буркнул Торстеин. – Ты когда хоть в зеркало на себя смотрел?

- Знаешь, мне было как-то не до этого, Стеин, - спокойно ответил Абель, однако под конец фразы голос его дрогнул.

- Прости.

Стеину было известно, что происходило в доме у Валенов. Бедняга Отто болел и вот теперь умер. Его сына, Карла Валена, вместе со всей их бригадой строителей все чаще стали отправлять в соседние деревеньки, так что он почти не бывал дома. Ребекка хворала, пусть и не так тяжело, как Отто, и все же Роальд жутко за нее беспокоился. А сам он… Он ходил к фьорду так же часто, как его двоюродный брат. Один раз Стеин даже был свидетелем его разговора с Холдором Сорбо. И разговор этот был далеко не из приятных. Каждый раз, возвращаясь после очередной прогулки вдоль узкого залива, Роальд на весь день запирался у себя в комнате и не желал никого видеть. Ребекка замечала его ужасное подавленное состояние и от этого только сильнее переживала и хуже себя чувствовала. Единственным адекватным человеком в доме был Кай, которому пришлось бросить в школу и стать рыбаком. Он пошел в команду к Петтеру Буллю, сдружился с Коли и Гарольдом, но под родной крышей обычно чувствовал себя не в своей тарелке.

И почему Роальд продолжает ходить к фьорду, если это приносит ему все новые и новые переживания? Ему, Стеину, голоса матери и Кэйи хотя бы дарят светлые минуты радости.

Поддавшись этим невеселым размышлениям, Норсенг не сразу заметил, что Роальд уже прошел мимо него и побрел дальше, к заливу. Пожав плечами, Стеин отвернулся от его удаляющейся фигуры, и пошел в противоположную сторону.

Сегодня он не смог уйти следом за ними…

Но, может быть, завтра…

Справа от него шумел океан…

Жди, Стеин… У тебя пока есть еще выбор. Но только пока.

Выбирай быстрее.

Времени мало…

Роальд сидел на камнях у самого обрыва, и ноги его висели прямо над пропастью. Он смотрел на поверхность воды и думал: «Если закружится голова – мне конец». Какой близкой и какой желанной показалась ему смерть в эту минуту…

В руках он держал отцовскую брошь. Пальцы непроизвольно поглаживали гладкую белую жемчужину, в то время как губы едва слышно шептали:

- Ну где же ты? Отзовись… Ты ведь обещал, что придешь сегодня.

И Холдор пришел. Не сразу, но все-таки пришел.

- Зачем ты опять позвал меня?

- Я больше не представляю своей жизни без твоего голоса, отец.

- Ты сам слышишь, что говоришь? Разве должно мужчине так унижать себя? Разве ты забыл, что ты – Сорбо?