Дик Фрэнсис - По заказу

Природа вырабатывает механизм, позволяющий справляться со страхом или болью. Адреналин проникает в кровоток, а от него расходится по телу. Мускулы начинают двигаться, и мы бежим или прыгаем, скрываясь от опасности, мчимся прочь от источника страха. Я ощутил, как внутри меня заструились потоки энергии. В прошлом я слишком часто ощущал это, лежа в торфянике с ушибами и вывихами после неудачного падения.

Желание подняться и убежать было очень сильным. Иногда это желание убежать и скрыться оказывается столь неодолимым, что ты превозмогаешь травмы и забываешь о поврежденных руках и ногах. Существуют точные, документальные свидетельства о людях, искалеченных взрывами. Порой они убегали с места преступления, лишившись пальцев на ногах.

Теперь, в сандвич-баре, поток адреналина снова заструился во мне, хотя от растерянности я не понимал, что должен сделать. То ли забрать оплаченную еду, то ли поднять упавшую сдачу. Несколько секунд пропали зря, и я никак не мог сориентироваться.

– Что с вами, приятель? – поинтересовался кассир.

– Ничего, – прохрипел я, с трудом разжав губы. Выбрался из бара, пошатнулся у двери и бросился к дому.

Нажал на кнопку, открывавшую гараж, и заорал на медленно распахивавшиеся ворота.

К больнице Сент-Томас я понесся на предельной скорости. Она находилась на другой стороне Темзы, прямо напротив здания парламента. Сравнительно недалеко, с учетом лондонского движения. Я накричал на туристов у Букингемского дворца, потребовав, чтобы они вернулись на пешеходную дорожку. И проклял вереницы такси на Бердкейдж Уок. Автобусные проезды предназначены для автобусов, иногда для такси, но не для личных автомобилей. Однако я пролетел по одному из них на Вестминстерском мосту, и мне было наплевать, оштрафуют меня или нет.

Несмотря на два мигавших светофора и бесчисленные дорожные знаки, я целым и невредимым доехал до центрального подъезда больницы. Притормозил у входа и вышел.

– Здесь на тротуаре нельзя оставлять машины, – начал поучать меня какой-то злобный прохожий.

– Вот вы за ней и последите, – отпарировал я, запирая дверцы. – Мне срочно нужно в больницу.

– Они ее отгонят, – предупредил злопыхатель.

«Ну и пусть, – подумал я. – Незачем терять время на поиски парковочного счетчика».

О, Боже, прошу тебя, спаси Марину. Я не молился с детских лет, но сейчас обратился к Господу.

Прошу тебя, Боже, позволь ей остаться в живых. Верни ей силы и здоровье.

Я вбежал в отделение несчастных случаев и скорой помощи, застав в нем очередь из шести человек у окошка регистратуры. И схватил за руку оказавшуюся рядом медсестру.

– Пожалуйста, ответьте мне, в каком отделении Марина ван дер Меер?! – воскликнул я.

– Она пациентка? – с заметным восточноевропейским акцентом переспросила медсестра.

– Да, ее должны были привезти сюда с Линкольн'с Инн Филдс, на машине «Скорой помощи».

– Палаты «Скорой помощи» вон там. – Она повела плечом, указав направление.

– Спасибо. – Я бросился по коридору к закрытым двойным дверям. Но на подходе к ним мне преградил путь крупный молодой человек в синей форме, похожей на морскую. На его плечах красовались вышитые надписи: «Служба безопасности больницы».

– Да, сэр, – проговорил он. – Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Марина ван дер Меер, – произнес я, попробовав его обойти.

Но он шагнул влево и заслонил от меня узкую полосу коридора, ответив:

– Нет, меня зовут Тони. А вас?

Я посмотрел ему в лицо. Он вовсе не думал надо мной смеяться.

– Понимаете, – немного успокоившись, пояснил я, – мне срочно нужно отыскать Марину ван дер Меер. Ее привезли сюда на «Скорой помощи».

– Несчастный случай? – осведомился он.

– Да, да, – поспешно подтвердил я. – В нее стреляли. Она ранена.

– И где?

– В ногу.

– Нет, где в нее стреляли?

– В ногу, – тупо повторил я.

– Да нет же, – не отставал от меня Тони. – Где именно в Лондоне в нее стреляли?

«Черт побери, какое это имеет значение?» – мелькнуло у меня в голове.

– Вероятно, ее отвезли в Гай, – рассудил он.

– Но санитар сказал, что они доставят ее сюда.

– Подождите минутку, мистер… как вас зовут?

– Холли, – представился я. – Сид Холли.

– Просто подождите здесь минутку, а я посмотрю. Посетителей в это отделение не пускают, если им, конечно, не требуется помощь. – Он чуть ли не улыбался. А мне было не до улыбок.

Охранник исчез за двойными дверями, они раскрылись и снова захлопнулись. Я толкнул ближнюю дверь и заглянул внутрь, но смотреть там было не на что. Коридор растянулся вдаль примерно на десять ярдов и пересекался в конце с другим коридором, образуя букву Г. Стены в нем выкрасили в два цвета: верхнюю половину – в кремовый, а нижнюю – в голубой. По какой-то странной извращенной ассоциации они напомнили мне коридоры моей начальной школы в Ливерпуле.

Дружелюбный охранник Тони вернулся, выйдя слева, и подошел ко мне.

– Нет, никто с таким именем в отделение не поступал, – доложил он.

За его спиной раздался лязг, и каталка в сопровождении медицинского персонала быстро проехала справа налево. Мне удалось бросить лишь беглый взгляд на лежавшего на ней человека, и я не осмелился бы утверждать, что это была Марина. Но в следующую секунду в коридоре показалась Рози.

Я громко окликнул ее:

– Рози!

Она меня не услышала.

Охранник Тони собирался что-то сказать, но я отпихнул его и понесся по коридору.

– Стойте! – выкрикнул он. – Вам туда нельзя.

Он опоздал, я уже успел свернуть за угол и снова позвал ее:

– Рози!

В этот раз она обернулась.

– Сид, слава богу, что вы приехали! – Рози плакала и, похоже, могла вот-вот упасть в обморок.

– Где Марина? – выпалил я.

– Здесь, – ответила она, посмотрев на какие-то двери справа.

В коридоре было застекленное круглое окошко, и я, дрожа от волнения, прильнул к нему.

Марина неподвижно лежала на каталке, а вокруг нее сновали шесть человек. Я увидел два плотных пакета с кровью на вершинах шестов. От них спускались пластиковые трубки с иглами на концах, воткнутыми в тыльные стороны ее ладоней. У колес каталки разлилась лужа крови. Такое впечатление, будто кровь потоком текла сквозь Марину.

– Эй, что вы здесь делаете? – донесся до нас строгий голос.

Я обернулся. Перед нами стояла санитарка в синем халате и каком-то странном зеленом тюрбане на голове.

– Немедленно вернитесь в комнату для посетителей, – приказала она.

– Но в палате Марина, – умоляюще произнес я и вновь уставился в окно. Медики приступили к активным действиям. Один из них опустил трубку к ее горлу. Лицо сделалось пепельно-серым.

– А мне все равно, будь там даже царица Савская, – возразила санитарка. – Тут нельзя стоять. Вы нам мешаете. – Она немного смягчилась. – Идите за мной, я покажу вам, где можно подождать. Как только мы узнаем новости, то сразу вам сообщим.