Владимир Чванов - Соучастие

— Товарищ подполковник, поднятый вами вопрос крайне важен и своевремен. Это большая практическая помощь для моей дальнейшей работы… — заметив усмешку Большакова, спросил: — Я что-то не так сказал?

— Так, так… Только не пойму, какую вам-то я оказал помощь?

Аносов озабоченно наморщил лоб.

— Чтобы эффективнее осуществлять свои функции, я должен знать ваши установки. Нас ожидают серьезные проверки. Требования будут возрастать… — Он обладал завидным качеством говорить гладко и убедительно.

Большаков спросил:

— Арсентьев, сколько вы направили информации в строительные, школьные, промышленные организации в прошлом квартале?

Вместо него ответил Аносов:

— Маловато! Его великие сыщики ограничились всего двумя десятками писем.

— А сколько надо? — спросил Арсентьев.

— Наверное, больше…

— Вот что! — нахмурился Арсентьев. — Насмешки не к месту. Мои оперативники работают день и ночь. Им за свой труд стыдиться нечего… И потом… Дело не в количестве информации. Лавиной писем преступность не собьешь, — и, уже не обращая внимания на Аносова, добавил: — Нужна широкая профилактика.

— Мне кажется, преступникам от нее ни жарко, ни холодно. — Аносов откинулся на спинку кресла. — Перевоспитывать судимых… Их нравственный уровень даже после колонии остается прежним, если не ниже. У них аллергия на порядочность. Для них лучшая профилактика — быстрое раскрытие преступлений и наказание…

Арсентьев резко повернулся:

— Нужно видеть в них не только судимых, но и людей, у которых будущее, которых можно вернуть в строй… Зачем же обрекать их на беспросветность. Не всякий споткнувшийся — прохвост и подонок.

Аносов порозовел. Большаков вскинул подбородок:

— Ну-ну! Что же предлагаете?

— Как известно, вопрос о профилактике не только милицейская проблема, но и общественная. Она должна быть конкретнее, перспективнее, — сдержанно отозвался Арсентьев.

— Точнее…

— Профилактика — дело комплексное. С другой стороны — сугубо индивидуальное. По-моему, для воров — она должна быть одна, для тунеядцев, пьяниц — другая, для несовершеннолетних правонарушителей — третья… Наверное, следует совершенствовать систему профилактики по всем ее направлениям.

— Что вы имеете в виду?

Арсентьев сказал не задумываясь:

— В районе есть дружины, советы общественности, шефы, родительские комитеты, антиалкогольные общества, наставники, народные контролеры, лекторы… Много чего есть. Но действуют они разобщенно. Поэтому и цель достигается не всегда…

— Товарищ Арсентьев абсолютно прав. Я полностью с ним согласен, — проговорил Аносов.

Арсентьев подумал: «Неужели он так круто изменил свое отношение к профилактике?» И недоверчиво посмотрел на него.

— Кому мы поручим разработку предложений?

Аносов, тонко улыбнувшись, с откровенной уверенностью сказал:

— Арсентьеву! Он инициатор, ему и карты в руки.

— Как же так? — запротестовал Арсентьев. — Вопрос комплексный, а делать одному? — Он встал и опять сел.

— Ничего! Набросаете проект, а на стадии доработки подключим и других, — решил Большаков и отпустил Аносова.

— Поздравляю, Арсентьев, с ликвидацией опасной группы. Молодцы! Отлично провели операцию, — пророкотал Большаков высоким басом. — Должен отметить — профессионально сработали…

Арсентьев хотел сказать о помощи Филаретова, но не успел. Большаков задал неожиданный вопрос:

— Как относитесь к критике? — На должность начальника управления он назначен недавно и, похоже, не привык или не приемлет вообще руководящего «тыкания».

Арсентьев, стараясь понять, куда он клонит, помедлив, ответил:

— Как и все, Сергей Леонидович. Но предпочитаю, чтоб критиковали не меня, а мои ошибки.

— Тогда посмотри, что на тебя с Таранцом пишут.

Арсентьев взглянул на лист с машинописным текстом. Это была жалоба Школьникова. Он писал о непринятии мер к розыску ценностей… И о том, что с ним были резки.

— Прочитал? Давай подытожим.

Отмалчиваться было бессмысленно.

— С больной головы на здоровую…

— А если конкретнее?

— Верить этой бумажке не следует. Школьников несправедлив. Таранец чист. Ему не в чем оправдываться. В оперативной работе вся его жизнь. Он опытный сотрудник и честно отрабатывает свой хлеб. — Арсентьев, зная, что подполковник предпочитает сдержанный тон, все же говорил резковато. — Если нужно отреагировать по жалобе и доложить о принятых мерах — наказывайте меня. За своих подчиненных я в ответе.

Слова Арсентьева не вывели начальника районного управления из состояния деловитого спокойствия. Он лишь с легкой укоризной посмотрел на него.

— Мудрость руководителя не в том, сколько он наказал подчиненных, а в числе сотрудников, хорошо выполняющих порученное дело… Без проверки жалобы у меня нет оснований брать все на веру. Но, честно говоря, она и у меня вызвала неприятный осадок. На основании чего вы утверждаете, что Школьников не прав? Давайте факты! — и кивнул головой, чтобы Арсентьев продолжал.

— Постараюсь! И как гражданин, и как коммунист!

Большаков с любопытством взглянул на него.

— Сергей Леонидович, этой жалобой Школьников защищается, пытается зажать рот правде. Таранец категорически запретил ему ехать в общежитие к приемному сыну, но он сделал по-своему. Рылся в его тумбочке, в личных вещах, в присутствии учеников обвинил в краже! Мальчишка в момент душевного кризиса пытался покончить с собой, — Арсентьев нетерпеливо раскрыл папку и протянул сколотые листы бумаги. — Вот материалы… Жалоба эта — отместка за то, что я решил направить письмо руководству Школьникова о его поступке. — Арсентьев рассказал о приходе Школьникова в отделение милиции.

Большаков слушал внимательно. Потом, нахмурившись, принялся читать документы. Было видно, как к уголкам его глаз медленно сбегались морщинки.

— Вещи Школьникова найдены? — в голосе подполковника зазвучал металл.

— Полностью. Работали день и ночь…

— Это не главное, важен итог. — Большаков порывисто встал с вращающегося кресла и, не замечая сумрачного вида Арсентьева, сказал: — О Школьникове мне, пожалуй, ясно…

— Можно дополнить?

— Что еще?

Арсентьев кашлянул в кулак.

— Эту кражу мы могли бы раскрыть раньше…

— Что мешало? Проморгали?

— Нет! — возразил Арсентьев. — Школьников не ладил с соседями, а они видели вора, но нам не сказали. Мы лишились ценных данных. Приметы Валетова броские — нашли бы быстро.

Большаков в досаде крутанул диск телефона и холодно спросил:

— Как узнали об этом?

— Выяснилось на допросе Валетова. Сегодня при его опознании он даже поздоровался с этими соседями. Правда, с усмешкой.