Александр Трапезников - Проект «Мегаполис»

Сергей наклонил голову, хотя и знал, что его не видно. «Уазик» остановился возле дорожного столбика, и из него выпрыгнул человек. Затем машина поехала дальше, а человек, покрутив головой, побрел в сторону холма. По мере того как он приближался, Сергей высовывался все больше и больше из зарослей бурьяна, с изумлением узнавая знакомые черты. Этим человеком был Леша Карпуньков, только без усов и бороды.

— Эй! — крикнул Днищев. — Где твои вторичные половые признаки?

— Сбрил, — весело отозвался тот. — Для конспирации.

— И ради нее же ты приехал на милицейском «уазике»?

— Больше никакой попутки не было. Таксисты дерут много, а менты меньше.

— Ладно. Где ребята?

— Каждый добирается своим ходом: ты же отобрал «Волгу». Не пропил ее еще?

— Только собираюсь. Если с Рендалем ничего не выгорит.

— Не беспокойся. Я гарантирую, что он привезет денежки в срок.

Карпуньков вдруг повалился на колени и прижал лоб к траве. Днищев оторопело посмотрел на него.

— Прости, отец родной! — шутливо загундосил Леша. — Обманул я вас, братцы, без ножа зарезал… Грех на мне тяжкий!

— Я тут тоже одного, без ножа, — сказал Сергей, наблюдая за его кривляньями. — Хватит, вставай. Заранее прощаю.

Психиатр тотчас же вскочил на ноги, отряхнулся.

— Говори, что случилось.

— Да пустяки. Просто я в тот раз Рендаля закодировал не на шесть миллионов, как мы уславливались, а на три. Посчитал, что так будет лучше, меньше хлопот. Зачем жадничать?

Днищев развел руками.

— Хар-рош… А чего ж не попросил всего пары тысяч?

— Я подумал, тогда ты меня убьешь.

— Ну ладно, главное, чтобы он хоть что-то привез.

Они сели рядышком в бурьян и стали наблюдать за дорогой. Вскоре показался молоковоз, лихо затормозивший около столбика с цифрой 50. Из кабины выпрыгнула брюнетка в длинном платье и прытко побежала в сторону холма.

— Никак, Генка в своем маскарадном костюме, — догадался Карпуньков. — Смотри, как чешет!

— Подозреваю, что по дороге его пытались изнасиловать, — заметил Сергей.

Запыхавшийся Черепков присоединился к ним через пару минут.

— Я и не знал, что местные водители такие хамы! — с возмущением сказал он, пожимая руки приятелям. — Приставать к честной девушке!

— Леша, ответь как специалист, — попросил Днищев, — у трансвеститов меняется психика, если они постоянно носят женское платье?

— Ты хочешь сказать, что наш Гена превратился в бисексуала?

— Хватит вам издеваться! — возмутился Черепков. — Сами же виноваты, нарядили меня черт знает во что…

— Кстати, Гена, забыл тебя предупредить: ты мог бы явиться в брюках, как обычно, — заметил Леша. — Рендалю ты уже не понадобишься. Программа заложена…

— Что же ты… собака, раньше…

— Успокойтесь, — остановил их Днищев. — А где Савва?

Из-за поворота показалась мерно цокающая лошадь, везущая телегу с сеном.

— Может быть, он загримировался под кучера?

— Или под мерина.

— Савва не придет, — грустно произнес Черепков. — С ним произошло несчастье. Сегодня утром он мне звонил из больницы. Скверная история. Я думаю, что над нами навис какой-то рок, как над теми придурками, которые вскрыли гробницу Тутанхамона.

— Если Рендаль — египетский фараон, то я — бенгальский тигр, — сказал Днищев. — Продолжай.

— Вчера вечером Савва вернулся домой поздно. А в квартире его уже кто-то поджидал. Не успел он запереть дверь, как получил сзади удар дубинкой по башке… Очухался часа через два, голова шумит, кругом темно, еле добрался до телефона. Вызвал «скорую»… Но все вещи на месте, так что это не ограбление. Потом его отвезли в больницу с сотрясением мозга. У него теперь какой-то очковый синдром.

— Знаю, — сказал Леша. — Это когда на водолаза похож.

— Честно говоря, — продолжил Гена, — Савва думает, что в квартире поджидали не его, а тебя, Серега. Просто не разобрались, зато и не убили до конца.

«Люди Василия Федоровича, Мишка-валютчик или… еще кто-то?» — подумал Днищев.

— Да, плохо, — произнес он. — Но я тоже влип в нехорошую историю. Сегодня ночью. Так что насчет рока ты, наверное, прав. Поздравьте меня, я убийца.

И Сергей рассказал приятелям о том, что произошло на даче в Хотькове.

— Надо как-то выкручиваться, — после некоторого молчания подал голос Гена. — По-моему, прежде всего тебе стоит хорошо спрятаться. Давай махнемся: ты мне — смокинг, я тебе — женское платье и парик?

— Гена прав, — поддержал его Карпуньков. — А спрятаться тебе лучше всего у меня.

— Где?

— В сумасшедшем доме. Не смейся… Там, среди психов, никто тебя искать не станет, да и не найдет. Полежишь недельки три, а к тому времени что-нибудь придумаем. С деньгами Рендаля мы тебе устроим свободный выезд за границу.

— Конечно, — согласился и Гена. — Это самый надежный вариант. Тебе даже не надо будет притворяться. Никто тебя и не отличит от настоящих психов.

— Стоп! — произнес Днищев, предостерегающе поднимая руку. — Кажется, заяц устремился в капкан.

По дороге медленно двигался черный лимузин, приближаясь к пятидесяти километровому столбику.

Приятели затаив дыхание напряженно следили за машиной.

— Рендаль! — воскликнул Гена и в радостном порыве хлопнул себя по ляжке. — Удалось!

— Сейчас шофер должен затормозить, а потом эстонец вынесет сумку с деньгами, — тихо сказал Леша. — И оставит ее возле столбика. Такую установку он от меня получил.

— А не тяжеловато это будет для хилого старичка? — поинтересовался Днищев. — Три миллиона — сумма немалая.

— В подобные моменты у подопытных появляются дополнительные физические силы. Сдюжит, — авторитетно заявил психиатр. — Внимание! Смотрите, что произойдет дальше.

Черный лимузин, как и было предсказано, остановился возле пятидесятикилометровой отметки. Наступила такая зловещая тишина, что стало слышно сопение суслика где-то неподалеку, на склоне. Но из машины никто не выходил.

— Что они там, уснули? Леша, напрягись как следует, подкинь Рендалю парочку мыслей, чтобы выползал поскорей, — взволнованно прошептал Днищев.

— Отстань. Я же не телепат.

— А может быть, это какая-нибудь ловушка?

— Подождем еще минуту — и даем деру…

Наконец правая задняя дверца лимузина отворилась. Показалось румяное и сморщенное личико старика-младенца Рендаля. Как-то боком он выбрался из машины, волоча в руке кожаную сумку довольно внушительного объема. До приятелей донеслось его натужное покряхтывание. Не глядя по сторонам, эстонец положил возле дорожного столбика свою ношу, повернулся и влез обратно в лимузин. Машина медленно тронулась с места, сделала разворот и, набирая скорость, поехала в сторону Москвы. Лишь только она скрылась из глаз, Днищев первым поднялся на ноги.