Александр Трапезников - Проект «Мегаполис»

— То, о чем так долго твердили большевики, свершилось! — произнес он.

— Не радуйся раньше времени, — остановил его Гена. — Вполне возможно, что сумка заминирована. Эти прибалты на все способны. Только мы подойдем к столбику, она и рванет.

— Что ты предлагаешь? Так и будем на нее глазеть?

— Бросим жребий. Пусть ее возьмет кто-нибудь один. Тогда остальные смогут хотя бы его похоронить.

— Ладно, я пойду сам, — сказал Сергей. — Все-таки это была моя идея.

— А я давал Рендалю кодированную установку, — возразил Леша, — поэтому отвечаю не меньше тебя.

— Слушайте, без моего маскарада у вас бы ничего не вышло! Правда, если я взорвусь, кто будет кормить Гошу и Макса?

Пока они препирались таким образом, на шоссе показались красные «Жигули». Они вильнули возле дорожного столбика и резко затормозили. Скрежет колес отрезвил приятелей. Из машины выскочил высокий блондин, воровато оглянулся и с нескрываемым удовольствием протянул руки к кожаной сумке.

— Стой! — заорал Днищев, ломая бурьян и мчась вниз по склону семимильными прыжками. — Уши оторву вместе с руками!

Блондин вскинул голову, увидел несущегося на него человека в смокинге и, расстроенный, шмыгнул обратно в машину. Через несколько секунд «Жигули» рванули с места, окутав подбежавшего Днищева облаком пыли.

— Я бы тебя даже у Александрова догнал! — облегченно произнес Сергей.

Он нагнулся к сумке, схватил ее в охапку и побежал назад в укрытие, где его поджидали приятели.

— Ну и прыткий же ты, — завистливо сказал Гена. — Просто бумеранг. Подошвы не сгорели?

Днищев бросил сумку на землю, ощупал ее с боков, нажал кулаком сверху. Присевший рядом Карпуньков зачем-то понюхал кожу.

— Там что-то мягкое, — определил Сергей. — Отойдите подальше, буду вскрывать.

— Знаешь, что там может быть мягкого? — спросил Гена. — Куча дерьма — подарок от суверенной Эстонии.

— Посмотрим…

Сергей взялся за «молнию», осторожно потянул ее на себя. Открыл, распахнув сумку. Внутри лежали деньги…

Три головы наклонились над сумкой. Три пары глаз были прикованы к ее содержимому. Гена Черепков радостно вскрикнул, схватился за волосы и сорвал с них парик. Сергей Днищев сунул обе руки в сумку, вытащил две охапки купюр и швырнул их обратно. Леша Карпуньков почесал в затылке и крякнул.

— Удалось… — как-то неуверенно произнес он.

— Конечно! — подтвердил Гена, еще не понимая, чем так расстроен Сергей.

А тот с кислой миной на лице добавил:

— Ай да Рендаль, ай да сукин сын!

Потом вытащил еще одну охапку денег и бросил ее в воздух.

— Это что за купюры? — хмуро сказал он. — Он что, подшутить над нами вздумал?

Гена также вытащил одну бумажку.

— А и верно. Ведь тут же наши, российские… Ничего не понимаю.

В сумке лежали отечественные банкноты самого малого достоинства.

— Главное — эксперимент удался, — сказал Карпуньков, отводя глаза в сторону.

Насвистывая какую-то мелодию, он поднялся с колен.

— Зато я, кажется, начинаю понимать, — хмуро промолвил Днищев. — Эй ты, психиатр недоделанный, иди-ка сюда!

— Ну чего тебе? Гена, пересчитай-ка лучше сумму.

— Не трудись, — остановил Черепкова Днищев. — Я не сомневаюсь, что тут ровно три миллиона. Рублей… А теперь, Леша, ответь мне на один вопрос: когда ты кодировал Рендаля, ты хоть раз произнес слово «доллар»?

— А к чему? И так ведь ясно, что имелось в виду.

— Нам ясно! А ему?

— Я дал установку приготовить три миллиона. По правде говоря, забыл только упомянуть, в какой валюте. — Леша снова почесал в затылке. — Уж извините, ребята. У каждого бывают издержки производства. Всего не предусмотришь…

— Поздравляю! — Сергей пнул ногой сумку с деньгами. — Здесь нам как раз хватит на три ужина в ресторане! Такую гениальную операцию зарубить!

— Сам виноват. Надо было вначале порепетировать. Хотя бы на Савве.

— Исчезни. Накупи на эти деньги клистирных трубок.

— Хватит вам ссориться, — вмешался Гена. — Ну подумаешь, промашка вышла! Все-таки мы доказали, что можем провернуть дельце не хуже других. Ничего страшного, заработаем в другом месте. Сергей еще какой-нибудь план придумает.

— Нет уж! Мне теперь не до планов. Теперь я сам в роли зайца, спасаться надо. Ладно, Леша, принимаю твое предложение: лягу в палату для психов. Там мне, судя по всему, только и место.

— Когда тебя ждать? — деловито спросил Карпуньков.

— Завтра, — подумав, ответил Сергей. — Сегодня у меня свидание с одной девушкой. В Семхозе. А деньги эти, — он снова пнул сумку ногой, — отдайте Савве, что ли, на лечение. И скажите, что «Волга» мне еще немного понадобится…

— Ты не волнуйся. — Карпунькову хотелось как-то утешить его напоследок. — Я постараюсь поместить тебя не среди буйных.

— А я стану тебя навещать, — добавил Гена.

— Спасибо, родные. Всегда знал, что вы до конца жизни будете пить мою кровь. Пошли, подброшу вас до ближайшей станции…

Сергей дважды объехал деревообрабатывающий комбинат и сельскую общину братства, где за забором хорошо проглядывался большой желтый дом. «Но только там ли Света? — подумал Днищев. — Вполне возможно, что ее уже перевели в другое место». Подметив у ворот караульную будку, Сергей усмотрел метрах в ста и укромную лазейку в заборе, из которой прямо при нем вышмыгнул какой-то человек, громыхнувший посудой.

— Эй! — позвал его Днищев, опуская ветровое стекло. — Тару понес сдавать?

— Ну!

— Не трудись, закрыто.

Мужичок почесал кепку, с ненавистью глядя на плохого вестника.

— Но я тебе дам на водку, — пообещал Днищев, — только ответь: ты сам-то из братства?

— Ну!

— А устав не запрещает пить?

— Ну! — так же односложно отозвался мужичок. Но, впрочем, добавил: — Кому как.

— Рад, что словарный запас увеличился втрое. Послушай-ка, друг, мне у вас переночевать надо. Можешь устроить? Наверняка у тебя есть своя келья или как там? Схорон?

— Какая, к черту, келья! — возмутился мужичок. — Каморка на комбинате. Распиловщик я.

Оценивающе поглядев на Днищева, он тотчас же определил и сумму:

— Три бутылки водки.

— Согласен! — весело откликнулся Днищев. — Вот деньги, беги за пузырями, а я пока машину загоню куда-нибудь. В твою дыру она не пролезет.

Отогнав «Волгу» к лесному массиву, Сергей покрутил ручку приемника, надеясь услышать что-либо об убийстве на даче в Хотькове, но никакой информации не получил. Не говорилось ничего и о том, как проходит расследование факта гибели банкира Гуслярского. Заперев дверцу и сунув пистолет со спины под смокинг, Днищев неторопливо направился к лазу в заборе.

Между тем оба следствия велись весьма интенсивно. Хотьковским делом занималась Московская областная прокуратура. В принципе тут все было ясно: у следователя, молодого и прыткого, не оставалось никаких сомнений в том, что убийство бизнесмена Кожухова совершено Сергеем Днищевым из корыстных побуждений, а также на почве недавней ссоры в кафе «Иглар». Надо было найти самого преступника и похищенную им княжескую шапку. При задержании требовалась особая осторожность, поскольку преступник был вооружен именным пистолетом генерала МВД, который лично взял под контроль это дело и жаждал расправы над злоумышленником. На оперативном совещании было решено в случае сопротивления живым Днищева не брать. Так оно и проще, и возни потом на допросах меньше. А шапка — хрен с ней…